Да и принцесса…
Хани при упоминании о брате мрачно насупился. Он до сих пор считал себя виноватым во всем случившемся с Чани. Именно он не смог предостеречь и удержать брата. Дъярв тоже помрачнел.
— Не заботься обо мне. Я способен постоять за себя в любом бою и не только мечом, — неприветливо ответил он Рюби. — Сейчас я как раз хотел поговорить о принцессе. Она никак не может очнуться. Да, я вынужден был ударить ее, но удар был не слишком силен. Наш знахарь осмотрел ее, не сломана ни одна косточка, и тем не менее, она третий день не приходит в сознание. Здесь наверняка кроется какое-то колдовство. Надо помочь ей.
— Она сражалась против нас, — холодно возразила Рюби. — Орк помогал ей своею мощью. Недаром двадцать человек сложили головы прежде, чем ты сумел одолеть ее. Сколько раз мы дрались с нею?
— Я полагаю, мы все-таки должны попытаться, — уперся Дъярв.
— Я тоже так думаю, — поддержал его Хани.
— Хорошо, я попробую, — нехотя сдалась она.
— У тебя наверняка получится, — с энтузиазмом подхватил Хани. — Я ведь помню, как ты вылечила моего брата. Если Черный Меч заморозил принцессу, ты сумеешь отогреть ее.
— Если бы так.
— Обязательно, — попросил Дъярв. — Ведь она такая…
Что именно он хотел сказать и какая принцесса, так и осталось неизвестным, потому что конец фразы утонул в смущенном кашле.
— Распорядись, — предложила Рюби.
Когда привели Ториль, Хани пробрал озноб, таким чужим казалось ее лицо. Нос заострился, щеки ввалились, под глазами легли землистые тени, сами глаза словно кто-то подменил кусочками тусклого черного камня. На лице принцессы лежала печать неимоверной усталости, будто его припорошила белая пыль. И оно казалось окаменевшим. Ториль не замечала окружающего, не слышала голосов, не чувствовала прикосновений.
Хани боязливо позвал принцессу, однако Ториль стояла, неестественно выпрямившись, и смотрела куда-то вверх.
— Что с ней? — шепотом спросил Дъярв.
— Она приняла на себя ношу, которая ей не по плечу, и надорвалась. Черный Меч уродует душу гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Ты полагаешь, он учит только ненавидеть? Если бы…
Добро и жалость? Все равно О них забудь ты поскорей.
И помни только лишь одно:
Убей. Убей! Убей!! Убей!!!
Меч пьет душу, как прокаленный песок пьет воду. Когда от человека остается пустая оболочка, тень наполняет ее, и человек рождается заново, но уже совсем другим, точнее, он становится н еч ел ов ек ом . Я не знаю, как назвать родившееся существо. Живой мертвый? Или еще как-то?.. Меч выпил всю душу Ториль, но тень, к счастью, еще не накрыла ее.
— И можно вернуть ей душу? — робко спросил Дъярв.
— Говорят, можно. Но я никогда ничего подобного не делала.
Рюби трижды повернула кольцо с рубином, ее окутал розовый ореол. Потом она прочитала заклинание, в воздухе вспыхнуло знакомое огненное кольцо, именно с его помощью Рюби когда-то вылечила руку Хани. На этот раз она сделала кольцо гораздо более широким. В алых языках пламени мельтешили мириады золотых искр, их было так много, что рябило в глазах.
Повинуясь жестам Рюби, огненное кольцо поднялось над головой Ториль. Хани поразился — он не увидел тени принцессы. Вместо силуэта человеческой фигуры на земле лежало бесформенное пятно. Кольцо начало было медленно опускаться, однако какая-то сила препятствовала его движению. Хани вспомнил черную тень, облаком окутывавшую Ториль во время боя. Может, это она?
Пламя резко затрещало, словно в костер бросили охапку сырых сучьев, и они принялись отчаянно стрелять. В воздухе запахло чесноком, да так сильно, что у Хани от этого запаха помутилось в голове. Он побледнел и зашатался.
Внезапно Хани показалось, что тьма сгустилась и на миг закрыла Ториль, а потом кусок мрака оторвался и улетел прочь.
Хани вскрикнул.
Звук его голоса нарушил что-то в хрупком равновесии магических сил. Огненное кольцо разрушилось, вверх взмыл розовый столб. Он окутал Ториль, розовое перемешалось с черным, образовав неприятную муть. Она шнуром обвилась вокруг светящегося столба, раздался протяжный стон… и все кончилось.
Бледная Рюби укоризненно посмотрела на Хани.
— Ты все испортил!
— Я?!
— Ты!
— Как?
— Тебе следовало промолчать. Ты вплел свой глупый крик в заклинание, и оно подействовало не так, как должно было. Я вообще не догадываюсь, что стряслось.
Принцесса по-прежнему стояла неподвижно, вяло опустив руки. Дъярв превозмог страх и подошел к ней, поднял ее руку. Рука была негнущейся, как палка.
— Не спорьте, — обратился он к Рюби. — Лучше попробуй еще раз.
— Ладно, — согласилась Рюби, которую смягчил покаянный вид Хани.
Она проделала все заново. Теперь уже ничто не помешало огненному кольцу пройти вдоль всего тела принцессы, с головы до ног. Однако никакого действия это не произвело. Глаза принцессы оставались все так же темны и пусты. Измученная Рюби махнула рукой, и розовое свечение погасло.
— Бесполезно, — устало сказала она.
— Неужели ее невозможно вылечить? — огорчился Дъярв.
— Можно. Но это должен сделать кто-то другой.
— Почему?
— Мой огонь может сжечь черное колдовство. Он уже уничтожил тень, окружавшую принцессу, теперь она свободна. Однако огонь не может вернуть унесенную мраком душу.
— Твое колдовство так слабо? — Дъярв не смог скрыть разочарования.
— Оно не слабое, оно другое.
— Может, мы можем как-нибудь помочь? — спросил Хани.
— Может быть.
— Ты как-то странно это говоришь.
— Потому что далеко не каждому по силам сжечь часть своей души, чтобы заполнить пустоту…
— Готов попытаться, — предложил Дъярв. — Я не боюсь. Только объясните, что нужно делать.
Рюби улыбнулась.
— Если ты спрашиваешь, что следует делать, значит ты помочь ей не сможешь. Знание само должно появиться в тебе, без чужой подсказки. Если твоя душа не готова к самопожертвованию, убедить ее нельзя. Ты вполне искренне будешь говорить, что не боишься. Да, это так. Но не в смелости дело.
— Ты жестока, — помрачнел Дъярв.
— Правда не может быть жестокой. Она либо есть, либо ее нет.
Проснулся Хани от диких воплей и звона оружия. Вскочил, спросонья хватаясь за меч, наткнулся на перепуганного Дъярва. Они столкнулись, Хани кувырком полетел на землю. Дъярв в запале едва не наградил его добрым ударом своей секиры, лишь в последний момент северянин отвел в сторону оружие, и тяжелое лезвие с хрустом врезалось в землю.
— В чем дело? — спросил Хани, поднимаясь.
— Никто ничего не знает, — ответил Дъярв. — Кричат о каких-то колдунах и ночных призраках. Но никто не видел нападавших.
— Куда смотрела охрана?
— Либо спит, либо мертва.
Дъярв выдрал секиру из земли и через мгновение пропал в ночной мгле. Хани обнажил меч. Лезвие светилось неяркой зеленью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Хани при упоминании о брате мрачно насупился. Он до сих пор считал себя виноватым во всем случившемся с Чани. Именно он не смог предостеречь и удержать брата. Дъярв тоже помрачнел.
— Не заботься обо мне. Я способен постоять за себя в любом бою и не только мечом, — неприветливо ответил он Рюби. — Сейчас я как раз хотел поговорить о принцессе. Она никак не может очнуться. Да, я вынужден был ударить ее, но удар был не слишком силен. Наш знахарь осмотрел ее, не сломана ни одна косточка, и тем не менее, она третий день не приходит в сознание. Здесь наверняка кроется какое-то колдовство. Надо помочь ей.
— Она сражалась против нас, — холодно возразила Рюби. — Орк помогал ей своею мощью. Недаром двадцать человек сложили головы прежде, чем ты сумел одолеть ее. Сколько раз мы дрались с нею?
— Я полагаю, мы все-таки должны попытаться, — уперся Дъярв.
— Я тоже так думаю, — поддержал его Хани.
— Хорошо, я попробую, — нехотя сдалась она.
— У тебя наверняка получится, — с энтузиазмом подхватил Хани. — Я ведь помню, как ты вылечила моего брата. Если Черный Меч заморозил принцессу, ты сумеешь отогреть ее.
— Если бы так.
— Обязательно, — попросил Дъярв. — Ведь она такая…
Что именно он хотел сказать и какая принцесса, так и осталось неизвестным, потому что конец фразы утонул в смущенном кашле.
— Распорядись, — предложила Рюби.
Когда привели Ториль, Хани пробрал озноб, таким чужим казалось ее лицо. Нос заострился, щеки ввалились, под глазами легли землистые тени, сами глаза словно кто-то подменил кусочками тусклого черного камня. На лице принцессы лежала печать неимоверной усталости, будто его припорошила белая пыль. И оно казалось окаменевшим. Ториль не замечала окружающего, не слышала голосов, не чувствовала прикосновений.
Хани боязливо позвал принцессу, однако Ториль стояла, неестественно выпрямившись, и смотрела куда-то вверх.
— Что с ней? — шепотом спросил Дъярв.
— Она приняла на себя ношу, которая ей не по плечу, и надорвалась. Черный Меч уродует душу гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Ты полагаешь, он учит только ненавидеть? Если бы…
Добро и жалость? Все равно О них забудь ты поскорей.
И помни только лишь одно:
Убей. Убей! Убей!! Убей!!!
Меч пьет душу, как прокаленный песок пьет воду. Когда от человека остается пустая оболочка, тень наполняет ее, и человек рождается заново, но уже совсем другим, точнее, он становится н еч ел ов ек ом . Я не знаю, как назвать родившееся существо. Живой мертвый? Или еще как-то?.. Меч выпил всю душу Ториль, но тень, к счастью, еще не накрыла ее.
— И можно вернуть ей душу? — робко спросил Дъярв.
— Говорят, можно. Но я никогда ничего подобного не делала.
Рюби трижды повернула кольцо с рубином, ее окутал розовый ореол. Потом она прочитала заклинание, в воздухе вспыхнуло знакомое огненное кольцо, именно с его помощью Рюби когда-то вылечила руку Хани. На этот раз она сделала кольцо гораздо более широким. В алых языках пламени мельтешили мириады золотых искр, их было так много, что рябило в глазах.
Повинуясь жестам Рюби, огненное кольцо поднялось над головой Ториль. Хани поразился — он не увидел тени принцессы. Вместо силуэта человеческой фигуры на земле лежало бесформенное пятно. Кольцо начало было медленно опускаться, однако какая-то сила препятствовала его движению. Хани вспомнил черную тень, облаком окутывавшую Ториль во время боя. Может, это она?
Пламя резко затрещало, словно в костер бросили охапку сырых сучьев, и они принялись отчаянно стрелять. В воздухе запахло чесноком, да так сильно, что у Хани от этого запаха помутилось в голове. Он побледнел и зашатался.
Внезапно Хани показалось, что тьма сгустилась и на миг закрыла Ториль, а потом кусок мрака оторвался и улетел прочь.
Хани вскрикнул.
Звук его голоса нарушил что-то в хрупком равновесии магических сил. Огненное кольцо разрушилось, вверх взмыл розовый столб. Он окутал Ториль, розовое перемешалось с черным, образовав неприятную муть. Она шнуром обвилась вокруг светящегося столба, раздался протяжный стон… и все кончилось.
Бледная Рюби укоризненно посмотрела на Хани.
— Ты все испортил!
— Я?!
— Ты!
— Как?
— Тебе следовало промолчать. Ты вплел свой глупый крик в заклинание, и оно подействовало не так, как должно было. Я вообще не догадываюсь, что стряслось.
Принцесса по-прежнему стояла неподвижно, вяло опустив руки. Дъярв превозмог страх и подошел к ней, поднял ее руку. Рука была негнущейся, как палка.
— Не спорьте, — обратился он к Рюби. — Лучше попробуй еще раз.
— Ладно, — согласилась Рюби, которую смягчил покаянный вид Хани.
Она проделала все заново. Теперь уже ничто не помешало огненному кольцу пройти вдоль всего тела принцессы, с головы до ног. Однако никакого действия это не произвело. Глаза принцессы оставались все так же темны и пусты. Измученная Рюби махнула рукой, и розовое свечение погасло.
— Бесполезно, — устало сказала она.
— Неужели ее невозможно вылечить? — огорчился Дъярв.
— Можно. Но это должен сделать кто-то другой.
— Почему?
— Мой огонь может сжечь черное колдовство. Он уже уничтожил тень, окружавшую принцессу, теперь она свободна. Однако огонь не может вернуть унесенную мраком душу.
— Твое колдовство так слабо? — Дъярв не смог скрыть разочарования.
— Оно не слабое, оно другое.
— Может, мы можем как-нибудь помочь? — спросил Хани.
— Может быть.
— Ты как-то странно это говоришь.
— Потому что далеко не каждому по силам сжечь часть своей души, чтобы заполнить пустоту…
— Готов попытаться, — предложил Дъярв. — Я не боюсь. Только объясните, что нужно делать.
Рюби улыбнулась.
— Если ты спрашиваешь, что следует делать, значит ты помочь ей не сможешь. Знание само должно появиться в тебе, без чужой подсказки. Если твоя душа не готова к самопожертвованию, убедить ее нельзя. Ты вполне искренне будешь говорить, что не боишься. Да, это так. Но не в смелости дело.
— Ты жестока, — помрачнел Дъярв.
— Правда не может быть жестокой. Она либо есть, либо ее нет.
Проснулся Хани от диких воплей и звона оружия. Вскочил, спросонья хватаясь за меч, наткнулся на перепуганного Дъярва. Они столкнулись, Хани кувырком полетел на землю. Дъярв в запале едва не наградил его добрым ударом своей секиры, лишь в последний момент северянин отвел в сторону оружие, и тяжелое лезвие с хрустом врезалось в землю.
— В чем дело? — спросил Хани, поднимаясь.
— Никто ничего не знает, — ответил Дъярв. — Кричат о каких-то колдунах и ночных призраках. Но никто не видел нападавших.
— Куда смотрела охрана?
— Либо спит, либо мертва.
Дъярв выдрал секиру из земли и через мгновение пропал в ночной мгле. Хани обнажил меч. Лезвие светилось неяркой зеленью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70