) «…в мае-июне 1940 года, во время наступления на Францию, Роммель выработал собственную тактику», увы, приходится переформулировать: в означенный срок он просто-напросто хорошо усвоил в теории и применил на практике лиддел-гартовские идеи. Что ж, если разобраться, и это не так уж мало.
Притом не следует упускать из виду и мнения, бытовавшие как в среде штабных офицеров, так и в среде офицеров-танкистов из других подразделений, действовавших на том же театре военных действий. Невероятные успехи «призрачной дивизии» во время французской кампании, утверждали они, объяснялись не столько талантами ее командира, сколько привилегированным снабжением и множеством других преимуществ, в которых любимцу самого фюрера никто не мог, да и не хотел отказать…
Серая правда.
Северная Африка
Здесь Роммель и впрямь показал все, на что был способен, но одновременно выяснилось, что способен он не столь уж на многое. «Всемирная история войн» Эрнеста и Тревора Дюпюи объективно отмечает: «Главным достижением Роммеля было эффективное применение тридцати пяти имевшихся в его распоряжении 88-мм зенитных орудий, которые он выдвигал вперед, чтобы образовать очаги смертоносного противотанкового огня, под защитой которого быстро маневрировали его собственные танки». Неплохо, разумеется, однако до Ганнибала все-таки далеко …
На этом, пожалуй, следует остановиться особо. Временами создается впечатление, будто Роммель искал не столько победы, сколько славы. Причем нагляднее всего это проступает на примере общепризнанно самой блестящей из роммелевских операций — взятии Тобрука 14—30 июня 1942 года, за которое он и был произведен в генерал-фельдмаршалы. Геббельсовская пропаганда превозносила его как национального героя («Это — как овеществленная мечта», — признавалась в одном из писем к мужу фрау Люция Роммель). И даже Черчилль, выступая в палате общин, не без досады снял перед противником шляпу, сказав: «Мы имеем перед собой весьма опытного и храброго врага и, должен признаться, несмотря на эту опустошительную войну, — великого полководца».
Все так. Но.
Это поражение стоило Англии 75 000 жизней, не говоря уже о потере порта, занозой торчавшего в боку роммелевских операций (и, к тому же, базы, где было сконцентрировано немало всякого рода запасов). И в то же время на поверку роммелевский триумф обернулся авантюрой: англичане-то могли вновь накопить силы, а вот немцам на пополнение рассчитывать никоим образом не приходилось, поскольку Средиземное море контролировали флот и особенно авиация союзников. А потому понесенные Роммелем при штурме Тобрука потери, хотя и вдвое меньшие, нежели английские, оказались для него роковыми. И четыре месяца спустя Африканский корпус понес тяжелейшее поражение в битве при Эль-Аламейне. Правда, новоиспеченный генерал-фельдмаршал сумел на редкость вовремя заболеть дизентерией, был эвакуирован для лечения в Германию, а потому и ответственности за вполне предвидимую катастрофу не разделил; впрочем, ответственности не понес никто, поскольку заместитель Роммеля, генерал Ганс Штумме, в первый же день английского наступления умер от сердечного приступа. Более того, на третий день боев Роммель поспешил вернуться в Африку, чтобы, вновь приняв командование, попытаться насколько возможно спасти если не положение, то хотя бы сам Африканский корпус — что опять-таки способствовало вящей его славе полководца, пекущегося о подчиненных. Тем не менее потери оказались огромными: 59 000 человек (совокупно убитыми, ранеными и захваченными в плен, в том числе 34 000 немцев), 500 танков, 400 орудий и большое количество другой техники. Зато британская Восьмая армия потеряла лишь 13 000 (совокупно убитыми, ранеными и пропавшими без вести), а также 432 танка.
Стратегически и психологически Эль-Аламейн является решающим сражением Второй мировой войны — с него началось крушение держав «оси Рим-Берлин-Токио». Эта победа спасла Суэцкий канал, позволила англо-американским войскам четыре дня спустя вторгнуться в Северную Африку и явилась прелюдией к разгрому под Сталинградом. Укрепился боевой дух союзников, особенно — британцев, которые гордились тем, что имеют победоносные армию и командующего — генерала Бернарда Лоу Монтгомери. Соответственно, боевой дух солдат стран Тройственного пакта упал. Отданный Гитлером приказ «стоять до конца» (отмененный 48 часов спустя после того, как Лис пустыни уже начал отступление) также способствовал делу разгрома Африканского корпуса.
Трудно умолчать и еще об одной не слишком широко известной детали, добавляющей некую черту к портрету Белого рыцаря. Помимо чисто военных, стратегических задач, важнейшей целью немцев в Северной Африке было изъятие и вывоз всех и всяческих ценностей: валюты, золота, драгоценных камней, музейных редкостей, ювелирных изделий, картин и других произведений искусства. Для выполнения этой миссии Африканскому корпусу была придана особая моторизованная команда СС во главе с неким оберштурмбаннфюрером Шмидтом, оперативно подчинявшимся Роммелю, но подотчетным только лично рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. За два года доблестные сыны Третьего рейха награбили неисчислимые сокровища, причем немалая их часть являлась достоянием не рейха, а генерал-фельдмаршала лично. В 1943 году эсэсовцы погрузили эти ценности в шесть больших бронированных контейнеров и отправили морем из тунисского порта Бизерта в Аяччо на Корсике, откуда их должны были вывезти в Италию. Однако американская авиация беспрестанно бомбила Аяччо, не позволяя ни одному судну выйти в море. Тогда эсэсовская охрана решила спрятать сокровища в подводной пещере на восточном побережье Корсики (по одним данным) или в бухте Сен-Флорин (по другим). Впрочем, дальнейшая история этого так называемого «клада Роммеля» — сюжет совершенно иного рассказа…
И наконец, последний штрих, к событиям в Северной Африке отношения уже не имеющий, но естественно завершающий разговор о полководческом гении Роммеля. Когда в январе 1944 года в преддверии высадки союзников в Европе генерал-фельдмаршал был назначен командующим группой армий «Б» в Северной Франции, начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель предположил: «Фюрер знает, что Роммель никакой не стратег, а обыкновенный солдат и не более того, и значит, он хочет сам командовать сражением, используя этого фанатичного исполнителя его воли как орудие». Подтверждением высказанного Кейтелем мнения может служить факт, почерпнутый английским историком и писателем Дэвидом Ирвингом из дневников офицеров группы армий «Б»: Гитлер совершенно справедливо ожидал высадки союзников на берегах Нормандии или Бретани, тогда как Роммель предлагал встречать их на французском берегу Ла-Манша .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Притом не следует упускать из виду и мнения, бытовавшие как в среде штабных офицеров, так и в среде офицеров-танкистов из других подразделений, действовавших на том же театре военных действий. Невероятные успехи «призрачной дивизии» во время французской кампании, утверждали они, объяснялись не столько талантами ее командира, сколько привилегированным снабжением и множеством других преимуществ, в которых любимцу самого фюрера никто не мог, да и не хотел отказать…
Серая правда.
Северная Африка
Здесь Роммель и впрямь показал все, на что был способен, но одновременно выяснилось, что способен он не столь уж на многое. «Всемирная история войн» Эрнеста и Тревора Дюпюи объективно отмечает: «Главным достижением Роммеля было эффективное применение тридцати пяти имевшихся в его распоряжении 88-мм зенитных орудий, которые он выдвигал вперед, чтобы образовать очаги смертоносного противотанкового огня, под защитой которого быстро маневрировали его собственные танки». Неплохо, разумеется, однако до Ганнибала все-таки далеко …
На этом, пожалуй, следует остановиться особо. Временами создается впечатление, будто Роммель искал не столько победы, сколько славы. Причем нагляднее всего это проступает на примере общепризнанно самой блестящей из роммелевских операций — взятии Тобрука 14—30 июня 1942 года, за которое он и был произведен в генерал-фельдмаршалы. Геббельсовская пропаганда превозносила его как национального героя («Это — как овеществленная мечта», — признавалась в одном из писем к мужу фрау Люция Роммель). И даже Черчилль, выступая в палате общин, не без досады снял перед противником шляпу, сказав: «Мы имеем перед собой весьма опытного и храброго врага и, должен признаться, несмотря на эту опустошительную войну, — великого полководца».
Все так. Но.
Это поражение стоило Англии 75 000 жизней, не говоря уже о потере порта, занозой торчавшего в боку роммелевских операций (и, к тому же, базы, где было сконцентрировано немало всякого рода запасов). И в то же время на поверку роммелевский триумф обернулся авантюрой: англичане-то могли вновь накопить силы, а вот немцам на пополнение рассчитывать никоим образом не приходилось, поскольку Средиземное море контролировали флот и особенно авиация союзников. А потому понесенные Роммелем при штурме Тобрука потери, хотя и вдвое меньшие, нежели английские, оказались для него роковыми. И четыре месяца спустя Африканский корпус понес тяжелейшее поражение в битве при Эль-Аламейне. Правда, новоиспеченный генерал-фельдмаршал сумел на редкость вовремя заболеть дизентерией, был эвакуирован для лечения в Германию, а потому и ответственности за вполне предвидимую катастрофу не разделил; впрочем, ответственности не понес никто, поскольку заместитель Роммеля, генерал Ганс Штумме, в первый же день английского наступления умер от сердечного приступа. Более того, на третий день боев Роммель поспешил вернуться в Африку, чтобы, вновь приняв командование, попытаться насколько возможно спасти если не положение, то хотя бы сам Африканский корпус — что опять-таки способствовало вящей его славе полководца, пекущегося о подчиненных. Тем не менее потери оказались огромными: 59 000 человек (совокупно убитыми, ранеными и захваченными в плен, в том числе 34 000 немцев), 500 танков, 400 орудий и большое количество другой техники. Зато британская Восьмая армия потеряла лишь 13 000 (совокупно убитыми, ранеными и пропавшими без вести), а также 432 танка.
Стратегически и психологически Эль-Аламейн является решающим сражением Второй мировой войны — с него началось крушение держав «оси Рим-Берлин-Токио». Эта победа спасла Суэцкий канал, позволила англо-американским войскам четыре дня спустя вторгнуться в Северную Африку и явилась прелюдией к разгрому под Сталинградом. Укрепился боевой дух союзников, особенно — британцев, которые гордились тем, что имеют победоносные армию и командующего — генерала Бернарда Лоу Монтгомери. Соответственно, боевой дух солдат стран Тройственного пакта упал. Отданный Гитлером приказ «стоять до конца» (отмененный 48 часов спустя после того, как Лис пустыни уже начал отступление) также способствовал делу разгрома Африканского корпуса.
Трудно умолчать и еще об одной не слишком широко известной детали, добавляющей некую черту к портрету Белого рыцаря. Помимо чисто военных, стратегических задач, важнейшей целью немцев в Северной Африке было изъятие и вывоз всех и всяческих ценностей: валюты, золота, драгоценных камней, музейных редкостей, ювелирных изделий, картин и других произведений искусства. Для выполнения этой миссии Африканскому корпусу была придана особая моторизованная команда СС во главе с неким оберштурмбаннфюрером Шмидтом, оперативно подчинявшимся Роммелю, но подотчетным только лично рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. За два года доблестные сыны Третьего рейха награбили неисчислимые сокровища, причем немалая их часть являлась достоянием не рейха, а генерал-фельдмаршала лично. В 1943 году эсэсовцы погрузили эти ценности в шесть больших бронированных контейнеров и отправили морем из тунисского порта Бизерта в Аяччо на Корсике, откуда их должны были вывезти в Италию. Однако американская авиация беспрестанно бомбила Аяччо, не позволяя ни одному судну выйти в море. Тогда эсэсовская охрана решила спрятать сокровища в подводной пещере на восточном побережье Корсики (по одним данным) или в бухте Сен-Флорин (по другим). Впрочем, дальнейшая история этого так называемого «клада Роммеля» — сюжет совершенно иного рассказа…
И наконец, последний штрих, к событиям в Северной Африке отношения уже не имеющий, но естественно завершающий разговор о полководческом гении Роммеля. Когда в январе 1944 года в преддверии высадки союзников в Европе генерал-фельдмаршал был назначен командующим группой армий «Б» в Северной Франции, начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель предположил: «Фюрер знает, что Роммель никакой не стратег, а обыкновенный солдат и не более того, и значит, он хочет сам командовать сражением, используя этого фанатичного исполнителя его воли как орудие». Подтверждением высказанного Кейтелем мнения может служить факт, почерпнутый английским историком и писателем Дэвидом Ирвингом из дневников офицеров группы армий «Б»: Гитлер совершенно справедливо ожидал высадки союзников на берегах Нормандии или Бретани, тогда как Роммель предлагал встречать их на французском берегу Ла-Манша .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101