Средняя группа не отставала... Хоровое многоголосье разливалось по залу.
Но когда Маргарита Васильевна дала знак к окончанию песни, средняя группа, внимательно смотревшая на нее, этого знака не заметила и продолжала тянуть... У песни как бы образовался хвост.
Когда я вернулся на свой наблюдательный пункт в третий раз, там уже был Виктор Макарович... Он опирался на палку, которую я увидел впервые, и, казалось, стал еще ниже ростом.
- Неужели я ничему не научил вас за все эти годы? - тихо спросил он.
- Вы-то нас научили! Но вот без вас...
Он перебил меня:
- В одной стране, мне рассказывали, есть такая традиция... Главного врача больницы обязательно отправляют в длительную командировку. И если без него все идет как при нем, он возвращается на прежнее место. А если хоть что-нибудь ухудшается, его переводят в рядовые врачи.
В ордршаторы... Прекрасный обычай!
- Что вы хотите сказать?
- Я должен буду публично принести извинения залу, вашим родителям... Маргарите Васильевне...
Тут уж я перебил его:
- Ни за что! Я не пущу вас!
Третья песня подходила к концу... Я знал, что средняя, группа готовила Маргарите Васильевне новый сюрприз.
- Одну минуточку!.. - сказал я Виктору Макаровичу.
И принял такую позу, чтобы средняя группа обратила на меня внимание. Но она готовилась... И на меня не глядела.
В следующее мгновение Виктор Макарович побледнел.
И еще тяжелее оперся на палку, потому что на сцене успешно продолжал воплощаться мой замысел.
Я не знал, как поступить... Но, вероятно, мама права, когда отрицает безвыходные ситуации. Я вдруг придумал!
Третья песня уже закончилась. А я на сцене не появлялся... Я быстро царапал карандашом на газетном клочке:
"Ребята! Кончайте!"
Когда я вышел на сцену, кто-то захлопал. Вероятно, нервы не выдержали долгого ожидания. Может быть, это были мои родители?..
- Уже поступают заявки... с мест! - объявил я так громко, как никогда еще не объявлял ни одного номера. - Я передаю эту просьбу хору. Она, конечно, будет исполнена!
На последних словах я сделал особое ударение. И передал записку... Но не Маргарите Васильевне, как полагалось, а своему однокласснику Лешке, который был моим главным союзником в средней группе.
Вернувшись за кулисы, я сказал Виктору Макаровичу:
- Теперь все будет в порядке.
Не поверив мне, он стал внимательно слушать и шевелить губами: весь наш репертуар он знал наизусть. Я тоже прислушивался... Особенно к средней группе. Хотя можно было уже не волноваться: просьба друга была для Лешки законом!
- Что это значит? - спросил Виктор Макарович.
Мама просит меня не повторять в жизни ее ошибок. Я и не повторял... Я вообще не был уверен, ошибкой ли был мой план. Просто я не мог допустить, чтобы Виктор Макарович...
И шепотом все объяснил ему.
- Значит, это ты сделал? - медленно произнес он.
Мой добрый мальчик?
- Мы не хотели расставаться с вами!
В этот момент кончилась песня. Я вышел на сцену с лицом, которое, я думаю, было не таким открытым и приятным, как обычно. А когда вернулся за кулисы, Виктора Макаровича уже не было.
В антракте я помчался искать его. Но меня все время задерживали рукопожатия и похвалы. Почти все называли меня "молодцом". Но у каждого это звучало по-своему...
"Ты - молодец!" - восклицал один. "Ну, сегодня ты был молодцом!" похлопывал меня по плечу второй. "Молодецто ты молодец, но впереди еще целое отделение!" - предупреждал третий.
- Вам с Мандолиной, мне кажется, было трудней всего:
вы оба солировали, - сказал папа. - И делали это вполне талантливо.
- Только не повторяй моей ошибки: не выкладывайся до конца на первой дистанции! - предупредила мама. - Ведь именно в конце второго отделения ты будешь пересказывать содержание зарубежных песен! Прошу тебя: постарайся оттенить специфику каждой страны... - Прижав мое ухо к своим губам, мама спросила: - А что это там происходило... вначале?
- Ничего не заметил! - ответил я.
- Значит, Маргарита Васильевна была права: у тебя не все благополучно со слухом и чувством ритма.
В фойе, в буфете и в зрительном зале Виктора Макаровича я не нашел... Зато я встретил Димулю. Он вытирал платком свою добрую круглую голову и что-то искал.
- Как бы мне позвонить... Римме? - спросил он.
- Телефон у директора!
- Прошлый раз я звонил оттуда. Но сейчас там...
- Автомат внизу, возле кассы! - перебил я. Потому что в эту минуту вспомнил, что Дирдом обещал Наливину встречу с Виктором Макаровичем у сефя в кабинете.
Я помчался туда.
Наливина еще не было. Виктор Макарович, Маргарита Васильевна и Дирдом стояли посреди кабинета. Мужчины нервничали, а Маргарита Васильевна только поправляла огромный пучок на затылке.
- Зайди, Миша, зайди, - позвал Виктор Макарович, когда я приоткрыл дверь. Кажется, впервые он не назвал меня Мишенькой.
Дирдом тоже, мне показалось, с нетерпением поджидал меня.
- Я убежден, что это безобразие вначале... произошло не случайно! сказал Дирдом. - Это была попытка сорвать наш отчет. Ничего подобного раньше, до появления вашей...
или вашего Мандолины не было! Говорят, он родную мать уложил в больницу. А теперь уложит наш хор!
- Володя тут ни при чем. Во всем виноват я...
Дирдом опять как бы . проглотил стакан рыбьего жира:
- Ты?!
Маргарита Васильевна так же неторопливо, как она приводила в порядок свои густые, красивые волосы, произнесла:
- Зачем чтобы кто-то брал на себя вину? Все было естественно: ребята не привыкли ко мне. Они волновались.
Я хотел возразить. Но Виктор Макарович удержал меня за руку.
В эту минуту из приемной донесся журчащий голос Наливина:
- Дирекция у себя?
Дирдом сразу же запил рыбий жир стаканом сладкого морса.
Прямо с порога Наливин обрушился на худенького Виктора Макаровича, накрыл его собой.
- Фотографа бы сюда! Фотографа!.. - сладким голосом воскликнул Дирдом.
Потом Наливин стал обнимать меня, потом Дирдома.
Когда с объятиями было покончено, я заметил, что мы, мужчины, остались одни: Маргарита Васильевна незаметно ушла.
- Десятилетия промчались, как миг, - разводил руками Наливин. - И вот сегодня меня вернули в невозвратную пору детства. Только уже вот такого... - Он опять окинул себя критическим взглядом, как бы опережая в этом смысле Виктора Макаровича. - Поверьте, учитель, это не на почве переедания, а от неправильного обмена веществ! За болезнь ведь не судят...
- Победителей вообще судить не положено, - сказал Виктор Макарович. - Я счастлив, что ты - знаменитый и заслуженно заслуженный!
- Но это и вами заслужено! - ответил Наливин. - Ведь это вы у меня обнаружили... - Он погладил себя по горлу. - Если б не вы!.. Вы первый услышали мою увертюру. Мою прелюдию... А сейчас уже опускается занавес.
- Ты сошел с ума! - весело воскликнул Виктор Макарович. - Карузо тоже был полным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14