А вон тот, седой, видишь его?
- Это который на учителя труда похож?
- Интересное сравнение… Но меткое. Действительно похож. Так вот, этот почтенный учитель труда на самом деле вор в законе и сейчас работает в Комитете по историческим ценностям. Как тебе этот учитель?
- Да… - Лина вздохнула. - Хорошая компания подобралась…
- Лучше не бывает, - кивнул Артур. - А представляешь, что начнется завтра, когда на закрытом совещании они будут решать судьбу этих сокровищ? Это ведь только сейчас, здесь, перед телекамерами, они такие зайчики. Весь этот балаган, предварительно отредактировав, покажут по телевизору, и народ будет уверен в том, что Россия станет толще и выше после этой находки… А завтра, кстати сказать, именно в том самом Фонде культуры, где управляет тетка с мощным задом, начнется такая грызня, что любой телевизионщик дал бы отрезать себе два пальца на ноге за то, чтобы отснять это.
- Ну а ты? - спросила Лина. - Ведь именно ты нашел все это. Тебя как-то отметят? Ты будешь сегодня произносить речь?
- Ни в коем случае. Мы, как сказал Боровой, - рыцари плаща и кинжала, ребята скромные, публику не любим. Нам это без надобности. Ну представь себе такую картину. Боровой говорит: "А сейчас комиссар президентского расследования Артур Воронцов расскажет нам, как он разобрался с бандитами и выхватил у них из-под носа сундуки с золотом-брилъянтами". После этого Артур Воронцов не проживет и суток. И никакие верные и надежные друзья и спецы не спасут меня. Слишком уж я вредная фигура для многих в этом городе. И, между прочим, о том, кто я есть на самом деле, не знают даже мои полковники и генералы. Для них я обычный, ну… может быть, не совсем обычный полков…
- Ага! - Лина торжествующе подняла палец. - Вот ты и раскололся! Ты, стало быть, полковник?
- Аты случайно не Мата Хари? - засмеялся Артур. - Знала бы ты, сколько суперагентов во всем мире провалилось из-за женщин!
- Я не такая женщина, - сказала Лина. - Ты из-за меня не провалишься.
- Будем надеяться, - Артур с сомнением покачал головой. - Тут все-таки больше от меня зависит. Ладно, распущу перед тобой перья и скажу, что я из тех полковников, которым генералы честь отдают. Во как!
- Расхвастался! - улыбнулась Лина. - Давно известно, что все мужчины хвастливы и не упускают случая распустить перед женщиной перья. Как индейский петух.
- Это - как индюк? - уточнил Артур, улыбаясь.
- Точно, - кивнула Лина, - как он самый.
- С соплей… - грустно сказал Артур. - Ну да ладно. Вернемся к нашим баранам, то есть к тем, кто знает мое истинное лицо. Это мое непосредственное и, сама понимаешь, тайное начальство в Москве, это мой друг Косъка Палицын, ты и… и покойный Желвак.
- А кто этот Косъка Палицын?
- Это… Это, знаешь ли, фигура. Я тебя познакомлю с ним потом.
- Хорошо. А знаешь, Артур, мне тут уже надоело. Давай уйдем!
- Как прикажете, моя госпожа! Мне, честно говоря, тут тоже не нравится. Есть один нюансик.
- Какой такой нюансик? - Лина с интересом посмотрела на Артура.
- Видишь ли… Среди тех, кто здесь присутствует, как минимум четверо точно знают о том, что на столе лежит не все, что было в пещере, и как минимум десять человек догадываются, что я имею к этому отношение.
- Так ведь, - Лина озадаченно взглянула на Артура, - это получается, что вы в опасности!
- Ну, к опасности я давно уже привык. Как сказал идиот Боровой, эта служба и опасна, и вредна… Но не все так просто. Меня боятся. Действительно боятся. Так что я страшный и ужасный, и те из них, кто останется в живых, позавидуют мертвым.
- Ая тебя вовсе не боюсь, - сказала Лина и прислонилась лбом к плечу Артура. - Пошли отсюда, ладно?
- Пошли, - ответил Артур, и они направились к выходу.
***
- Аты уверен, что это именно он?
Коряга задал этот вопрос только для того, чтобы получить подтверждение собственным мыслям. А думал он о том седом красавчике с рыжей кралей под боком, который стоял в самом темном углу колонного зала. Коряга не сомневался, что именно красавчик виноват в том, что Желвак сейчас лежал в выдвижном холодильнике морга больницы имени маршала Рокоссовского.
- Ну так что? - снова спросил Коряга и постучал по столу пальцами, на которых были вытатуированы перстни, лучи и прочие знаки воровского отличия.
- А… Извини, задумался, - председатель Комитета по восстановлению исторического наследия Семен Лукич Копейкин встрепенулся и, взяв за горло литровую бутылку "Финляндии", налил себе водки, - извини… Конечно, он! Больше некому. Появляется то там, то тут, дела какие-то непонятные, а потом галоши пропадают.
- Какие галоши? - нахмурился Коряга и тоже налил себе водки.
- Да это я так, к слову, поговорка такая, - усмехнулся Семен Лукич. - Конечно, не галоши, а вещи дорогие, цены, так сказать, немалой. Ну что, вздрогнем?
- Вздрогнем, - кивнул Коряга и опрокинул рюмку в рот.
Семен Лукич деликатно высосал свою водку и, поморщившись, взял с блюдечка ломтик лимона.
- А вообще, кто он такой? - спросил Коряга и закусил соленым огурчиком.
Он предпочитал простые российские закуски.
- Кто он такой… - Семен Лукич поправил сползшую с плеча простыню. - Трудно сказать. По моим сведениям, этот Артур Воронцов - человек Москвы. По документам работает в Конторе, в каком-то спецотделе, но сдается мне, что не все так просто. По-моему, эта его работа на Литейном - только для виду. А занимается он тут какими-то совершенно неизвестными делами. И никаких подходов к нему нет, никто не может на него надавить, и, что самое главное, все у него получается. Будто он заколдованный какой-то. Друзей нет, с коллегами не дружит, ну, почти ни с кем… В общем - темный человек. И опасный для нас.
Коряга вытер полотенцем мокрый лоб и задрал волосатую ногу на мраморную ступеньку. Зацепив ладонью холодной воды из мельхиорового тазика, он плеснул себе на грудь, украшенную густой татуировкой, и сказал:
- Ну раз опасный, так можно его и это…
- Ни в коем разе, - Семен Лукич замотал головой. - Разве ты не понимаешь? По моим сведениям, в схроне было добра раза в три больше, чем показали в Этнографическом музее. Неизвестно, кто приложил к этому руку, но зуб даю - это именно он, Воронцов.
- Уверен? - Коряга пытливо посмотрел на Семена Лукича. - А если это менты, спецназовцы? Ты думаешь, тамошнее начальство золотишко да камушки не любит?
- Золотишко да камушки все любят, - вздохнул Семен Лукич, - но к спецназу подобраться куда как проще, у меня там людишки прикормленные имеются, так что… Если бы это они были, я бы точно знал.
- А может, комитетчики какие-нибудь, вроде тебя, постарались? Сейчас ведь комитетов всяких вшивых, вроде твоего, ты уж извини, больше чем пирожковых организовалось.
- Тоже бы знал, - Семен Лукич снова вздохнул. - Так что он это, и никто другой.
- Ну так…
- Ты понимаешь, Коря… Извини, Виктор Борисович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
- Это который на учителя труда похож?
- Интересное сравнение… Но меткое. Действительно похож. Так вот, этот почтенный учитель труда на самом деле вор в законе и сейчас работает в Комитете по историческим ценностям. Как тебе этот учитель?
- Да… - Лина вздохнула. - Хорошая компания подобралась…
- Лучше не бывает, - кивнул Артур. - А представляешь, что начнется завтра, когда на закрытом совещании они будут решать судьбу этих сокровищ? Это ведь только сейчас, здесь, перед телекамерами, они такие зайчики. Весь этот балаган, предварительно отредактировав, покажут по телевизору, и народ будет уверен в том, что Россия станет толще и выше после этой находки… А завтра, кстати сказать, именно в том самом Фонде культуры, где управляет тетка с мощным задом, начнется такая грызня, что любой телевизионщик дал бы отрезать себе два пальца на ноге за то, чтобы отснять это.
- Ну а ты? - спросила Лина. - Ведь именно ты нашел все это. Тебя как-то отметят? Ты будешь сегодня произносить речь?
- Ни в коем случае. Мы, как сказал Боровой, - рыцари плаща и кинжала, ребята скромные, публику не любим. Нам это без надобности. Ну представь себе такую картину. Боровой говорит: "А сейчас комиссар президентского расследования Артур Воронцов расскажет нам, как он разобрался с бандитами и выхватил у них из-под носа сундуки с золотом-брилъянтами". После этого Артур Воронцов не проживет и суток. И никакие верные и надежные друзья и спецы не спасут меня. Слишком уж я вредная фигура для многих в этом городе. И, между прочим, о том, кто я есть на самом деле, не знают даже мои полковники и генералы. Для них я обычный, ну… может быть, не совсем обычный полков…
- Ага! - Лина торжествующе подняла палец. - Вот ты и раскололся! Ты, стало быть, полковник?
- Аты случайно не Мата Хари? - засмеялся Артур. - Знала бы ты, сколько суперагентов во всем мире провалилось из-за женщин!
- Я не такая женщина, - сказала Лина. - Ты из-за меня не провалишься.
- Будем надеяться, - Артур с сомнением покачал головой. - Тут все-таки больше от меня зависит. Ладно, распущу перед тобой перья и скажу, что я из тех полковников, которым генералы честь отдают. Во как!
- Расхвастался! - улыбнулась Лина. - Давно известно, что все мужчины хвастливы и не упускают случая распустить перед женщиной перья. Как индейский петух.
- Это - как индюк? - уточнил Артур, улыбаясь.
- Точно, - кивнула Лина, - как он самый.
- С соплей… - грустно сказал Артур. - Ну да ладно. Вернемся к нашим баранам, то есть к тем, кто знает мое истинное лицо. Это мое непосредственное и, сама понимаешь, тайное начальство в Москве, это мой друг Косъка Палицын, ты и… и покойный Желвак.
- А кто этот Косъка Палицын?
- Это… Это, знаешь ли, фигура. Я тебя познакомлю с ним потом.
- Хорошо. А знаешь, Артур, мне тут уже надоело. Давай уйдем!
- Как прикажете, моя госпожа! Мне, честно говоря, тут тоже не нравится. Есть один нюансик.
- Какой такой нюансик? - Лина с интересом посмотрела на Артура.
- Видишь ли… Среди тех, кто здесь присутствует, как минимум четверо точно знают о том, что на столе лежит не все, что было в пещере, и как минимум десять человек догадываются, что я имею к этому отношение.
- Так ведь, - Лина озадаченно взглянула на Артура, - это получается, что вы в опасности!
- Ну, к опасности я давно уже привык. Как сказал идиот Боровой, эта служба и опасна, и вредна… Но не все так просто. Меня боятся. Действительно боятся. Так что я страшный и ужасный, и те из них, кто останется в живых, позавидуют мертвым.
- Ая тебя вовсе не боюсь, - сказала Лина и прислонилась лбом к плечу Артура. - Пошли отсюда, ладно?
- Пошли, - ответил Артур, и они направились к выходу.
***
- Аты уверен, что это именно он?
Коряга задал этот вопрос только для того, чтобы получить подтверждение собственным мыслям. А думал он о том седом красавчике с рыжей кралей под боком, который стоял в самом темном углу колонного зала. Коряга не сомневался, что именно красавчик виноват в том, что Желвак сейчас лежал в выдвижном холодильнике морга больницы имени маршала Рокоссовского.
- Ну так что? - снова спросил Коряга и постучал по столу пальцами, на которых были вытатуированы перстни, лучи и прочие знаки воровского отличия.
- А… Извини, задумался, - председатель Комитета по восстановлению исторического наследия Семен Лукич Копейкин встрепенулся и, взяв за горло литровую бутылку "Финляндии", налил себе водки, - извини… Конечно, он! Больше некому. Появляется то там, то тут, дела какие-то непонятные, а потом галоши пропадают.
- Какие галоши? - нахмурился Коряга и тоже налил себе водки.
- Да это я так, к слову, поговорка такая, - усмехнулся Семен Лукич. - Конечно, не галоши, а вещи дорогие, цены, так сказать, немалой. Ну что, вздрогнем?
- Вздрогнем, - кивнул Коряга и опрокинул рюмку в рот.
Семен Лукич деликатно высосал свою водку и, поморщившись, взял с блюдечка ломтик лимона.
- А вообще, кто он такой? - спросил Коряга и закусил соленым огурчиком.
Он предпочитал простые российские закуски.
- Кто он такой… - Семен Лукич поправил сползшую с плеча простыню. - Трудно сказать. По моим сведениям, этот Артур Воронцов - человек Москвы. По документам работает в Конторе, в каком-то спецотделе, но сдается мне, что не все так просто. По-моему, эта его работа на Литейном - только для виду. А занимается он тут какими-то совершенно неизвестными делами. И никаких подходов к нему нет, никто не может на него надавить, и, что самое главное, все у него получается. Будто он заколдованный какой-то. Друзей нет, с коллегами не дружит, ну, почти ни с кем… В общем - темный человек. И опасный для нас.
Коряга вытер полотенцем мокрый лоб и задрал волосатую ногу на мраморную ступеньку. Зацепив ладонью холодной воды из мельхиорового тазика, он плеснул себе на грудь, украшенную густой татуировкой, и сказал:
- Ну раз опасный, так можно его и это…
- Ни в коем разе, - Семен Лукич замотал головой. - Разве ты не понимаешь? По моим сведениям, в схроне было добра раза в три больше, чем показали в Этнографическом музее. Неизвестно, кто приложил к этому руку, но зуб даю - это именно он, Воронцов.
- Уверен? - Коряга пытливо посмотрел на Семена Лукича. - А если это менты, спецназовцы? Ты думаешь, тамошнее начальство золотишко да камушки не любит?
- Золотишко да камушки все любят, - вздохнул Семен Лукич, - но к спецназу подобраться куда как проще, у меня там людишки прикормленные имеются, так что… Если бы это они были, я бы точно знал.
- А может, комитетчики какие-нибудь, вроде тебя, постарались? Сейчас ведь комитетов всяких вшивых, вроде твоего, ты уж извини, больше чем пирожковых организовалось.
- Тоже бы знал, - Семен Лукич снова вздохнул. - Так что он это, и никто другой.
- Ну так…
- Ты понимаешь, Коря… Извини, Виктор Борисович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50