Молот Габорна нанес удар по огромной лапе, пронзил коготь, а задней своей частью разбил агатовый стержень опустошителя. Тот жарко вспыхнул — это было похоже на взрыв — раскололся по всей длине, и пламя перекинулось на лапу чудовища, а потом и на деревянную рукоятку молота.
Как раз в этот момент Иом подскакала к Габорну сзади и закричала на монстра. Король Сильварреста гарцевал на своем коне слева от него. Гвалт, шум, суета со всех сторон заставили опустошителя заметаться из стороны в сторону, тряся огромным животом.
Что случилось дальше, Габорн не видел, потому что как раз в это мгновение опустошитель надумал бежать и, перепрыгнув через принца, свалил его ударом своей студенистой утробы.
Габорн рухнул на землю, а опустошитель умчался, взвихрив за собой воздух. Удар был настолько силен, что Габорн подумал — все, конец. Еще мальчиком во время упражнений он однажды вывалился из седла и конь в полном боевом снаряжении наступил на него. Опустошитель весил гораздо больше по сравнению с конем.
Габорн услышал, как хрустнули его ребра. Голова точно взорвалась, и он почувствовал, что падает, кружась в водовороте, словно лист, которого затягивает глубокая, бездонная бездна.
Когда сознание вернулось к нему, он почувствовал, что стучит зубами. Под носом оказался пучок душистых листьев. Биннесман, засунув руки под кольчугу Габорна, натирал его лечебной грязью и шептал:
— Земля исцелит тебя… Земля исцелит тебя… От прикосновения грязи в теле возникло ощущение тепла. Габорн по-прежнему чувствовал ужасный холод, как будто промерз до костей, однако грязь не только исцеляла раны, но и действовала точно согревающий компресс.
— Он выживет? — спросила Иом. Биннесман кивнул.
— Здешняя лечебная грязь очень могущественна. Смотри… Он открывает глаза.
Веки Габорна затрепетали и поднялись. Он мог видеть, но нечетко, расплывчато. Попытался сосредоточиться на лице Биннесмана, однако это потребовало слишком больших усилий.
Старый чародей стоял, склонившись над Габорном и опираясь на деревянный посох. Выглядел он просто ужасно. Все лицо в крови и саже, одежда обгорела. От правой руки, с помощью которой он обрабатывал Габорна, исходило ощущение сильного холода.
Ясное дело — опустошитель пытался убить и Биннесмана.
Это было просто написано на лице чародея, каждая черточка которого выражала ужас. Он то и дело вздрагивал, точно от сильной боли.
Единственная устоявшая на ногах статуя пульсировала светом. Вспышки яростного холода заметно повредили се — многие участки каменного тела искрошились, все оно пошло трещинами. В холодном воздухе ощущался горький привкус. Привкус чар мага-опустошителя.
В отдалении послышался лай боевых псов. Биннесман прошептал:
— Габорн?
Статуя зашевелилась и древнее лицо этого получеловека повернулось в сторону Габорна. Принц подумал, что глаза совсем отказали ему, потому что свет внутри статуи померк, сменившись мраком, словно там задули свечу.
Возник мощный звук, — как будто треснуло огромное зеркало.
— Нет! Нет! — закричал Биннесман, не сводя взгляда со стоячего камня.
Точно в ответ на его мольбу, огромный камень распался на два и рухнул. Голова статуи подкатилась к самым ногам Габорна. Земля застонала, как будто и ей угрожала опасность развалиться на части.
Мысли Габорна текли вяло, замедленно. Он смотрел на огромную статую и вслушивался в лай собак, звучавший теперь гораздо ближе.
Семь Стоячих Камней пали, осознал он. Те самые Камни, на которых держалась земля.
— Что… происходит? — с трудом спросил он. Биннесман заглянул ему в глаза и негромко ответил:
— Может быть, это и есть конец света.
29. Что-то пошло не так
Биннесман склонился над Габорном, внимательно разглядывая его раны. — Свет, — проворчал он.
Его посох начал излучать бледно-зеленый свет. Не такой, как свет от камина, а мягкое свечение, создаваемое сотнями светлячков, собравшихся над набалдашником. Некоторые из них, взлетев вверх, принялись описывать круги над лицом Биннесмана.
Теперь Габорн видел старика совершенно отчетливо. Нос у того был в крови, на щеке налипла грязь. Раненым в прямом смысле этого слова он не казался, но выглядел как человек, находящийся на грани потери рассудка.
Биннесман криво улыбнулся Габорну и Иом. Склонил голову, вслушиваясь в лай собак со стороны леса.
— Пойдемте, друзья мои. Нам нужно находиться внутри круга, там мы будем в безопасности.
Подгонять Иом не потребовалось. Она схватила поводья и потянула обоих коней — своего и отцовского — внутрь кольца, создаваемого упавшими камнями.
Габорн перекатился на живот и встал на колени, болезненно ощущая свои ребра. Ему было даже больно дышать. Опершись на предложенное Биннесманом плечо, он тоже заковылял внутрь круга камней.
Его конь уже стоял там, обгрызая невысокую траву и не забывая при этом оберегать правую переднюю ногу. Габорн порадовался, что чары опустошителя не доконали его.
Он испытывал странное нежелание входить внутрь круга. Чувствовал исходящую от него мощь земли. Это было не просто древнее — ужасное место; оно отторгало тех, кто ему не принадлежал.
— Идем, Землерожденный, — позвал его Биннесман. Иом входила внутрь на негнущихся ногах, все время глядя вниз, — по-видимому, се тоже нервировала мощь, исходящая от земли. И Габорн ощущал се, точно так, как ощущается прикосновение к коже солнечного света — идущую снизу, вливающую энергию во все клеточки его существа. Опустившись на колени, он стянул сапоги, чтобы воспринимать это ощущение более полно. Внутри круга был очень силен минеральный запах. Хотя вокруг уходили в небо огромные дубы, ни один из них не рос близко к центру круга, только несколько низких кустов, усыпанных белыми ягодами. Земля издавала слишком мощный, слишком энергонасыщенный запах, чтобы тут могло расти что-то еще.
Биннесман стоял, оглядываясь по сторонам, точно воин, обозревающий поле своего сражения.
— Не бойтесь, — прошептал он. — Это место обладает огромной силой для Охранителей Земли.
Однако голос его прозвучал не слишком уверенно.
Именно здесь он сражался с опустошителем и… потерпел поражение.
Засунув руку в карман мантии, он достал оттуда листья кендыря и принялся растирать и рвать их.
Собаки лаяли уже совсем рядом, в верхней части древней дороги. Эти визгливые, яростные звуки эхом отдавались от стволов древних дубов, вызывая у Габорна ощущение озноба.
Он уселся, вертя головой, и сказал:
— Я слышал, как деревья звали меня сюда. Биннесман кивнул.
— Я просил их сделать это. И еще я наложил защитные заклинания, чтобы помешать Радж Ахтену преследовать тебя. Только вот на таком расстоянии они оказались не слишком сильны.
— Почему деревья называли меня не моим именем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173