На технических уровнях царили тишь и темнота: чем глубже, тем полнее, пока вокруг Курта не сгустился кромешный мрак, а тишина не стала гробовой. Последнее сравнение, впрочем, Курту не понравилось. Необъяснимая тяжесть, навалившаяся на него еще там, наверху, не уходила. Темное предчувствие скреблось где-то внутри, где нельзя было почесать. И чем глубже он спускался, тем тревожнее становилось на душе.
Наконец спуск кончился. Волк стремительно помчался по лабиринту, свет вспыхивал над ним и гас за его спиной. Мучительное предчувствие усилилось до невыносимой остроты, превратившись почти в физически ощущаемую боль.
Но вот показалась металлическая дверь.
Первое, что почуял волк, был запах, запах крови. Густой, дурманящий и сладковато-безумный запах. А еще – запах страха и отчаяния.
Курт взревел, еще не совсем понимая, что произошло. То, что дверь приоткрыта, дошло до него лишь через несколько секунд. Из этой тонкой щели шириной всего в несколько сантиметров доносился страшный запах. Он лился, струился – сводил с ума…
Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Курт прыжками достиг двери, распахнул и ворвался внутрь. У порога успела скопиться изрядная лужа. Рядом лежал Мамот. Между глаз у него зияла круглая дырка, черная и бездонная, будто кроличья нора. Глаза закатились, обнажив слепые белки. Он лежал на спине, вокруг головы растеклась красная лужа, уже потемневшая по краям.
Курт распахнул пасть, хватая воздух. Он задыхался, перед глазами плыли черные круги.
Схватившись за край двери, он застыл, пытаясь успокоиться. Это было трудно, практически невозможно, но паниковать не имело никакого смысла. Того, что случилось, не поправить. Странно, но именно эта мысль вывела его из оцепенения.
Пока он держался за дверь, ладони и пальцы успели почувствовать некую странность. Бронированная плита представляла собой жалкий огрызок прежней мощи. Засовы были разрезаны надвое, вместе с креплениями и непосредственно дверью. Из металла были выдраны целые куски. В косяках кое-где по-прежнему торчали титановые полосы. Разрезы были шершавыми, оплавленными и безнадежно холодными.
Волк почувствовал, как глаза его застилают слезы. Смахнув их рукой, он присел и, не совсем четко представляя, что надеется найти, положил лапу на горло Мамота. Пульса, разумеется, не было. Тело оказалось не теплым, но и не холодным – комнатной температуры.
Пистолет был зажат в лапе мертвого волка. Копье лежало рядом – острие сверкало незапятнанной чистотой. Оружие знаменитого Коррига стояло на предохранителе, судя по всему, так и не сделав ни единого выстрела.
Осмыслив все это, Курт вновь повернулся и посмотрел на дверь.
Металл остывает быстрее. Те, кто это сделали – кем бы они ни были, – преодолели дверь за считанные секунды. Мощный лазер резал титан, как раскаленный нож сливочное масло. К Мамоту даже не успело подойти подкрепление. Он стоял здесь один, беспомощно наблюдая, как пришельцы рвутся внутрь…
Подумав об этом, Курт поглядел на лестницу.
Та представляла собой страшное зрелище. Некоторые ступени отсутствовали, вырванные мощными взрывами. Беленые стены были покрыты копотью и испещрены следами от шрапнели – гвоздей, гаек и другого металлического хлама. А кое-где виднелись отметины от пуль. Судя по их расположению, напоминающему извилистые пунктирные линии, убийцы, – кем бы те ни были, – были вооружены автоматическим оружием.
Взгляд Курта отмечал эти подробности, будто боялся того, что он увидит в самом низу. Он и в самом деле боялся. Стиснув челюсти, Курт стоял, опустив голову.
На нижних ступенях лежали волки – не менее четырех. Все были неодеты. Услышав странный шум, они вскочили с постели и помчались сюда, но было уже поздно. – Их встретил шквальный огонь, взрывы, а также, судя по непривычному привкусу в воздухе, слезоточивый газ (вентиляция в убежище была отменная, но от концентрированной атаки защитить не могла) из баллонов. Смерть, смерть…
Мохнатые тела были буквально изрешечены пулями. Волки лежали где придется, в непривычных и неестественных позах. Кровь окрасила пол матово-черным глянцем.
Издав сдавленный рык, Курт помчался вниз. Он не раздумывал, где следует ступать, чтобы избежать ловушек, он полностью доверился инстинкту, потому что сознание его было затуманено горем. Умереть – это было единственное, чего он хотел в эти секунды.
Как ни странно, ни единой ловушки на его пути не попалось.
Взрывы вырвали из лестницы целые сегменты. Волк прыгал через них, не снижая скорости. Наконец, оказавшись в самом низу, упал на колени подле распластанных тел.
Он знал каждого из них. Как, впрочем, и любого другого из стаи.
Это были здоровые, сильные волки, ровесники Курта. Каждый слыл отличным бойцом и, бывало, неоднократно похвалялся, что он сделает с безволосыми, если те вздумают напасть на убежище. Главное сражение, как ожидалось, разгорится у выхода. Молодые волки спорили, перебивая друг друга, похваляясь количеством “убитых” врагов.
Правда, как всегда, оказалась нестерпимо горькой.
И все-таки кое-где на стенах виднелись кроваво-красные брызги. Они походили на алые крылья, распустившиеся веером под сильным воздушным порывом. Автоматы так не стреляют. Но так бьет когтистая лапа – наотмашь, с чудовищной силой.
Безволосые унесли своих мертвых.
Курт заплакал от отчаяния. Он даже не знал, кто были эти пришельцы. Что им тут понадобилось? Как они сюда попали?
Несмотря на охватившее Курта отчаяние, в нем все еще жила надежда. Он встал с колен и, пошатываясь, побрел к коридору. Приходилось переступать через лежащие тела, а ботинки то и дело хлюпали в лужах густой липкой жидкости.
Курт был близок к помешательству.
В коридоре тоже лежали волки. Не группами, а преимущественно поодиночке. Они торопились на крики и пальбу, но пришельцы рвались дальше, сметая на своем пути любое сопротивление. Встречались и волчицы. Курт через пелену слез узнавал родные лица. Из таких знакомых, привычных глаз успело исчезнуть всякое подобие жизни. Курта охватил страх, он побежал, спотыкаясь даже на ровных местах.
Вот и общий зал. Мертвых тут было немного. Волки, которые не находились в своих комнатах, успели разбежаться по убежищу. Курт пересек зал и вышел в другой коридор – там были личные комнаты волков. В этой части убежища царил полумрак – из плафонов торчали разбитые лампочки, потолок был испещрен пулевыми отверстиями.
Именно здесь, а не у выхода, разгорелось основное сражение.
Волки выбегали из комнат, чтобы погибнуть под автоматными очередями. Это была настоящая бойня. Нередко тела лежали друг на друге – волки, волчицы… Курт перешагивал через них и шел дальше. Надежда угасала с каждым шагом, по мере того как все больше комнат оставались за спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83