Но такого не может быть. Несомненно, это всего лишь моя фантазия, порождение рассудка, еще живого, однако пребывающего в состоянии клинической комы. Вероятнее всего, в конце злополучной игры с доньей Марией со мной случился инсульт или что-то вроде. Вполне логичное объяснение, и, признаюсь, оно меня несколько утешает, ибо если это так, то в любой момент - надеюсь, он наступит в скорейшем времени - я умру, и мой мозг перестанет функционировать.
Или я. наконец, очнусь, и кошмар прекратится.
Но довольно часто я совершенно отчетливо «чувствую», что заключен в оболочку обезьянки, что я обезьяна - неужели другие несчастные тоже томятся в фигурках двух музыкантов? - и это бестелесное существование разума вне времени и пространства продлится вечно, пока не будет уничтожена шкатулка, а может, и после того. Я несчетное количество раз представлял, как ее пожирают языки пламени!
Думаю, я обезьянка-чародей, фокусник, который показывает трюк с наперстками и костями. Почему именно фокусник? Хотя у меня нет никакой связи с внешним миром, непостижимым образом я знаю, когда открываются и закрываются дверцы из красного дерева, и шкатулку заводят, понимаю, что двигаю обезьяньими лапками с зажатыми наперстками, поднимая и опуская их по очереди на игральные кости с выбитыми на них одним и двумя очками… Я не слышу мелодии из шкатулки, но знаю, что она звучит. Это только увеличивает мои страдания; поскольку вместо безвкусного мотивчика в нестерпимом треньканье механизма мне чудится музыкальная тема из «Гитариста Джонни», и меня охватывает непреодолимое отвращение, сродни тому, что я испытывал физически, когда слушал подлинную мелодию шкатулки или целовал донью Марию в последний раз.
Возможно, обольстительная донья Мария и впрямь приходилась матерью Мариане, завладела моей душой и поместила ее здесь, отомстив таким образом за смерть дочери. Возможно даже предположить, дав волю воображению, что она поняла, кто я такой, стоило мне переступить порог «Таверны 3-х обезьян»: не случайно, а по велению неумолимой судьбы я приехал в Бильбао, и тем вечером очутился в нужном месте, а затем попался на крючок к ее помощнику, пианисту, чтобы орудием мести стали покер и гипнотическое обаяние женщины.
Возможно, она - сам Сатана, а я нахожусь в уготованной мне преисподней. Но это нелепый вздор. Я атеист и совершенно не верю ни в бессмертие души, ни в прочие религиозные глупости.
Мне невыносимо одиноко и страшно.
Жертвы кораблекрушения
Сегодня, 7 января 1976 года, похоронили моего друга Томаса Урибе. Он не придавал значения символам, считая, например, флаги и знамена всего лишь цветным тряпьем - убеждения, вот что главное, человек должен хранить верность идеалам, вот что важно, обычно говаривал он; но мы все-таки покрыли его гроб республиканским флагом и, разумеется, не разрешили шарлатану в рясе прочесть ни одной заупокойной молитвы.
Томас вернулся в Бильбао совсем недавно, в ноябре прошлого года, когда Франко был уже при последнем издыхании, но слишком поздно, чтобы помочь ему отправиться на тот свет. Казалось, Томас счастлив вернуться домой, но особенно он радовался тому, что пережил треклятого убийцу: последнее превратилось едва ли не в навязчивую идею для многих - а нас осталась горстка, не более - из тех, кто боролся против диктатора. Томас не подозревал, что радоваться ему оставалось считанные дни, очень скоро у него нашли рак в неизлечимой форме.
Приехав в Бильбао, который он не видел с тридцать седьмого, когда фашисты взяли город, Томас сразу позвонил, и мы назначили встречу. Она состоялась в старом порту в Альгорта, оттуда мы совершили большую прогулку: вокруг пляжа Эреаги до висячего моста, по нему спустились к улице Португалете и перекусили на Сантурсе. Во время этой прогулки он мне и поведал историю, которую никогда и никому не рассказывал, хотя она произошла целых тридцать два года назад: кораблекрушение в Северной Атлантике весной 1943 года в период Второй мировой войны - леденящее кровь путешествие в царство кромешного ужаса, хотя страха за свою боевую жизнь и в концентрационных лагерях он хлебнул предостаточно.
После завершения гражданской войны в Испании Томас Урибе сумел бежать во Францию. Когда республиканцы потерпели полное поражение, он пересек границу у Портбу. И очутился в концентрационном лагере под охраной сенегальских солдат, которые обращались с ним как с уголовником, а не так, как следовало бы относиться к ветерану проигранной войны против мирового фашизма.
Из Франции Томас перебрался в Пуэрто Рико, а затем - в Соединенные Штаты. Он был одним из тех мечтателей, кто верил, будто вслед за разгромом Гитлера янки освободят Испанию, и поэтому добровольно вступил в американскую армию, где дослужился до звания сержанта военно-морского флота.
В июле 1943 его дивизия получила приказ выступать, взяв курс на Европу: предполагалось осуществить высадку десанта на континент с берегов Англии. Три роты, шестьсот человек - и среди них сержант Урибе - отплыли на торговом судне, приспособленном для транспортировки войск. Их сопровождал, скрашивая долгий путь, небольшой отряд санитарок.
Их транспортный корабль входил в состав внушительного конвоя, охранявшегося двумя эскадренными миноносцами и крейсером. Но несмотря на военный эскорт, «Святой Патрик»-так назывался корабль - получил повреждения от двух торпед, выпущенных немецкой подводной лодкой темной ночью в новолуние и шторм. Из-за взрыва котла на борту вспыхнул сильный пожар. Томас рассказывал, что ему удалось, хотя он довольно смутно представлял, как именно, сесть в одну из спасательных шлюпок, которую его товарищи по несчастью спустили на воду.
Ему велели грести, и он, обмирая от страха, усердно налегал на весла, стремясь отойти как можно дальше от места катастрофы, чтобы их не утащило на дно водоворотом вместе с быстро тонущим «Святым Патриком», Стремительно удаляясь от геенны огненной, Томас видел охваченных пламенем людей, прыгавших с кормы гибнущего корабля в воду, а в стороне - два других судна, полыхавших в ночи, как факелы.
Всего шестерым посчастливилось спастись в шлюпке, и потребовалось немало времени, чтобы осознать эту скорбную истину; правда, крики о помощи и чьи-то головы, изредка мелькавшие средь высоких волн, свидетельствовали, что совсем рядом были еще живые люди. Трое даже сумели из последних сил доплыть до шлюпки, но раньше, чем их успевали втащить, они внезапно исчезали, будто утянутые в глубину неведомой могучей силой.
Тотчас явилось и ужасное решение загадки: менее, чем в метре от левого борта, скользнул хорошо всем знакомый треугольный акулий плавник.
Больше им никого не удалось спасти; остаток ночи моряки провели в борьбе со стихией, отчаянно работая веслами, чтобы бурные воды Атлантики не опрокинули суденышко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58