Кэддерли взглянул на него лишь мельком, но заметил красноречивые тени над плечом мужчины, лучи ауры, олицетворяющей его натуру. Они не были искривленными и грязными, как те, которые молодой жрец часто видел вокруг носителей зла.
Даника, доверившись суждению Кэддерли, лишь взяла противника в захват, удерживая его а внимание Кэддерли снова вернулось к стоящим жрецам.
– Будь ты проклят! – прорычал главный обезображенный шрамами жрец громко, слишком громко, и Кэддерли догадался, что святое слов оглушило этого человека.
– Где Абаллистер? – крикнул Кэддерли, а мужчина непонимающе взглянул на него и поковырял в ушах, подтверждая подозрения юноши.
Вдруг оба злых жреца хором затянули яростное заклинание, и Даника отшвырнула солдата и кинулась на чародеев.
– Назад! – рявкнул Кэддерли, и воительница почувствовала, что разрывается.
Она понимала, как важно добраться до магов до того, как они завершат формулу, но понимала и то, что предупреждениям Кэддерли надо верить.
С величайшей убежденностью, твердо зная, что неуязвим для злого бога жрецов, Кэддерли нырнул в поток музыки и запел. Он ощущал цепенящие волны энергии, которую колдуны посылали, чтобы парализовать его, но, пока Кэддерли купался в реке музыки Денира, подобные чары не могли причинить ему вреда.
Предводитель с рубцами на лице вскинул руки и метнул сияющий мощной внутренней энергией драгоценный камень. Даника прыгнула вперед, чтобы преградить ему путь, как стреле, но Кэддерли ткнул в самоцвет пальцем и что-то крикнул.
Свечение камня угасло, и по внезапному вдохновению (которое пробудило в ней телепатическое послание Кэддерли) Даника поймала кристалл.
Кэддерли ухватил Данику за рубаху и оттащил ее, поставив к себе за спину, все это время не прекращая петь. С каждой нотой в мыслях его вспыхивали равенства и цифры. Он видел скрытую сущность всего, что находилось вокруг, видел ткань мироздания, видел взаимоотношения различных материалов. От факелов, укрепленных на стенах, текла энергия, но еще больше статической энергии хранила связующая сила, удерживающая все на своих местах.
Злобные служители упрямо читали заклинание, но теперь пришла очередь Кэддерли. Молодой жрец сфокусировался на связующей силе, переигрывая уравнения, меняя их, обращая правду в неправду.
Нет, не в неправду. Результат не являлся хаосом, как в тех чарах, которые он направил на старика Файрена. Решив равенства, Кэддерли нашел альтернативу, искажение закона, но не извращение его. Силой своей воли и способностью проникать в Песнь, дарованными ему Дениром, молодой жрец изогнул связующую силу и обратил ее на главного врага, сделав его центром притяжения.
И для всех вещей, не закрепленных намертво, оказавшихся рядом с человеком со шрамами, пол перестал служить надежной опорой.
Мертвые и потерявшие сознание солдаты попадали на своего предводителя; они не скользили, а действительно буквально валились на жреца, словно пол превратился в отвесный склон. Стол, стоявший в комнате позади ошеломленного человека, разбился о его спину, а мелкие предметы прилипали к нему, словно к живому магниту. Два факела, оказавшиеся в зоне вывернутой реальности, наклонились к злому жрецу и, медленно выскользнув из держателей, застыли под опасными углами; лишь их пламя кренилось, отстраняясь от проклятого человека.
Жрец, что стоял у боковой стены, просто повис горизонтально, ногами к своему господину, отчаянно цепляясь руками за дверной косяк.
Глядя на это нелепое зрелище, Даника не смогла сдержать смеха. Тела и вещи стремились к одной точке, неслись к обезображенному шрамами предводителю и врезались в него со всех сторон, облепляя и превращая в неровный шар. Живой жрец рухнул последним, врезавшись в мертвого орка. Ударившись о человека, вещи опять успокаивались, и в итоге все предметы, находившиеся в радиусе пятнадцати футов от жреца, улеглись отдохнуть на него, похоронив чародея под образовавшейся грудой.
Из спутанного клубка неслись глухие стоны – принадлежали они избитому главарю, погребенному где-то в глубине кучи.
Его помощник, оказавшийся снаружи, зыркнул на Кэддерли с откровенной ненавистью и снова упрямо начал читать свое заклинание.
– Не делай этого! – предупредил его Кэддерли.
И жрец остановился, но не из-за окрика юноши. Из комнаты, где стоял стол, вылетел невероятно толстый великан и наткнулся на груду с такой силой, что тела с противоположной стороны, ближе к Кэддерли и Данике, оторвались на миг, а потом снова упали в общую кучу. Жрец-предводитель замолчал, и Кэддерли содрогнулся, догадавшись, что великан просто раздавил человека.
Однако сам гигант отнюдь не был мертв. Он ревел и молотил руками и ногами, отбрасывая чужие тела и круша их, когда они снова неотвратимо падали обратно.
– Сколько это продлится? – спросила Даника.
Взгляд ее метался, выдавая страх девушки, поскольку она не видела возможности выбраться отсюда. Многие потерявшие сознание от святого слова люди уже очнулись, да и этот свирепый великан явно не был смертельно ранен.
Волнение закипало в Кэддерли, трепет, темный страх перед тем, что он должен сделать, чтобы завершить битву. Он искал заклятие, внимательно вслушиваясь в Песнь, искал что-нибудь, что позволило бы им с Даникой покинуть помещение без дальнейшего кровопролития. Но как же их друзья? Если они войдут сюда после них, а чары уже рассеются, им придется встретиться с грозными силами противника.
И снова неистовый жрец на вершине груды запел; солдат сбоку метнул в Кэддерли кинжал, но с таким же успехом он мог бы бросить его вверх, стоя на горном склоне, – нож упал обратно в клубок, вонзившись в спину мертвого гоблина, лежащего рядом с барахтающимся великаном, громадное лицо которого горело чистейшей ненавистью.
Кэддерли взглянул на Данику и на обломок янтаря, который она держала. Из всех терзаний, которые молодому жрецу пришлось пережить, ни одно не могло сравниться с муками совести. Но сейчас он не имел права потерпеть поражение, не мог позволить собственной слабости поставить под угрозу его миссию и жизни всех добрых людей края. Он поводил рукой над камнем, пробормотал несколько слов, и янтарь снова засветился, наливаясь магической энергией.
– Брось его, – велел он девушке.
– В них?
Кэддерли подумал и пожал плечами, так, словно это не имело никакого значения.
– В сторону, – сказал он, показывая на дверной косяк, на котором висел жрец.
Даника все еще ничего не понимала, но послушно кинула заговоренный камень. Несколько футов он летел нормальным, предсказуемым курсом, затем пересек границу искаженной Кэддерли реальности и, описав дугу, врезался в общую кучу.
Слепящая вспышка – и курган вспыхнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Даника, доверившись суждению Кэддерли, лишь взяла противника в захват, удерживая его а внимание Кэддерли снова вернулось к стоящим жрецам.
– Будь ты проклят! – прорычал главный обезображенный шрамами жрец громко, слишком громко, и Кэддерли догадался, что святое слов оглушило этого человека.
– Где Абаллистер? – крикнул Кэддерли, а мужчина непонимающе взглянул на него и поковырял в ушах, подтверждая подозрения юноши.
Вдруг оба злых жреца хором затянули яростное заклинание, и Даника отшвырнула солдата и кинулась на чародеев.
– Назад! – рявкнул Кэддерли, и воительница почувствовала, что разрывается.
Она понимала, как важно добраться до магов до того, как они завершат формулу, но понимала и то, что предупреждениям Кэддерли надо верить.
С величайшей убежденностью, твердо зная, что неуязвим для злого бога жрецов, Кэддерли нырнул в поток музыки и запел. Он ощущал цепенящие волны энергии, которую колдуны посылали, чтобы парализовать его, но, пока Кэддерли купался в реке музыки Денира, подобные чары не могли причинить ему вреда.
Предводитель с рубцами на лице вскинул руки и метнул сияющий мощной внутренней энергией драгоценный камень. Даника прыгнула вперед, чтобы преградить ему путь, как стреле, но Кэддерли ткнул в самоцвет пальцем и что-то крикнул.
Свечение камня угасло, и по внезапному вдохновению (которое пробудило в ней телепатическое послание Кэддерли) Даника поймала кристалл.
Кэддерли ухватил Данику за рубаху и оттащил ее, поставив к себе за спину, все это время не прекращая петь. С каждой нотой в мыслях его вспыхивали равенства и цифры. Он видел скрытую сущность всего, что находилось вокруг, видел ткань мироздания, видел взаимоотношения различных материалов. От факелов, укрепленных на стенах, текла энергия, но еще больше статической энергии хранила связующая сила, удерживающая все на своих местах.
Злобные служители упрямо читали заклинание, но теперь пришла очередь Кэддерли. Молодой жрец сфокусировался на связующей силе, переигрывая уравнения, меняя их, обращая правду в неправду.
Нет, не в неправду. Результат не являлся хаосом, как в тех чарах, которые он направил на старика Файрена. Решив равенства, Кэддерли нашел альтернативу, искажение закона, но не извращение его. Силой своей воли и способностью проникать в Песнь, дарованными ему Дениром, молодой жрец изогнул связующую силу и обратил ее на главного врага, сделав его центром притяжения.
И для всех вещей, не закрепленных намертво, оказавшихся рядом с человеком со шрамами, пол перестал служить надежной опорой.
Мертвые и потерявшие сознание солдаты попадали на своего предводителя; они не скользили, а действительно буквально валились на жреца, словно пол превратился в отвесный склон. Стол, стоявший в комнате позади ошеломленного человека, разбился о его спину, а мелкие предметы прилипали к нему, словно к живому магниту. Два факела, оказавшиеся в зоне вывернутой реальности, наклонились к злому жрецу и, медленно выскользнув из держателей, застыли под опасными углами; лишь их пламя кренилось, отстраняясь от проклятого человека.
Жрец, что стоял у боковой стены, просто повис горизонтально, ногами к своему господину, отчаянно цепляясь руками за дверной косяк.
Глядя на это нелепое зрелище, Даника не смогла сдержать смеха. Тела и вещи стремились к одной точке, неслись к обезображенному шрамами предводителю и врезались в него со всех сторон, облепляя и превращая в неровный шар. Живой жрец рухнул последним, врезавшись в мертвого орка. Ударившись о человека, вещи опять успокаивались, и в итоге все предметы, находившиеся в радиусе пятнадцати футов от жреца, улеглись отдохнуть на него, похоронив чародея под образовавшейся грудой.
Из спутанного клубка неслись глухие стоны – принадлежали они избитому главарю, погребенному где-то в глубине кучи.
Его помощник, оказавшийся снаружи, зыркнул на Кэддерли с откровенной ненавистью и снова упрямо начал читать свое заклинание.
– Не делай этого! – предупредил его Кэддерли.
И жрец остановился, но не из-за окрика юноши. Из комнаты, где стоял стол, вылетел невероятно толстый великан и наткнулся на груду с такой силой, что тела с противоположной стороны, ближе к Кэддерли и Данике, оторвались на миг, а потом снова упали в общую кучу. Жрец-предводитель замолчал, и Кэддерли содрогнулся, догадавшись, что великан просто раздавил человека.
Однако сам гигант отнюдь не был мертв. Он ревел и молотил руками и ногами, отбрасывая чужие тела и круша их, когда они снова неотвратимо падали обратно.
– Сколько это продлится? – спросила Даника.
Взгляд ее метался, выдавая страх девушки, поскольку она не видела возможности выбраться отсюда. Многие потерявшие сознание от святого слова люди уже очнулись, да и этот свирепый великан явно не был смертельно ранен.
Волнение закипало в Кэддерли, трепет, темный страх перед тем, что он должен сделать, чтобы завершить битву. Он искал заклятие, внимательно вслушиваясь в Песнь, искал что-нибудь, что позволило бы им с Даникой покинуть помещение без дальнейшего кровопролития. Но как же их друзья? Если они войдут сюда после них, а чары уже рассеются, им придется встретиться с грозными силами противника.
И снова неистовый жрец на вершине груды запел; солдат сбоку метнул в Кэддерли кинжал, но с таким же успехом он мог бы бросить его вверх, стоя на горном склоне, – нож упал обратно в клубок, вонзившись в спину мертвого гоблина, лежащего рядом с барахтающимся великаном, громадное лицо которого горело чистейшей ненавистью.
Кэддерли взглянул на Данику и на обломок янтаря, который она держала. Из всех терзаний, которые молодому жрецу пришлось пережить, ни одно не могло сравниться с муками совести. Но сейчас он не имел права потерпеть поражение, не мог позволить собственной слабости поставить под угрозу его миссию и жизни всех добрых людей края. Он поводил рукой над камнем, пробормотал несколько слов, и янтарь снова засветился, наливаясь магической энергией.
– Брось его, – велел он девушке.
– В них?
Кэддерли подумал и пожал плечами, так, словно это не имело никакого значения.
– В сторону, – сказал он, показывая на дверной косяк, на котором висел жрец.
Даника все еще ничего не понимала, но послушно кинула заговоренный камень. Несколько футов он летел нормальным, предсказуемым курсом, затем пересек границу искаженной Кэддерли реальности и, описав дугу, врезался в общую кучу.
Слепящая вспышка – и курган вспыхнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74