Всем хотелось захватить получше местечко на Мутяшке, о которой Мыльников распустил самые невероятные слухи. На Миляевом мысу, где Кишкин предполагал сделать заявку, произошла настоящая битва. Когда Кишкин пришел с партией на место, то на Миляевом мысу уже стояли заявочные столбы мещанина Затыкина, успевшего предупредить всех остальных.
- Руби столбы, ребята! - командовал Кишкин, размахивая руками. - До двенадцати часов поставлены… Не по закону!
- Врешь, у тебя часы переведены! - кричал Затыкин, показывая свои серебряные часы. - Не тронь мои столбы…
Поднялся шум и гвалт… Матюшка без разговоров выворотил затыкинский столб и поставил на его место свой. Рабочие Затыкина бросились на Матюшку. Произошла настоящая свалка, причем громче всех раздавался голос Мыльникова:
- Батюшки, убили!.. Родимые, пустите душу на покаяние!..
Темнота увеличивала суматоху. Свои не узнавали своих, а лесная тишь огласилась неистовыми криками, руганью и ревом. В заключение появился Ястребов, приехавший верхом.
- Что за драка? - крикнул он. - Убирайтесь вон с моего места, дураки!..
- Давно ли оно твоим-то стало? - огрызался Кишкин охрипшим от крика и ругани голосом. - Проваливай в палевом, приходи в голубом…
Ястребов замахнулся на Кишкина нагайкой, но вовремя остановился.
- Ну, ударь?!. - ревел Кишкин, наступая. - Ну?.. Не испугались… Да. Ударь!.. Не смеешь при свидетелях-то безобразие свое показать…
- Не хочу! - отрезал Ястребов. - Вы в моей заявке столбы-то ставите… Вот я вас и уважу…
- Но-но-о?
- Да уж видно так… Я зачертил Миляев мыс от самой Каленой горы: как раз пять верст вышло, как по закону для отвода назначено.
- Андрон Евстратыч, надо полагать, Ермошка бросился с заявкой на Фотьянку, а Ястребов для отвода глаз смутьянит, - шепотом сообщил Мыльников. - Верно говорю… Должон он быть здесь, а его нет.
Кишкин остолбенел: конечно, Ястребов перехитрил и заслал Ермошку вперед, чтобы записать свою заявку раньше всех. Вот так дали маху, нечего сказать…
- Вот что, Мыльников, валяй и ты в Фотьянку, - шепнул Кишкин, - может, скорее придешь… Да не заплутайся на Маяковой слани, где повертка на кордон.
- Уж и не знаю, как мне быть… Боязно одному-то. Кабы Матюшка…
- Я вот покажу тебе Матюшку, оборотню! - пригрозил Кишкин. - Лупи во все лопатки…
- А как же, например, Окся?
- Ну тебя к черту вместе и с твоей Оксей…
Когда взошло солнце, оно осветило собравшиеся на Миляевом мысу партии. Они сбились кучками, каждая у своего огонька. Все устали после ночной схватки. Рабочие улеглись спать, а бодрствовали одни хозяева, которым было не до сна. Они зорко следили друг за другом, как слетевшиеся на добычу хищные птицы. Кишкин сидел у своего огня и вполголоса беседовал с Миной Клейменым.
- Так где казенные-то ширпы были? - допытывался он.
- А вон туда, к самой горе…
- И старец там лежал под елочкой?..
- Там… Теперь места-то и не узнаешь. Ужо казенные ширпы разыщем…
- Ну, а как насчет свиньи полагаешь? - уже совсем шепотом спрашивал Кишкин. - Где ее старец-то обозначил?..
- Да прямо он ничего не сказал, а только этак махнул рукою на Мутяшку…
- На Мутяшку?.. И через девицу, говорит, ищите?
- Это он вообще насчет золота…
- Значит, и о свинье тоже, потому как она золотая?..
- Может статься… Болотинка тут есть, за Каленой горой, так не там ли это самое дело вышло.
- Да ведь ты говорил, что мужик в лесу закопал свинью-то?
- Разве говорил? Ну, значит, в лесу…
Окся еще спала, свернувшись клубочком у огонька. Кишкин едва ее разбудил.
- Вставай ты, барышня… Возьму вот орясину, да как примусь тебя обихаживать.
- Отстань!.. - ворчала Окся, толкая Кишкина ногой. - Умереть не дадут…
Кишкину стоило невероятных усилий поднять на ноги эту невежливую девицу. Окся решительно ничего не понимала и глядела на своего мучителя совсем дикими глазами. Кишкин схватил ее за руку и потащил за собой. Мина Клейменый пошел за ними. Никто из партии не слыхал, как они ушли, за исключением Петра Васильича, который притворился спящим. Он вообще держал себя как то странно и во время ночной схватки даже голосу не подал, точно воды в рот набрал. Фотьянский дипломат убедился в одном, что из их предприятия решительно ничего не выйдет. С другой стороны, он не верил ни одному слову Кишкина и, когда тот увел Оксю, потихоньку отправился за ними, чтобы выследить все дело.
- Один, видно, заполучить свинью захотел, - возмущался Петр Васильич, продираясь сквозь чащу. - То-то прохирь: хлебцем вместе, а табачком врозь… Нет, погоди, брат, не на таковских напал.
С другой стороны, его смешило, как Кишкин тащил Оксю по лесу, точно свинью за ухо. А Мина Клейменый привел Кишкина сначала к обвалившимся и заросшим лесом казенным разведкам, потом показал место, где лежал под елкой старец, и наконец повел к Мутяшке.
- Ну, народец!.. - ругался Петр Васильич. - Все один сграбастать хочет…
Ему приходилось делать большие обходы, чтобы не попасть на глаза Шишке, а Мина Клейменый вел все вперед и вперед своим ровным старческим шагом. Петр Васильич быстро утомился и даже вспотел. Наконец Мина остановился на краю круглого болотца, которое выливалось ржавым ручейком в Мутяшку.
- Ну, ищи!.. - толкал Кишкин ничего не понимавшую Оксю. - Ну, чего уперлась-то, как пень?..
- Да я тебе разве собака далась?! - огрызнулась Окся, закрывая широкий рот рукой. - Ищи сам…
- Ах, дура точеная… Добром тебе говорят! - наступал Кишкин, размахивая короткими ручками. - А то у меня, смотри, разговор короткий будет…
Окся неожиданно захохотала прямо в лицо Кишкину, а когда он замахнулся на нее, так толкнула его в грудь, что старик кубарем полетел на траву. Петр Васильич зажал рот, чтобы не расхохотаться во все горло, но в этот момент за его спиной раздался громкий смех. Он оглянулся и остолбенел: за ним стоял Ястребов и хохотал, схватившись руками за живот.
- Ах, дураки, дураки!.. - заливался Ястребов, качая головой. - То-то дураки-то… Друг друга обманывают и друг друга ловят. Ну, не дураки ли вы после этого?..
- А ты проходи своей дорогой, Никита Яковлич, - ответил Петр Васильич с важностью, - дураки мы про себя, а ты, умный, не ввязывайся.
- Боишься, что вашу свинью найду?
- Это уж не твоего ума дело…
Хохот Ястребова заставил Кишкина опять схватить Оксю за руку и утащить ее в чащу. Мина Клейменый стоял на одном месте и крестился.
- С нами крестная сила! - шептал он, закрывая глаза.
Когда они сошлись опять вместе, Кишкин шепотом спросил старика:
- Слышал? Как он захохочет…
- Не поглянулось ему… Недаром старец-то сказывал, что зарок положен на золото. Вот он и хохочет…
- А у меня инда мороз по коже…
На месте действия остались Ястребов и Петр Васильич.
- Все я знаю, други мои милые, - заговорил Ястребов, хлопая Петра Васильича по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
- Руби столбы, ребята! - командовал Кишкин, размахивая руками. - До двенадцати часов поставлены… Не по закону!
- Врешь, у тебя часы переведены! - кричал Затыкин, показывая свои серебряные часы. - Не тронь мои столбы…
Поднялся шум и гвалт… Матюшка без разговоров выворотил затыкинский столб и поставил на его место свой. Рабочие Затыкина бросились на Матюшку. Произошла настоящая свалка, причем громче всех раздавался голос Мыльникова:
- Батюшки, убили!.. Родимые, пустите душу на покаяние!..
Темнота увеличивала суматоху. Свои не узнавали своих, а лесная тишь огласилась неистовыми криками, руганью и ревом. В заключение появился Ястребов, приехавший верхом.
- Что за драка? - крикнул он. - Убирайтесь вон с моего места, дураки!..
- Давно ли оно твоим-то стало? - огрызался Кишкин охрипшим от крика и ругани голосом. - Проваливай в палевом, приходи в голубом…
Ястребов замахнулся на Кишкина нагайкой, но вовремя остановился.
- Ну, ударь?!. - ревел Кишкин, наступая. - Ну?.. Не испугались… Да. Ударь!.. Не смеешь при свидетелях-то безобразие свое показать…
- Не хочу! - отрезал Ястребов. - Вы в моей заявке столбы-то ставите… Вот я вас и уважу…
- Но-но-о?
- Да уж видно так… Я зачертил Миляев мыс от самой Каленой горы: как раз пять верст вышло, как по закону для отвода назначено.
- Андрон Евстратыч, надо полагать, Ермошка бросился с заявкой на Фотьянку, а Ястребов для отвода глаз смутьянит, - шепотом сообщил Мыльников. - Верно говорю… Должон он быть здесь, а его нет.
Кишкин остолбенел: конечно, Ястребов перехитрил и заслал Ермошку вперед, чтобы записать свою заявку раньше всех. Вот так дали маху, нечего сказать…
- Вот что, Мыльников, валяй и ты в Фотьянку, - шепнул Кишкин, - может, скорее придешь… Да не заплутайся на Маяковой слани, где повертка на кордон.
- Уж и не знаю, как мне быть… Боязно одному-то. Кабы Матюшка…
- Я вот покажу тебе Матюшку, оборотню! - пригрозил Кишкин. - Лупи во все лопатки…
- А как же, например, Окся?
- Ну тебя к черту вместе и с твоей Оксей…
Когда взошло солнце, оно осветило собравшиеся на Миляевом мысу партии. Они сбились кучками, каждая у своего огонька. Все устали после ночной схватки. Рабочие улеглись спать, а бодрствовали одни хозяева, которым было не до сна. Они зорко следили друг за другом, как слетевшиеся на добычу хищные птицы. Кишкин сидел у своего огня и вполголоса беседовал с Миной Клейменым.
- Так где казенные-то ширпы были? - допытывался он.
- А вон туда, к самой горе…
- И старец там лежал под елочкой?..
- Там… Теперь места-то и не узнаешь. Ужо казенные ширпы разыщем…
- Ну, а как насчет свиньи полагаешь? - уже совсем шепотом спрашивал Кишкин. - Где ее старец-то обозначил?..
- Да прямо он ничего не сказал, а только этак махнул рукою на Мутяшку…
- На Мутяшку?.. И через девицу, говорит, ищите?
- Это он вообще насчет золота…
- Значит, и о свинье тоже, потому как она золотая?..
- Может статься… Болотинка тут есть, за Каленой горой, так не там ли это самое дело вышло.
- Да ведь ты говорил, что мужик в лесу закопал свинью-то?
- Разве говорил? Ну, значит, в лесу…
Окся еще спала, свернувшись клубочком у огонька. Кишкин едва ее разбудил.
- Вставай ты, барышня… Возьму вот орясину, да как примусь тебя обихаживать.
- Отстань!.. - ворчала Окся, толкая Кишкина ногой. - Умереть не дадут…
Кишкину стоило невероятных усилий поднять на ноги эту невежливую девицу. Окся решительно ничего не понимала и глядела на своего мучителя совсем дикими глазами. Кишкин схватил ее за руку и потащил за собой. Мина Клейменый пошел за ними. Никто из партии не слыхал, как они ушли, за исключением Петра Васильича, который притворился спящим. Он вообще держал себя как то странно и во время ночной схватки даже голосу не подал, точно воды в рот набрал. Фотьянский дипломат убедился в одном, что из их предприятия решительно ничего не выйдет. С другой стороны, он не верил ни одному слову Кишкина и, когда тот увел Оксю, потихоньку отправился за ними, чтобы выследить все дело.
- Один, видно, заполучить свинью захотел, - возмущался Петр Васильич, продираясь сквозь чащу. - То-то прохирь: хлебцем вместе, а табачком врозь… Нет, погоди, брат, не на таковских напал.
С другой стороны, его смешило, как Кишкин тащил Оксю по лесу, точно свинью за ухо. А Мина Клейменый привел Кишкина сначала к обвалившимся и заросшим лесом казенным разведкам, потом показал место, где лежал под елкой старец, и наконец повел к Мутяшке.
- Ну, народец!.. - ругался Петр Васильич. - Все один сграбастать хочет…
Ему приходилось делать большие обходы, чтобы не попасть на глаза Шишке, а Мина Клейменый вел все вперед и вперед своим ровным старческим шагом. Петр Васильич быстро утомился и даже вспотел. Наконец Мина остановился на краю круглого болотца, которое выливалось ржавым ручейком в Мутяшку.
- Ну, ищи!.. - толкал Кишкин ничего не понимавшую Оксю. - Ну, чего уперлась-то, как пень?..
- Да я тебе разве собака далась?! - огрызнулась Окся, закрывая широкий рот рукой. - Ищи сам…
- Ах, дура точеная… Добром тебе говорят! - наступал Кишкин, размахивая короткими ручками. - А то у меня, смотри, разговор короткий будет…
Окся неожиданно захохотала прямо в лицо Кишкину, а когда он замахнулся на нее, так толкнула его в грудь, что старик кубарем полетел на траву. Петр Васильич зажал рот, чтобы не расхохотаться во все горло, но в этот момент за его спиной раздался громкий смех. Он оглянулся и остолбенел: за ним стоял Ястребов и хохотал, схватившись руками за живот.
- Ах, дураки, дураки!.. - заливался Ястребов, качая головой. - То-то дураки-то… Друг друга обманывают и друг друга ловят. Ну, не дураки ли вы после этого?..
- А ты проходи своей дорогой, Никита Яковлич, - ответил Петр Васильич с важностью, - дураки мы про себя, а ты, умный, не ввязывайся.
- Боишься, что вашу свинью найду?
- Это уж не твоего ума дело…
Хохот Ястребова заставил Кишкина опять схватить Оксю за руку и утащить ее в чащу. Мина Клейменый стоял на одном месте и крестился.
- С нами крестная сила! - шептал он, закрывая глаза.
Когда они сошлись опять вместе, Кишкин шепотом спросил старика:
- Слышал? Как он захохочет…
- Не поглянулось ему… Недаром старец-то сказывал, что зарок положен на золото. Вот он и хохочет…
- А у меня инда мороз по коже…
На месте действия остались Ястребов и Петр Васильич.
- Все я знаю, други мои милые, - заговорил Ястребов, хлопая Петра Васильича по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80