Сквозь дыру, разверзшуюся в беспредельности, в вечные грозовые раскаты Ратха вплетались плач и вопли людей. Их боль отвлекала Даввола, отдававшего машинам последние силы. Наконец наместник Ратха медленно опустился на землю, обхватив руками вершину пригорка. Он все еще не отводил взгляда от долины, на тяжесть уже прошла. Затихли крики ужаса и боли. В последний миг Даввол ощутил, как ускользают от него несколько искорок – жизни, затерявшиеся в хаосе между Ратхом и Доминарией.
Свершилось.
Прямо на него выскочил олень, остановился на грани, разделявшей изумрудный ковер долины и каменную почву Ратха, замер на мгновение и умчался прочь, под защиту зеленых деревьев. Далеко впереди, слышимые только Давволом, еще сохраняющим связь с машинами переноса, звучали голоса людей, увидевших над собой чужое враждебное небо. Новые обитатели Ратха.
Даввол широко улыбнулся. Новые рабы. Он давно собирался ускорить ход работ. Слишком отдаленным казалось время, когда сам Ратх, распространившись до границы миров, сольется с Доминарией, открыв путь фирексийским армиям. А Даввол останется править Ратхом. Даже Кроаг должен теперь признать, что это неизбежно.
Даввол обернулся и не увидел ни Кроага, ни портала. Он стоял на темной равнине перед своим творением совершенно один. Наместник рассмеялся, ветер подхватил его хриплый смешок и унес вдаль. Тем лучше. Ему было бы жаль делить с кем-то радость успеха – первого, но, конечно, не последнего.
Штормовые тучи, собравшиеся над Беналом, скрыли звезды и свет Мерцающей Луны. Малая Луна, светлая точка, которую часто путали с яркой звездой, недавно открылась в просвете над горизонтом. Впрочем, ему, единственному в капасхенском селении ДеЛатт, не нужно было зрения, чтобы точно определить положение спутника. Его губы раздвинулись в хищной усмешке, обнажая острые зубы. Удары грома отдавались звоном глиняных черепиц и сотрясали оконные рамы.
Тьма, сгустившаяся в тесном дворике, не имела отношения к обычной доминарианской ночи. Светлые плиты каменных стен отражали молнии, освещая самые темные уголки. На долю секунды все заливал призрачный свет, и только за занавесом вьющихся лиан чернела клякса круглого портала.
По трем сторонам двора стояли дома старейшин, третью перегораживала кованая решетка ворот. Над ними стальной щит с гравировкой приветствовал тех, кому удалось пройти внутрь. Сейчас засов был задвинут, но вдоль стен осторожно продвигались три тени. Снова полыхнула молния – сверкающий шрам, задержавшийся в небе на долгую секунду, пока низкий грохот сотрясал землю.
Кроаг уже чувствовал себя здесь как дома. Заряженный электричеством воздух бодрил его, напоминая Ратх и даже некоторые области Фирексии. Было и еще что-то – какое-то чувство в глубине его существа, подсказывавшее: здесь он не чужой. Он различал слабый запах смазочного масла – запах, который источало мясо, хоть однажды побывавшее в чане. Кроаг коротко похвалил искателя, обнаружившего это место. Маленький фирексиец с поклоном выступил из-за его спины. Он пресмыкался и перед Кроагом, и перед Давволом.
Тот осматривался кругом, вбирая в себя каждую подробность. Кроаг не возражал – напротив, одобрял. Хотя Урза Мироходец все еще жив, нельзя отрицать, что за это время чистильщики значительно усовершенствованы, а Ратх управляется безупречно. Правда, в действиях наместника не хватает вдохновения, но не следует требовать от него слишком многого. Он и без того удивил Кроага, сумев несколько месяцев назад совершить перенос между Ратхом и Доминарией. Разумеется, это не значит, что Даввол может считаться опасным для члена Внутреннего Круга. Он держится достаточно смиренно, а редкие вспышки честолюбия ничем не угрожают Фирексии. Может, через век или два он и наберет опасную силу. Но кто станет заглядывать на века вперед, когда сегодня так много дел?
Смутное ощущение родства стало более явственным, привлекая внимание Кроага к двери с маленьким стеклянным окошком.
– Там, – сдавленно проскрежетал он, вытянув острый стальной палец.
Наместник Ратха прищурился, не в силах разглядеть его жеста своими неусовершенствованными глазами.
– Где? – шепнул он, когда новая вспышка рассекла небо. – За дверью?
Его стальные сапоги заскрипели по камням.
Кроаг двигался почти беззвучно, если не считать еле слышного металлического лязга стальных полос, задевавших камни. В грохоте бури этих звуков никто не расслышит. А если и расслышит, одним доминарианцем станет меньше, только и всего. Даввол толкнул дверь. Она легко подалась, повернувшись на смазанных петлях. Кроаг вошел первым, сорвав по пути прозрачную белую штору. Он направился прямо к постели, на которой спал старик, хрупкий и немощный, как все доминарианцы. Фирексиец не мог понять, откуда возник темный зов, направивший его к этому смертному. Может, перед ним тритон или нечто в этом роде?
Агенты с Доминарии – чистильщики, искатели и тритоны, вступавшие в общение с малосильными расами этого мира, – сообщали о таких людях. Создания из плоти, но наделенные темной душой и особыми силами, которые и влекли к ним фирексийцев. Кроаг считал подобные донесения ошибочными. Неопытные агенты могли спутать природу смертного, рожденного в окружении черной маны, с истиной фирексийской чистотой. Подобное сродство встречалось и у феков, и у иных рас, населявших теперь Ратх.
Однако, приблизившись к новому поселению Даввола, Кроаг переменил свое мнение. Все его жители бежали в ужасе – кроме одного. Этот, в рубашке из стальных колец, верхом на лошади, защищенной такой же броней, бросился навстречу фирексийцам с явным намерением уничтожить Кроага. В его серых глазах не было ни страха, ни сомнения. Тогда Кроаг и ощутил эту связь – словно каждый из них узнал в другом черную суть – знак Фирексии. Она наделила человека силой сражаться и убивать. Пришпорив коня, он с яростной ненавистью направил его на пришельца. Член Внутреннего круга уничтожил смельчака, почти не задумываясь, и глубоко вонзил когти в его мозг, извлекая последнюю вспышку мыслей и чувств. Восхитительно яркое ощущение, доступное только смертным.
Та встреча и привела Кроага сюда, к дому старейшины небольшого селения. Местный искатель нашел здесь в душе человека темную искру. И снова Кроаг ощутил сродство с существом иным, чем он, – но близким.
По знаку фирексийца Даввол установил рядом с головой старика порученный ему Кроагом механизм. Плетеный медный шнур развернулся и пополз по подушке, навис над ухом, нашептывая в него странные звуки. При обычной громкости, с какой эти звуки издавали фирексийские боевые машины, они приводили врага в ужас и замешательство. На достаточно высоких частотах могли нарушить деятельность мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Свершилось.
Прямо на него выскочил олень, остановился на грани, разделявшей изумрудный ковер долины и каменную почву Ратха, замер на мгновение и умчался прочь, под защиту зеленых деревьев. Далеко впереди, слышимые только Давволом, еще сохраняющим связь с машинами переноса, звучали голоса людей, увидевших над собой чужое враждебное небо. Новые обитатели Ратха.
Даввол широко улыбнулся. Новые рабы. Он давно собирался ускорить ход работ. Слишком отдаленным казалось время, когда сам Ратх, распространившись до границы миров, сольется с Доминарией, открыв путь фирексийским армиям. А Даввол останется править Ратхом. Даже Кроаг должен теперь признать, что это неизбежно.
Даввол обернулся и не увидел ни Кроага, ни портала. Он стоял на темной равнине перед своим творением совершенно один. Наместник рассмеялся, ветер подхватил его хриплый смешок и унес вдаль. Тем лучше. Ему было бы жаль делить с кем-то радость успеха – первого, но, конечно, не последнего.
Штормовые тучи, собравшиеся над Беналом, скрыли звезды и свет Мерцающей Луны. Малая Луна, светлая точка, которую часто путали с яркой звездой, недавно открылась в просвете над горизонтом. Впрочем, ему, единственному в капасхенском селении ДеЛатт, не нужно было зрения, чтобы точно определить положение спутника. Его губы раздвинулись в хищной усмешке, обнажая острые зубы. Удары грома отдавались звоном глиняных черепиц и сотрясали оконные рамы.
Тьма, сгустившаяся в тесном дворике, не имела отношения к обычной доминарианской ночи. Светлые плиты каменных стен отражали молнии, освещая самые темные уголки. На долю секунды все заливал призрачный свет, и только за занавесом вьющихся лиан чернела клякса круглого портала.
По трем сторонам двора стояли дома старейшин, третью перегораживала кованая решетка ворот. Над ними стальной щит с гравировкой приветствовал тех, кому удалось пройти внутрь. Сейчас засов был задвинут, но вдоль стен осторожно продвигались три тени. Снова полыхнула молния – сверкающий шрам, задержавшийся в небе на долгую секунду, пока низкий грохот сотрясал землю.
Кроаг уже чувствовал себя здесь как дома. Заряженный электричеством воздух бодрил его, напоминая Ратх и даже некоторые области Фирексии. Было и еще что-то – какое-то чувство в глубине его существа, подсказывавшее: здесь он не чужой. Он различал слабый запах смазочного масла – запах, который источало мясо, хоть однажды побывавшее в чане. Кроаг коротко похвалил искателя, обнаружившего это место. Маленький фирексиец с поклоном выступил из-за его спины. Он пресмыкался и перед Кроагом, и перед Давволом.
Тот осматривался кругом, вбирая в себя каждую подробность. Кроаг не возражал – напротив, одобрял. Хотя Урза Мироходец все еще жив, нельзя отрицать, что за это время чистильщики значительно усовершенствованы, а Ратх управляется безупречно. Правда, в действиях наместника не хватает вдохновения, но не следует требовать от него слишком многого. Он и без того удивил Кроага, сумев несколько месяцев назад совершить перенос между Ратхом и Доминарией. Разумеется, это не значит, что Даввол может считаться опасным для члена Внутреннего Круга. Он держится достаточно смиренно, а редкие вспышки честолюбия ничем не угрожают Фирексии. Может, через век или два он и наберет опасную силу. Но кто станет заглядывать на века вперед, когда сегодня так много дел?
Смутное ощущение родства стало более явственным, привлекая внимание Кроага к двери с маленьким стеклянным окошком.
– Там, – сдавленно проскрежетал он, вытянув острый стальной палец.
Наместник Ратха прищурился, не в силах разглядеть его жеста своими неусовершенствованными глазами.
– Где? – шепнул он, когда новая вспышка рассекла небо. – За дверью?
Его стальные сапоги заскрипели по камням.
Кроаг двигался почти беззвучно, если не считать еле слышного металлического лязга стальных полос, задевавших камни. В грохоте бури этих звуков никто не расслышит. А если и расслышит, одним доминарианцем станет меньше, только и всего. Даввол толкнул дверь. Она легко подалась, повернувшись на смазанных петлях. Кроаг вошел первым, сорвав по пути прозрачную белую штору. Он направился прямо к постели, на которой спал старик, хрупкий и немощный, как все доминарианцы. Фирексиец не мог понять, откуда возник темный зов, направивший его к этому смертному. Может, перед ним тритон или нечто в этом роде?
Агенты с Доминарии – чистильщики, искатели и тритоны, вступавшие в общение с малосильными расами этого мира, – сообщали о таких людях. Создания из плоти, но наделенные темной душой и особыми силами, которые и влекли к ним фирексийцев. Кроаг считал подобные донесения ошибочными. Неопытные агенты могли спутать природу смертного, рожденного в окружении черной маны, с истиной фирексийской чистотой. Подобное сродство встречалось и у феков, и у иных рас, населявших теперь Ратх.
Однако, приблизившись к новому поселению Даввола, Кроаг переменил свое мнение. Все его жители бежали в ужасе – кроме одного. Этот, в рубашке из стальных колец, верхом на лошади, защищенной такой же броней, бросился навстречу фирексийцам с явным намерением уничтожить Кроага. В его серых глазах не было ни страха, ни сомнения. Тогда Кроаг и ощутил эту связь – словно каждый из них узнал в другом черную суть – знак Фирексии. Она наделила человека силой сражаться и убивать. Пришпорив коня, он с яростной ненавистью направил его на пришельца. Член Внутреннего круга уничтожил смельчака, почти не задумываясь, и глубоко вонзил когти в его мозг, извлекая последнюю вспышку мыслей и чувств. Восхитительно яркое ощущение, доступное только смертным.
Та встреча и привела Кроага сюда, к дому старейшины небольшого селения. Местный искатель нашел здесь в душе человека темную искру. И снова Кроаг ощутил сродство с существом иным, чем он, – но близким.
По знаку фирексийца Даввол установил рядом с головой старика порученный ему Кроагом механизм. Плетеный медный шнур развернулся и пополз по подушке, навис над ухом, нашептывая в него странные звуки. При обычной громкости, с какой эти звуки издавали фирексийские боевые машины, они приводили врага в ужас и замешательство. На достаточно высоких частотах могли нарушить деятельность мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68