А сейчас, видно, наступило время, когда потребовалась помощь специалиста по артезианскому бурению. Надеюсь, теперь-то ты не откажешься от этого предложения? Не глупи, дело сулит массу новых впечатлений, а вдобавок и чек на кругленькую сумму, не говоря уж о перспективе поработать бок о бок с самым удивительным человеком из тех, кого ты когда-либо встречал или сможешь повстречать в будущем.
Доводы Мелоуна подействовали, и в пятницу утром я отправился в Энмор-Гарденс. Я так боялся опоздать, что оказался у двери на двадцать минут раньше назначенного. Я томился в ожидании у дома, и вдруг взгляд мой упал на «роллс-ройс», который показался мне знакомым – у него была характерная серебристая стрелка на дверце. Ну конечно же, это автомобиль Джека Девоншира, младшего компаньона знаменитой фирмы Мордена. Я знал его как учтивейшего из смертных, и поэтому был весьма шокирован, когда он, внезапно появившись в дверях, воздел руки к небесам и с чувством воскликнул:
– О, будь он проклят! Черт бы его побрал!
– Что случилось, Джек? Вы, кажется, чем-то огорчены?
– Привет, Пэрлисс! Вы что, тоже ввязались в это дело?
– Пока нет, но у меня, похоже, есть шанс.
– Ну, тогда вам не позавидуешь!
– Да что с вами такое случилось? Вы, кажется, на грани срыва.
– Пожалуй, что так. Судите сами: выходит дворецкий: «Профессор просил меня сообщить вам, сэр, что он в настоящее время крайне занят – кушает яйцо, – но если вы посетите его в более удобное время, весьма вероятно, что он примет вас». Так он и велел мне передать. Могу добавить, что я приходил получить сорок две тысячи фунтов, которые он нам задолжал. Я присвистнул:
– Вы не можете получить с него долг?!
– О нет, платить он не отказывается. Надо отдать должное этой старой горилле: он не скряга. Но платит, когда хочет и как хочет, ему никто не указ. Ну что ж, теперь вы попытайте счастья, посмотрим, как он вам понравится. – С этими словами Джек вскочил в свой лимузин и был таков. Время от времени поглядывая на часы, я ждал, когда наступит час испытания. Должен сказать, что я не робкого десятка и в своем «Белсайз-Боксинг-клубе. устойчиво держу второе место в среднем весе, но никогда я так не волновался перед деловым визитом. Физической расправы я не боялся: даже если этот безумец войдет в раж и набросится на меня, я, конечно же, смогу за себя постоять; скорее, это было сложное чувство, в котором страх перед публичным скандалом перемешивался с опасением потерять выгодный контракт. Однако не так страшен черт, как его малюют. Я захлопнул часы и направился к двери.
Мне открыл пожилой дворецкий с каменным лицом, выражение которого (или, вернее, отсутствие такового) явственно говорило, что его обладатель привык к любым потрясениям и ничто на свете уже не может его удивить.
– Вам назначено, сэр?
– Конечно.
Он заглянул в список, который держал в руке.
– Ваше имя, сэр?.» Все точно, мистер Пэрлисс Джоунс. Десять тридцать. Все в порядке. Мы должны соблюдать осторожность, мистер Джоунс, поскольку нас одолевают журналисты. Профессор, как вы, возможно, осведомлены, недолюбливает прессу. Пожалуйте сюда, сэр. Профессор Челленджер сейчас примет вас.
В следующее мгновение я уже был в обществе профессора. Мой друг Тэд Мелоун в своем рассказе «Затерянный мир. обрисовал этого человека гораздо лучше, чем это мог бы сделать я, и потому не стану затруднять себя описанием. Единственное, что бросилось мне в глаза, – это исполинских размеров туша за письменным столом красного дерева, длинная черная борода лопатой и два громадных серых глаза, вызывающе глядящих из-под полуприкрытых век. Огромная голова была откинута назад, борода выдвинута вперед, и всем своим видом, выражавшим высокомерное нетерпение, он словно говорил: „Ну, какого черта тебе здесь надо?.“ Я положил на стол свою карточку.
– Ага, – сказал он, взяв карточку так, будто она скверно пахла. – Ну да, конечно. Вы и есть так называемый эксперт, мистер Джоунс. Мистер Пэрлисс Джоунс. Скажите спасибо вашему крестному отцу, мистер Джоунс, поскольку именно это нелепое имя1 и привлекло поначалу мое внимание.
– Профессор Челленджер, я пришел сюда для деловой беседы, а не для того, чтобы обсуждать с вами мое имя, – сказал я с достоинством.
– Вы, милый мой, похоже, очень обидчивы. У вас нервы не в порядке. С вами надо быть начеку, мистер Джоунс. Прошу вас, садитесь и успокойтесь. Я читал вашу брошюрку о мелиорации Синайского полуострова. Вы ее сами написали?
– Конечно, сэр. Кажется, на обложке проставлено мое имя.
– Вот именно! Вот именно! Но это не всегда одно и то же, не так ли? Тем не менее я готов принять на веру ваше утверждение. Книга эта не лишена определенных достоинств. За скучным тяжеловесным слогом обнаруживаются неожиданные проблески мысли. Тут и там мелькают крупицы здравого смысла. Вы женаты?
– Нет, сэр. Не женат.
– Ну, в таком случае есть надежда, что вы сумеете хранить тайну.
– Если уж я дам слово, то непременно его сдержу.
– Ну, хорошо. Мой юный друг Мелоун, – он говорил так, словно Тэду было не больше десяти лет от роду, – хорошо отзывается о вас. Он считает, что вам можно доверять. Это очень важно, поскольку я в настоящее время провожу один из величайших экспериментов, – можно даже сказать, величайший эксперимент, – в мировой истории. И предлагаю вам участвовать в нем.
– Почту за честь.
– Это действительно большая честь. Признаюсь, я не привлек бы никого к этому делу, если бы гигантский размах предприятия не требовал специалистов высочайшего класса. Теперь, мистер Джоунс, заручившись вашим словом, перехожу к существу вопроса. Так вот, я считаю, что Земля, на которой мы живем, сама является живым организмом со своим кровообращением, органами дыхания, а также нервной системой.
Передо мной, несомненно, сидел сумасшедший.
– Ваш мозг, насколько я могу судить, – продолжал он, – не в состоянии воспринять мою идею. Но постепенно он свыкнется с ней. Вспомните хотя бы, насколько болотистая местность, поросшая вереском, напоминает волосяной покров гигантского животного. И такие параллели можно провести везде и во всем. Подумайте о периодических подъемах и опусканиях суши, которые можно сравнить с медленным дыханием животного. Наконец, обратите внимание на бесконечное ерзание и почесывание, которые наш лилипутский разум воспринимает как землетрясения и бури.
– А как насчет вулканов?
– Да-да-да. Они соответствуют тепловым точкам нашего тела. Мысли путались у меня в голове – я судорожно пытался найти аргументы против этих чудовищных фантазий.
– А температура?! – закричал я. – Ведь неопровержимо доказано, что она стремительно повышается по мере продвижения в глубь Земли, а центр Земли – это расплавленная субстанция!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Доводы Мелоуна подействовали, и в пятницу утром я отправился в Энмор-Гарденс. Я так боялся опоздать, что оказался у двери на двадцать минут раньше назначенного. Я томился в ожидании у дома, и вдруг взгляд мой упал на «роллс-ройс», который показался мне знакомым – у него была характерная серебристая стрелка на дверце. Ну конечно же, это автомобиль Джека Девоншира, младшего компаньона знаменитой фирмы Мордена. Я знал его как учтивейшего из смертных, и поэтому был весьма шокирован, когда он, внезапно появившись в дверях, воздел руки к небесам и с чувством воскликнул:
– О, будь он проклят! Черт бы его побрал!
– Что случилось, Джек? Вы, кажется, чем-то огорчены?
– Привет, Пэрлисс! Вы что, тоже ввязались в это дело?
– Пока нет, но у меня, похоже, есть шанс.
– Ну, тогда вам не позавидуешь!
– Да что с вами такое случилось? Вы, кажется, на грани срыва.
– Пожалуй, что так. Судите сами: выходит дворецкий: «Профессор просил меня сообщить вам, сэр, что он в настоящее время крайне занят – кушает яйцо, – но если вы посетите его в более удобное время, весьма вероятно, что он примет вас». Так он и велел мне передать. Могу добавить, что я приходил получить сорок две тысячи фунтов, которые он нам задолжал. Я присвистнул:
– Вы не можете получить с него долг?!
– О нет, платить он не отказывается. Надо отдать должное этой старой горилле: он не скряга. Но платит, когда хочет и как хочет, ему никто не указ. Ну что ж, теперь вы попытайте счастья, посмотрим, как он вам понравится. – С этими словами Джек вскочил в свой лимузин и был таков. Время от времени поглядывая на часы, я ждал, когда наступит час испытания. Должен сказать, что я не робкого десятка и в своем «Белсайз-Боксинг-клубе. устойчиво держу второе место в среднем весе, но никогда я так не волновался перед деловым визитом. Физической расправы я не боялся: даже если этот безумец войдет в раж и набросится на меня, я, конечно же, смогу за себя постоять; скорее, это было сложное чувство, в котором страх перед публичным скандалом перемешивался с опасением потерять выгодный контракт. Однако не так страшен черт, как его малюют. Я захлопнул часы и направился к двери.
Мне открыл пожилой дворецкий с каменным лицом, выражение которого (или, вернее, отсутствие такового) явственно говорило, что его обладатель привык к любым потрясениям и ничто на свете уже не может его удивить.
– Вам назначено, сэр?
– Конечно.
Он заглянул в список, который держал в руке.
– Ваше имя, сэр?.» Все точно, мистер Пэрлисс Джоунс. Десять тридцать. Все в порядке. Мы должны соблюдать осторожность, мистер Джоунс, поскольку нас одолевают журналисты. Профессор, как вы, возможно, осведомлены, недолюбливает прессу. Пожалуйте сюда, сэр. Профессор Челленджер сейчас примет вас.
В следующее мгновение я уже был в обществе профессора. Мой друг Тэд Мелоун в своем рассказе «Затерянный мир. обрисовал этого человека гораздо лучше, чем это мог бы сделать я, и потому не стану затруднять себя описанием. Единственное, что бросилось мне в глаза, – это исполинских размеров туша за письменным столом красного дерева, длинная черная борода лопатой и два громадных серых глаза, вызывающе глядящих из-под полуприкрытых век. Огромная голова была откинута назад, борода выдвинута вперед, и всем своим видом, выражавшим высокомерное нетерпение, он словно говорил: „Ну, какого черта тебе здесь надо?.“ Я положил на стол свою карточку.
– Ага, – сказал он, взяв карточку так, будто она скверно пахла. – Ну да, конечно. Вы и есть так называемый эксперт, мистер Джоунс. Мистер Пэрлисс Джоунс. Скажите спасибо вашему крестному отцу, мистер Джоунс, поскольку именно это нелепое имя1 и привлекло поначалу мое внимание.
– Профессор Челленджер, я пришел сюда для деловой беседы, а не для того, чтобы обсуждать с вами мое имя, – сказал я с достоинством.
– Вы, милый мой, похоже, очень обидчивы. У вас нервы не в порядке. С вами надо быть начеку, мистер Джоунс. Прошу вас, садитесь и успокойтесь. Я читал вашу брошюрку о мелиорации Синайского полуострова. Вы ее сами написали?
– Конечно, сэр. Кажется, на обложке проставлено мое имя.
– Вот именно! Вот именно! Но это не всегда одно и то же, не так ли? Тем не менее я готов принять на веру ваше утверждение. Книга эта не лишена определенных достоинств. За скучным тяжеловесным слогом обнаруживаются неожиданные проблески мысли. Тут и там мелькают крупицы здравого смысла. Вы женаты?
– Нет, сэр. Не женат.
– Ну, в таком случае есть надежда, что вы сумеете хранить тайну.
– Если уж я дам слово, то непременно его сдержу.
– Ну, хорошо. Мой юный друг Мелоун, – он говорил так, словно Тэду было не больше десяти лет от роду, – хорошо отзывается о вас. Он считает, что вам можно доверять. Это очень важно, поскольку я в настоящее время провожу один из величайших экспериментов, – можно даже сказать, величайший эксперимент, – в мировой истории. И предлагаю вам участвовать в нем.
– Почту за честь.
– Это действительно большая честь. Признаюсь, я не привлек бы никого к этому делу, если бы гигантский размах предприятия не требовал специалистов высочайшего класса. Теперь, мистер Джоунс, заручившись вашим словом, перехожу к существу вопроса. Так вот, я считаю, что Земля, на которой мы живем, сама является живым организмом со своим кровообращением, органами дыхания, а также нервной системой.
Передо мной, несомненно, сидел сумасшедший.
– Ваш мозг, насколько я могу судить, – продолжал он, – не в состоянии воспринять мою идею. Но постепенно он свыкнется с ней. Вспомните хотя бы, насколько болотистая местность, поросшая вереском, напоминает волосяной покров гигантского животного. И такие параллели можно провести везде и во всем. Подумайте о периодических подъемах и опусканиях суши, которые можно сравнить с медленным дыханием животного. Наконец, обратите внимание на бесконечное ерзание и почесывание, которые наш лилипутский разум воспринимает как землетрясения и бури.
– А как насчет вулканов?
– Да-да-да. Они соответствуют тепловым точкам нашего тела. Мысли путались у меня в голове – я судорожно пытался найти аргументы против этих чудовищных фантазий.
– А температура?! – закричал я. – Ведь неопровержимо доказано, что она стремительно повышается по мере продвижения в глубь Земли, а центр Земли – это расплавленная субстанция!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10