Когда Габорн отвернулся, озирая окрестности, Иом покосилась на него краешком глаза. Ее беглый взгляд отметил широкие — им предстояло еще раздаться, когда юноша войдет в полную силу, — плечи, длинные темные волосы, чистый дорожный плащ синего цвета и узкую саблю. Она отвела глаза, не желая видеть ничего больше. Конечно же, этот широкоплечий, под стать ее отцу, молодой человек должен выглядеть сногшибательно. Так ведь оно и не диво, — в конце концов, он черпает обаяние от своих подданных.
Не то что Иом. В то время как иные Властители Рун маскировали природную неказистость за счет многочисленных даров, красота принцессы была дана ей от рождения. Когда она появилась на свет, две очаровательные служанки добровольно вызвались одарить се своим обаянием. Король и королева дали от имени дочери свое согласие. Но когда Иом подросла и начала понимать, чего стоят дары тем, кто их преподносит, она отказалась.
— На вашем месте я не стала бы стоять так близко к стене, — сказала принцесса Габорну. — Вас могут заметить.
— Кто? Радж Ахтен? Да что он оттуда увидит? Молодого человека, беседующего с девушкой, вот и все.
— В его войске полным-полно дальновидцев. Неужто они не распознают принцессу и принца?
— Столь очаровательную принцессу трудно не заметить, — согласился Габорн. — Но я сомневаюсь, что кто-нибудь из людей Радж Ахтена удостоит меня второго взгляда.
— Но ведь вы носите герб дома Ордин, разве не так? — промолвила Иом, решив что не станет возражать юноше, коль скоро он полагает, будто дальновидны не узнают принца по внешности. Правда, ей показалось, что на плаще юноши вышит зеленый рыцарь.
Габорн невесело рассмеялся.
— На мне надет плащ одного из ваших солдат. Нет, никто не узнает о моем присутствии в замке до прибытия отца. Цитадель может выдержать долгую осаду, ведь, если верить истории, замок Сильварреста никогда не был захвачен врагом. Но вам нужно продержаться самое большее три дня. Всего три дня!
Принц Ордин говорил уверенно, и Иом очень хотелось верить, что так все и будет. Король Мистаррии явится под стены замка, созовет на подмогу лордов Гередона, и воины двух государей совместными усилиями смогут отбить натиск чародеев и великанов Волчьего Лорда. Но, несмотря на высокие башни и глубокий ров замка, несмотря на лучников, катапульты на стенах и разбросанный по полям стальной «чеснок», в победу верилось с трудом. Радж Ахтен стяжал столь грозную славу, что само его имя внушало ужас.
— Король Ордин — практичный человек, — промолвила принцесса. — Едва ли он станет рисковать жизнью ради спасения замка Сильварреста.
Габорн обиделся.
— В чем-то мой отец, может быть, и прагматик, но это не так, когда речь заходит о дружбе. Кроме того, здесь он будет сражаться не только за вас.
Иом задумалась.
— Понимаю, — промолвила она, спустя мгновение. — Зачем вашему отцу воевать на своей земле? Видеть как гибнут его люди и рушатся стены собственного замка? Куда лучше постоять за свое королевство здесь. Габорн чуть ли не зарычал.
— Двадцать лет подряд мой отец приезжал сюда на Хостенфест. Знаете ли вы, сколько это вызывало завистливых толков. Он мог праздновать дома — или где угодно, — но всегда приезжал сюда. Из политических соображений отец посещает многих королей, но только одного называет своим другом!
Иом имела лишь смутное представления о том, какого мнения придерживаются другие монархи об ее отце. Но, судя по тому, что до нес доходило, мнение это было не слишком лестным. За глаза его называли «мягкосердечным глупцом». Как лорд Связанный Обетом, он принес клятву никогда не принимать даров, если они не предложены по доброй воле. Сильварреста даже не покупал дары, хотя многие бедняки согласились бы уступить свое зрение или голос. И уж, конечно, ее отец не опустился бы до того, чтобы вымогать дары угрозами и силой. Не то, что Волчий Лорд, проклятый Радж Ахтен.
Отец Габорна, сам называвший себя «прагматиком», подходил к этому вопросу иначе. Он тоже предпочитал дары, преподносимые добровольно, но в молодости покупал их, порой при довольно двусмысленных обстоятельствах. С точки зрения Иом, практичность этого человека граничила с беспринципностью. Его удачливость выглядела подозрительно: ему удавалось приобретать дары для себя и своих людей слишком часто и слишком дешево. Поговаривали, будто отец Габорна обладает более чем сотней даров.
И все же Иом знала, что король Ордин отнюдь не таков, как Радж Ахтен. Он никогда не позволял себе присваивать мускульную силу крестьян в зачет недоимок по податям и не имел обыкновения, завоевав любовь женщины, добиваться чтобы та, вместе со своим сердцем, отдала ему какой-нибудь дар.
— Прошу прощения, принц, — промолвила Иом. — Я была несправедлива, говоря о вашем отце. Это все из-за усталости и тревоги. Ордин всегда был хорошим другом и добрым королем для своего народа. Но я, действительно, боюсь, что он использует Гередон как щит, а когда мы дрогнем под напором Радж Ахтена, оставит нас на произвол судьбы. В конце концов, это было бы вполне разумно.
— Вы думаете так потому, что не знаете моего отца, — сказал Габорн. — Он истинный друг. Принц все еще был обижен, но слова его звучали так убедительно, что Иом поневоле задумалась — сколькими же дарами Голоса обладает этот юноша.
— Сколько же немых у вас в услужении? — едва не спросила девушка, пребывая в уверенности, что их должно быть не меньше дюжины.
— Конечно, вам лучше знать, но ведь не отдаст же король Ордин жизнь за наше спасение.
— Он исполнит свой долг, — холодно отозвался Габорн.
— Как бы мне хотелось, чтобы ничего этого не было, — прошептала Иом, чей взор невольно обратился к Башне Посвященных. У дальней стены стояла несчастная женщина, чей мозг был настолько опустошен, что она не могла следить за работой собственного кишечника. Вместе со слепцом, обычно водившим ее в трапезную, она поддерживала старика, отдавшего дар метаболизма. Бедолага двигался так медленно, что, вздумай он самостоятельно перейти из одной комнаты в другую, на это ушел бы целый день. И ему еще повезло: многие из поступившихся тем же даром просто впадали в зачарованный сон, длившийся до тех пор, пока не умирал лорд. Как и все Властители Рун, дом Сильварреста пользовался благами, цена которых была ужасна.
— Принцесса, ваше сострадание весьма похвально, но мой отец не заслужил неуважения. Когда б не его пресловутый «прагматизм», Радж Ахтен вторгся бы в северные королевства лет десять назад.
— Это не совсем верно, — возразила Иом. — Мой отец годами посылал на юг убийц. Многие из искуснейших наших воинов отдали жизни, других держат в плену. Если время и выиграно, то выиграно оно ценою крови наших людей.
— Разумеется, — промолвил Габорн легкомысленным тоном, намекавшим на то, что он сомневался в действенности усилий короля Сильварреста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173