— Давайте вернемся к теме. Итак, реакция корейцев — и ее неадекватность.
Врачи недовольно нахмурились — они наслаждались своей дискуссией.
— Во-первых, меня озадачила их уверенность в том, что это именно «испанка».
Эпштейн и Каралекис хотели ответить, но Фитч предостерегающе поднял руку.
— Корейцы не могут не знать, — продолжала Вассерман, — что уничтожением Чхучхонни эпидемию остановить нельзя и что болезнь будет распространяться другими путями.
Врачи переглянулись. Наконец Эпштейн милостиво кивнул, признавая разумность довода.
— Таким образом, их поступок совершенно нерационален, если только не предположить, что они были полностью уверены в том, что у этой эпидемии нет других векторов. Что это разовая вспышка.
— Гм, — вытянул губы Каралекис. — Понимаю, к чему вы клоните.
Эпштейн озадаченно захлопал глазами и стал похож на пухлого мальчика, которого мама нарядила в папин костюм.
— К чему? — переспросил он.
— Мисс Вассерман, — ответил Каралекис, хмурясь, — намекает на то, что произошла некая случайность и инцидент в Чхучхонни был... попыткой скрыть ее.
— Вы имеете в виду утечку из лаборатории?
— Да. Иначе...
— Иначе они бы понимали, что вспышка болезни им неподвластна, — закончил за него Фитч. — Им пришлось бы просто смириться.
— Разве такое возможно? — встревожился Эпштейн. — Есть данные, что северные корейцы исследуют грипп?
— Да, — кивнул Каралекис. — Есть. У них самая мощная в мире программа создания бактериологического оружия. Поскольку там нет наших наблюдателей, мы не знаем, где расположены лаборатории. Но программа существует, и именно Северная Корея добилась в этой области поразительных успехов.
— Почему? — удивился Эпштейн.
— Потому что исследование бактериологического оружия не нуждается в крупных финансовых вложениях. К примеру, ядерная программа требует сотни миллионов, только чтобы развернуться. В то же время с сибирской язвой, тифом и холерой можно работать и в гараже — достаточно домашней пивоварни. Дорогостоящие ракеты тоже становятся не нужны — хватит и банального аэрозольного баллончика.
— Я дам доктору Эпштейну нашу брошюру, — вмешался Фитч. — Скажите лучше, разве такое могло случиться, даже если рядом с Чхучхонни и есть лаборатория?
— Всякое бывает, — пожал плечами Каралекис. — Может, у них пробирка разбилась?
— Страна «третьего мира», — поморщился Вурис. — Наверняка у них такое сплошь и рядом.
— Конечно, если это несчастный случай, — продолжал Каралекис, — и если это действительно «испанка»...
— То что? — не выдержал Фитч.
— То возникает очень интересный вопрос, не так ли?
— Еще бы! — взбудораженно воскликнул Эпштейн.
Фитч непонимающе посмотрел сначала на одного врача, потом на другого.
— Какой вопрос?
— Что значит какой? — приподнял одну бровь Каралекис. — Где они ее взяли? Какой же еще?
— Вы, наверное, шутите.
— Нет, не шучу, — ответил Каралекис. Пришел его черед удивляться: — Почему вы так решили?
— Но послушайте! — вмешался Вурис. — Это же простой грипп! Не Эбола какой-нибудь! Все болеют гриппом! Зачем корейцам возиться с инфлюэнцей, если есть сибирская язва! Есть зарин, в конце концов! Да миллион вещей куда более опасных!
Эпштейн и Каралекис переглянулись. Наконец Эпштейн с сожалением посмотрел на Вуриса.
— Боюсь, вы кое-что не понимаете. Коэффициент смертности «испанки» достиг...
— Да знаю я, знаю! — отмахнулся Вурис. — Все я понимаю. Она очень опасна. Но не на сто процентов. На армию с ней не нападешь.
— Верно, — кивнул Каралекис. — Но чтобы истощить вражескую армию, можно заразить гражданское население. В таком случае «испанка» будет чрезвычайно эффективна.
— Вчера мне попалась любопытная статистика, — вмешался Эпштейн. — В Нью-Йорке пятьдесят шесть больниц со службами «скорой помощи», итого — восемь тысяч коек. И все! Таким образом, бактериологическая атака на Нью-Йорк станет катастрофой.
— Не следует забывать и о том, что грипп самовоспроизводится, — добавил Каралекис. — Оказавшись в организме человека или животного, вирус начинает своего рода цепную реакцию и размножается в геометрической прогрессии. Понимаете, по действию он напоминает нейтронную бомбу: убивает все живое, а инфраструктура при этом остается нетронутой.
— И насколько смертельна эта штука? — хмыкнул Вурис.
— Теоретически, — ответил Каралекис, — если правильно подобрать вирус, то без вакцины может погибнуть все живое на земле. Разумеется, вакцины рано или поздно появляются.
— Ясно, — заявил Вурис. — Однако меня интересует не теория. Я спросил об этом вашем корейском вирусе. Насколько он опасен?
— За осень тысяча девятьсот восемнадцатого года от «испанки» погибло полмиллиона американцев, — сказал Каралекис. — Больше, чем в двух мировых войнах, в Корее и во Вьетнаме, вместе взятых. За четыре месяца.
— Ну и что? А как же чума? По-моему, она посерьезнее. Каралекис долго подбирал слова.
— У чумы на опустошение мира ушло двадцать лет. От «испанки», по разным данным, погибло двадцать — тридцать миллионов человек. За год. Решайте сами.
— Боже мой! — прошептал Вурис.
— Вы упоминали вирус Эбола, — сказал Эпштейн. — Он, конечно, смертелен, но, видите ли... он стабилен. Кроме того, его довольно сложно передать.
— Так же сложно, как и СПИД, — добавил Каралекис.
— Необходим обмен секреторных жидкостей, просто чихнуть недостаточно, — продолжал Эпштейн. — Что до гриппа... Вы сами сказали: им болеют все.
— И он нестабилен, — вставил Каралекис. — У нас нет вакцины от штамма следующего года...
— Хуже того, — перебил Эпштейн, — от прошлогоднего гриппа у нас тоже нет вакцины. А «испанка» — самое опасное явление в истории медицины, с этим не поспорить.
— Причем уже в своем естественном состоянии, — добавил Каралекис.
— Что вы имеете в виду? — переспросил Фитч.
— Это всего лишь предположение, но вдруг корейцы не удовлетворятся простым штаммом и применят генную инженерию? На основе «испанки» можно создать нечто более опасное.
— Разве для этого не требуется сложное лабораторное оборудование?
— "Гентех" рассылает установки даже по специализированным школам, — покачал головой Эпштейн. — Еще проще — пойти в магазин и купить то же самое за сорок долларов.
Все долго молчали. Наконец Фитч не выдержал.
— То есть вы утверждаете, что мы по уши в дерьме, — заключил он.
— Выражаясь простым языком, — кивнул Эпштейн, — именно так.
Все погрузились в невеселые мысли, а Жанин Вассерман медленно обошла стол и остановилась у карты Северной Кореи.
— В общем, у нас две задачи, — протянула она. — Во-первых, необходимо установить местонахождение лаборатории.
— Министерство обороны поможет, — заверил ее Фитч.
— Раздобыть авиаснимки несложно, — добавил Вурис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71