Так же, как Субстанция не является морем в прямом смысле, Эфемерида требовала расширения понятия «остров». Во-первых, это оказался не единый массив, но множество, может быть, сотни соединенных каменными арками островов. Архипелаг напоминал огромный плавающий собор, мосты – опоры, а острова – башни, становившиеся все выше при приближении к центральному острову, откуда в небо поднимались две колонны плотного дыма. Сходство было слишком велико для простого совпадения. Несомненно, творчество всех архитекторов мира есть подсознательное воспоминание об этом образе. Строители соборов и даже – кто знает? – дети, играющие в кубики, сохраняют этот остров грез где-то в укромных уголках сознания, а потом пытаются воспроизвести как можно точнее. Но любые их шедевры остаются лишь подобиями оригинала – ведь приходится идти на компромиссы с силой притяжения и прочими ограничениями земной реальности.
Не могут они приблизиться и к размерам этого великолепия. Эфемерида простиралась на много миль, и каждый ее клочок был отмечен печатью гения. Если это создание природы (хотя кто знает, какова природа царства сознания?), то здесь природа показала, на что она способна. Она заставила твердую материю играть в игры, доступные лишь облакам и свету в том мире, что оставил Хови; она создала прямые и тонкие, как тростник, башни, на вершинах которых балансировали шары размером с дом; она украсила фасады отвесных утесов каннелюрами, напоминающими желобки на раковинах моллюсков; она подернула волнами стены каньонов так, что они стали похожи на оконные занавески; сложила спиралевидные холмы и высекла из валунов груди, собак и даже объедки, сброшенные с какого-то огромного стола, – множество образов. Но Хови не был уверен, что хотя бы один из них задуман осознанно. Фрагмент, напоминавший лицо, при повторном взгляде оказывался частью другого изображения. Восприятие каждой детали ежесекундно менялось. Возможно, это лишь игра воображения, как с тем пирсом, откуда Хови прыгнул в Субстанцию, когда его разум адаптировался к необъяснимому. Но оставалось то, что никак не трансформировалось: из бесчисленных трещин в отвесных стенах центрального острова архипелага, поднимавшегося прямо из моря, исходили вертикальные струи дыма. Плотная пелена дыма окутывала его вершину. Какая бы тайна там ни скрывалась, она притягивала огоньки душ, сбросивших бремя плоти. Они не влетали в облако дыма, а лишь порхали вокруг. Хови гадал, что не пускает их внутрь: страх или более существенная преграда. Когда он окажется ближе, то постарается узнать ответ. Он стал грести, помогая приливу скорее донести его до места, и через десять-пятнадцать минут после того, как впервые увидел Эфемериду, уже выбирался на ее берег. Там было темно, хотя и не так, как в водах Субстанции. Ладони ощутили не песок, а грубую поверхность, похожую на кораллы. Его вдруг пронзила мысль: может быть, этот архипелаг создан так же, как и плавучий остров из человеческих фигур, который он видел среди обломков дома Вэнса. Если это так, то сколько же времени остров плавал в море снов, чтобы стать таким огромным?
Он двинулся влево по пляжу; когда ему приходилось выбирать одну из двух неизвестных дорог, он всегда выбирал левую. Он шел вдоль кромки воды, надеясь найти Джо-Бет.
Ее могло вынести тем же течением, что и его. Когда он вышел из Субстанции и лишился ее ласкающей поддержки, в нем снова проснулись сомнения. Во-первых, можно днями и неделями бродить по побережью, но так и не найти Джо-Бет. Во-вторых, если он все-таки ее найдет, ему придется столкнуться с Томми-Рэем. И Томми-Рэй будет не один – в дом Вэнса он явился в сопровождении призраков. В-третьих (это было последнее, что волновало Хови, но с каждой минутой становилось все более важным) – в Субстанции происходили изменения. Хови больше не заботило, какое название лучше отражало суть здешней реальности – «другое измерение» или «иное состояние сознания». Возможно, это было одно и то же. Он ни на секунду не сомневался в тех обрывочных сведениях, что успел получить о Субстанции и Эфемериде. Здесь всем жителям Земли мельком открывалась неземная красота. Это место неизменно. Это место утешения, где не существует тела (разве что у нарушителей границ, таких как он сам) и душа спящего познает полет и таинство жизни. Но были тут и едва заметные – а порой столь незаметные, что он не мог точно определить, какие именно, – признаки того, что морю мечтаний угрожала опасность. Маленькие голубоватые волны, лижущие берег, плескались уже не так ритмично. Движение огней в Субстанции также изменилось. Система дала сбой, и Хови сомневался, что виной тому вторжение плоти и крови из Косма. Субстанция огромна, и у нее есть свои способы бороться с теми, кто тревожит покой ее вод. Он видел это своими глазами. Нет, в спокойствие моря грез вмешалось что-то другое, гораздо более опасное, чем сам Хови или кто-либо с его стороны.
Он начал искать следы вторжения, которые могли быть вынесены на берег. Дверной косяк, обломки мебели, шторы и, неизбежно, фрагменты коллекции Вэнса. Неподалеку он обрел надежду на то, что прилив мог вынести сюда и Джо-Бет. Там была женщина. Она стояла у самой кромки прибоя и смотрела на море. Если она и слышала шаги Хови, то не повернула головы в его сторону. Ее словно загипнотизировали – руки свисали вдоль тела, плечи были опущены, а взгляд неподвижен. Хови не хотел выводить ее из транса – по всей видимости, так она переживала случившееся, но не видел иного выхода.
– Простите, – сказал он, понимая, что в подобных обстоятельствах его вежливость выглядела вульгарной, – вы здесь одна?
Она обернулась. Тут Хови ждал еще один сюрприз: оказывается, он видел эту женщину десятки раз. Она улыбалась с экрана телевизора и превозносила достоинства шампуня. Он не знал ее имени – просто женщина с шампунем «Силкшин». Она прищурилась, словно не могла сфокусироваться на его лице. Он перефразировал свой вопрос.
– Кто-нибудь еще выжил? – спросил он. – Из дома Вэнса?
– Да, – ответила она.
– Где они?
– Пройдите дальше.
– Спасибо.
– Этого ведь не по-настоящему, правда? – спросила она.
– Боюсь, что по-настоящему, – ответил он.
– Это случилось с миром? Неужели сбросили ядерную бомбу?
– Нет.
– Что же тогда?
– Мир остался там, – ответил Хови. – По ту сторону Субстанции. По ту сторону моря.
– А-а, – сказала она, явно не поняв ничего из его слов. – У тебя есть кокаин? Или таблетки? Что-нибудь?
– К сожалению…
Она снова повернулась к Субстанции, оставив его следовать указанному направлению. Он двинулся дальше по берегу. Волнение моря нарастало с каждым шагом. А может, он просто стал более восприимчивым к нему. Хови начал замечать и иные тревожные знаки помимо изменения ритма волн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Не могут они приблизиться и к размерам этого великолепия. Эфемерида простиралась на много миль, и каждый ее клочок был отмечен печатью гения. Если это создание природы (хотя кто знает, какова природа царства сознания?), то здесь природа показала, на что она способна. Она заставила твердую материю играть в игры, доступные лишь облакам и свету в том мире, что оставил Хови; она создала прямые и тонкие, как тростник, башни, на вершинах которых балансировали шары размером с дом; она украсила фасады отвесных утесов каннелюрами, напоминающими желобки на раковинах моллюсков; она подернула волнами стены каньонов так, что они стали похожи на оконные занавески; сложила спиралевидные холмы и высекла из валунов груди, собак и даже объедки, сброшенные с какого-то огромного стола, – множество образов. Но Хови не был уверен, что хотя бы один из них задуман осознанно. Фрагмент, напоминавший лицо, при повторном взгляде оказывался частью другого изображения. Восприятие каждой детали ежесекундно менялось. Возможно, это лишь игра воображения, как с тем пирсом, откуда Хови прыгнул в Субстанцию, когда его разум адаптировался к необъяснимому. Но оставалось то, что никак не трансформировалось: из бесчисленных трещин в отвесных стенах центрального острова архипелага, поднимавшегося прямо из моря, исходили вертикальные струи дыма. Плотная пелена дыма окутывала его вершину. Какая бы тайна там ни скрывалась, она притягивала огоньки душ, сбросивших бремя плоти. Они не влетали в облако дыма, а лишь порхали вокруг. Хови гадал, что не пускает их внутрь: страх или более существенная преграда. Когда он окажется ближе, то постарается узнать ответ. Он стал грести, помогая приливу скорее донести его до места, и через десять-пятнадцать минут после того, как впервые увидел Эфемериду, уже выбирался на ее берег. Там было темно, хотя и не так, как в водах Субстанции. Ладони ощутили не песок, а грубую поверхность, похожую на кораллы. Его вдруг пронзила мысль: может быть, этот архипелаг создан так же, как и плавучий остров из человеческих фигур, который он видел среди обломков дома Вэнса. Если это так, то сколько же времени остров плавал в море снов, чтобы стать таким огромным?
Он двинулся влево по пляжу; когда ему приходилось выбирать одну из двух неизвестных дорог, он всегда выбирал левую. Он шел вдоль кромки воды, надеясь найти Джо-Бет.
Ее могло вынести тем же течением, что и его. Когда он вышел из Субстанции и лишился ее ласкающей поддержки, в нем снова проснулись сомнения. Во-первых, можно днями и неделями бродить по побережью, но так и не найти Джо-Бет. Во-вторых, если он все-таки ее найдет, ему придется столкнуться с Томми-Рэем. И Томми-Рэй будет не один – в дом Вэнса он явился в сопровождении призраков. В-третьих (это было последнее, что волновало Хови, но с каждой минутой становилось все более важным) – в Субстанции происходили изменения. Хови больше не заботило, какое название лучше отражало суть здешней реальности – «другое измерение» или «иное состояние сознания». Возможно, это было одно и то же. Он ни на секунду не сомневался в тех обрывочных сведениях, что успел получить о Субстанции и Эфемериде. Здесь всем жителям Земли мельком открывалась неземная красота. Это место неизменно. Это место утешения, где не существует тела (разве что у нарушителей границ, таких как он сам) и душа спящего познает полет и таинство жизни. Но были тут и едва заметные – а порой столь незаметные, что он не мог точно определить, какие именно, – признаки того, что морю мечтаний угрожала опасность. Маленькие голубоватые волны, лижущие берег, плескались уже не так ритмично. Движение огней в Субстанции также изменилось. Система дала сбой, и Хови сомневался, что виной тому вторжение плоти и крови из Косма. Субстанция огромна, и у нее есть свои способы бороться с теми, кто тревожит покой ее вод. Он видел это своими глазами. Нет, в спокойствие моря грез вмешалось что-то другое, гораздо более опасное, чем сам Хови или кто-либо с его стороны.
Он начал искать следы вторжения, которые могли быть вынесены на берег. Дверной косяк, обломки мебели, шторы и, неизбежно, фрагменты коллекции Вэнса. Неподалеку он обрел надежду на то, что прилив мог вынести сюда и Джо-Бет. Там была женщина. Она стояла у самой кромки прибоя и смотрела на море. Если она и слышала шаги Хови, то не повернула головы в его сторону. Ее словно загипнотизировали – руки свисали вдоль тела, плечи были опущены, а взгляд неподвижен. Хови не хотел выводить ее из транса – по всей видимости, так она переживала случившееся, но не видел иного выхода.
– Простите, – сказал он, понимая, что в подобных обстоятельствах его вежливость выглядела вульгарной, – вы здесь одна?
Она обернулась. Тут Хови ждал еще один сюрприз: оказывается, он видел эту женщину десятки раз. Она улыбалась с экрана телевизора и превозносила достоинства шампуня. Он не знал ее имени – просто женщина с шампунем «Силкшин». Она прищурилась, словно не могла сфокусироваться на его лице. Он перефразировал свой вопрос.
– Кто-нибудь еще выжил? – спросил он. – Из дома Вэнса?
– Да, – ответила она.
– Где они?
– Пройдите дальше.
– Спасибо.
– Этого ведь не по-настоящему, правда? – спросила она.
– Боюсь, что по-настоящему, – ответил он.
– Это случилось с миром? Неужели сбросили ядерную бомбу?
– Нет.
– Что же тогда?
– Мир остался там, – ответил Хови. – По ту сторону Субстанции. По ту сторону моря.
– А-а, – сказала она, явно не поняв ничего из его слов. – У тебя есть кокаин? Или таблетки? Что-нибудь?
– К сожалению…
Она снова повернулась к Субстанции, оставив его следовать указанному направлению. Он двинулся дальше по берегу. Волнение моря нарастало с каждым шагом. А может, он просто стал более восприимчивым к нему. Хови начал замечать и иные тревожные знаки помимо изменения ритма волн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151