Он и не подозревал, какое количество запахов кружится в воздухе! Даже здесь, на крыше, с которой открывался восхитительный вид на просыпающийся город, нос профессора улавливал десятки разнообразных ароматов. Он стал лучше слышать, обострились реакции.
Потенция не просто восстановилась, Джека буквально преследовал непрерывный шквал плотских желаний. Но было еще кое-что. Он пока не мог дать этому новому ощущению точного определения. Это было… Это было возвращением в детство, возвращением в бесшабашное время вседозволенности и зовущих надежд. Ему безостановочно хотелось двигаться, прыгать, плясать и всячески чудить. Мотор в груди с бешеной быстротой разгонял кровь по сосудам.
Джек больше не помышлял о том, что может что-то не успеть в жизни, что не сумеет завершить работу, что память его ослабнет и мозг перестанет извергать идеи. Он больше не вспоминал о смерти! О какой смерти, о каких болезнях могла идти речь, когда с каждой минутой он чувствовал, как становится крепче и моложе! Разве могли теперь волновать его дурацкие научные дрязги, сплетни и разборки с начальством, когда открывался такой замечательный, свежий и прекрасный мир? Когда рядом с ним была великолепная женщина, которая наверняка нарожает ему детишек! Деньги? Деньги заботили его меньше всего. С новыми способностями он не видел больше смысла получать жалованье. Этот болван Бентли оказался прав в одном: надо просто жить. Пусть все живут, как им хочется, ведь это так прелестно и здорово — жить и ни к чему себя не обязывать! Они уедут с Сьюзи, уедут на юг, они прекрасно прокормятся и в амазонских джунглях; неужели такая большая, добрая планета не приласкает своих детей? Пусть жалкие крючкотворы, которым это нравится, влачат дни в своих пыльных кабинетах, пусть и дальше вдыхают выхлопные газы, это их проблемы!
А если Сьюзи не понравится жить в лесу, они отправятся в путешествие, посетят Европу, Гималаи или осядут в России, среди немного странных русских. Какая разница?! Им везде будут рады, и всегда найдутся люди, готовые поделиться с ними кровом и едой. А если они не захотят делиться, если окажутся жадными и глупыми, тогда… Тогда он возьмет сам то, что сочтет нужным.
Но Джек совершенно точно знал одно: он никогда не возьмет ничего лишнего, только то, что необходимо ему для поддержания непрерывной череды радостных дней.
Радость. Да, пожалуй, это самое верное слово. Пандора возвратила ему радость жизни, которую он оставил далеко позади, забыл в собственном детстве, променял на учебники в колледже…
Но он не сошел с ума. Нет-нет, свихнуться было бы совсем некстати. Он слишком хорошо понимал, что они с Квинси не могут убегать до бесконечности, рано или поздно их поймают и ненароком могут пристрелить. Случайно. Найдется какой-нибудь ретивый дурак, примет их за опасных злодеев и нажмет на курок. Им следует побольше общаться с людьми, тогда прозреют и другие, но это будет лишь капля в море. Пендельсон не мог это объяснить Пандоре, Сенеке и остальным: несмотря на быстрое развитие, они оставались на ступеньку ниже человека.
Джек не представлял, насколько еще продвинутся обезьяны. В любом случае они были обречены. И дело совсем не в Бентли. Их слишком мало, чтобы составить конкуренцию человеку, а планета всегда будет слишком тесна для нахрапистого гомо сапиенса. Даже если Пандоре и остальным удалось бы каким-то чудом добраться до естественных мест обитания и заронить зерна разума в своих сородичей, это лишь ускорило бы их конец. Конец всей популяции. Он не мог уговорить шимпанзе остаться, приступ ярости у них моментально сменился жуткой депрессией, паническим ужасом. Пендельсон не верил, что с повышением интеллекта животные превратятся в кровавых монстров, скорее всего, они действовали в состоянии временного аффекта. Но гомо сапиенса, уничтожавшего себе подобных миллионами, не уговоришь потесниться и дать пространство иному разумному виду.
Отдельный вопрос — собаки. Собаки интересовали Пендельсона даже больше, чем приматы. Как раз собаками он и займется, когда всё уляжется. Собак на планете слишком много, чтобы их можно было легко перебить. Теперь он чувствовал некоторое внутреннее родство с меньшими братьями и не сомневался, что доведет дело до конца. Конечно, не всё так просто. Ему понадобится новая лабораторная база. А еще — неограниченное количество материала. На худой конец, подойдут даже дворняги. Он поедет, куда душа пожелает, и никто ему не сможет в этом помешать! Например, к тому же Качаеву. Он хоть и русский, но очень толковый парень. А Юджин, если захочет, всегда сможет присоединиться. Кто знает, возможно, Россия — это не самый плохой вариант, там Джека не так-то просто будет отыскать. Он наберет самых умных псов, он возглавит самую толковую стаю, единственную в своем роде стаю на Земле! Если понадобится, они со Сьюзан проведут годы бок о бок с животными. Не может быть, чтобы не получилось! Если умирающая обезьяна сумела «заразить» этого бездаря Бентли, то Джек и Сьюзи вдвоем уж как-нибудь справятся с десятком ротвейлеров. Ротвейлеры нравились Джеку больше всего: уравновешенные, умные, с чувством собственного достоинства. Да, забавно представить себе симбиоз человека и «нового» пса, забавно…
— Джек, вы меня слышите? — голова Юханссона торчала из слухового окошка десятью футами выше.
— А, Тим, рад тебя видеть! — Пендельсон вскочил на ноги, перемахнул оградку декоративной сторожевой башни и забрался на конек крыши. — Тим, давай ко мне, тут прекрасный воздух.
— Э-э-э… Не уверен, что это хорошая идея.
Теперь для того, чтобы увидеть Пендельсона, Большому Ю. приходилось выворачивать шею. Сьюзан рассмеялась и помахала Юханссону рукой. Он машинально кивнул ей и только сейчас заметил, что на девушке нет ни брюк, ни юбки. Нижнюю половину тела она обмотала куском цветастой ткани. Рядом с лицом Юханссона показалась растерянная физиономия Большого Д.
— Привет, Стэн! — вежливо поприветствовал коллегу Пендельсон. — Вы так и намерены там торчать? Между прочим, мы ждем вас почти полтора часа, а вы даже не удосужились поздороваться.
Он видел, как внизу, на пожарной машине, готовят выдвижную лестницу. Прямо под карнизом, где Квинси грызла орешки, суетливые фигурки раскатывали батут. По металлическим чердачным переходам громыхали десятки ног.
— Вы нас ждете? А почему вы не ждете нас внизу? — осторожно спросил Большой Д. и толкнул Юханссона в бок. Он не сомневался, что общается с умалишенным.
Пендельсон встал на носочки и с хрустом потянулся. Затем, не глядя под ноги, спустился по водяному желобу и устроился на корточках прямо напротив слухового окна. Юханссон невольно зажмурился. Крыша, покрытая новенькой жестью, уходила вниз под углом в сорок пять градусов, но Джека это, похоже, совершенно не смущало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Потенция не просто восстановилась, Джека буквально преследовал непрерывный шквал плотских желаний. Но было еще кое-что. Он пока не мог дать этому новому ощущению точного определения. Это было… Это было возвращением в детство, возвращением в бесшабашное время вседозволенности и зовущих надежд. Ему безостановочно хотелось двигаться, прыгать, плясать и всячески чудить. Мотор в груди с бешеной быстротой разгонял кровь по сосудам.
Джек больше не помышлял о том, что может что-то не успеть в жизни, что не сумеет завершить работу, что память его ослабнет и мозг перестанет извергать идеи. Он больше не вспоминал о смерти! О какой смерти, о каких болезнях могла идти речь, когда с каждой минутой он чувствовал, как становится крепче и моложе! Разве могли теперь волновать его дурацкие научные дрязги, сплетни и разборки с начальством, когда открывался такой замечательный, свежий и прекрасный мир? Когда рядом с ним была великолепная женщина, которая наверняка нарожает ему детишек! Деньги? Деньги заботили его меньше всего. С новыми способностями он не видел больше смысла получать жалованье. Этот болван Бентли оказался прав в одном: надо просто жить. Пусть все живут, как им хочется, ведь это так прелестно и здорово — жить и ни к чему себя не обязывать! Они уедут с Сьюзи, уедут на юг, они прекрасно прокормятся и в амазонских джунглях; неужели такая большая, добрая планета не приласкает своих детей? Пусть жалкие крючкотворы, которым это нравится, влачат дни в своих пыльных кабинетах, пусть и дальше вдыхают выхлопные газы, это их проблемы!
А если Сьюзи не понравится жить в лесу, они отправятся в путешествие, посетят Европу, Гималаи или осядут в России, среди немного странных русских. Какая разница?! Им везде будут рады, и всегда найдутся люди, готовые поделиться с ними кровом и едой. А если они не захотят делиться, если окажутся жадными и глупыми, тогда… Тогда он возьмет сам то, что сочтет нужным.
Но Джек совершенно точно знал одно: он никогда не возьмет ничего лишнего, только то, что необходимо ему для поддержания непрерывной череды радостных дней.
Радость. Да, пожалуй, это самое верное слово. Пандора возвратила ему радость жизни, которую он оставил далеко позади, забыл в собственном детстве, променял на учебники в колледже…
Но он не сошел с ума. Нет-нет, свихнуться было бы совсем некстати. Он слишком хорошо понимал, что они с Квинси не могут убегать до бесконечности, рано или поздно их поймают и ненароком могут пристрелить. Случайно. Найдется какой-нибудь ретивый дурак, примет их за опасных злодеев и нажмет на курок. Им следует побольше общаться с людьми, тогда прозреют и другие, но это будет лишь капля в море. Пендельсон не мог это объяснить Пандоре, Сенеке и остальным: несмотря на быстрое развитие, они оставались на ступеньку ниже человека.
Джек не представлял, насколько еще продвинутся обезьяны. В любом случае они были обречены. И дело совсем не в Бентли. Их слишком мало, чтобы составить конкуренцию человеку, а планета всегда будет слишком тесна для нахрапистого гомо сапиенса. Даже если Пандоре и остальным удалось бы каким-то чудом добраться до естественных мест обитания и заронить зерна разума в своих сородичей, это лишь ускорило бы их конец. Конец всей популяции. Он не мог уговорить шимпанзе остаться, приступ ярости у них моментально сменился жуткой депрессией, паническим ужасом. Пендельсон не верил, что с повышением интеллекта животные превратятся в кровавых монстров, скорее всего, они действовали в состоянии временного аффекта. Но гомо сапиенса, уничтожавшего себе подобных миллионами, не уговоришь потесниться и дать пространство иному разумному виду.
Отдельный вопрос — собаки. Собаки интересовали Пендельсона даже больше, чем приматы. Как раз собаками он и займется, когда всё уляжется. Собак на планете слишком много, чтобы их можно было легко перебить. Теперь он чувствовал некоторое внутреннее родство с меньшими братьями и не сомневался, что доведет дело до конца. Конечно, не всё так просто. Ему понадобится новая лабораторная база. А еще — неограниченное количество материала. На худой конец, подойдут даже дворняги. Он поедет, куда душа пожелает, и никто ему не сможет в этом помешать! Например, к тому же Качаеву. Он хоть и русский, но очень толковый парень. А Юджин, если захочет, всегда сможет присоединиться. Кто знает, возможно, Россия — это не самый плохой вариант, там Джека не так-то просто будет отыскать. Он наберет самых умных псов, он возглавит самую толковую стаю, единственную в своем роде стаю на Земле! Если понадобится, они со Сьюзан проведут годы бок о бок с животными. Не может быть, чтобы не получилось! Если умирающая обезьяна сумела «заразить» этого бездаря Бентли, то Джек и Сьюзи вдвоем уж как-нибудь справятся с десятком ротвейлеров. Ротвейлеры нравились Джеку больше всего: уравновешенные, умные, с чувством собственного достоинства. Да, забавно представить себе симбиоз человека и «нового» пса, забавно…
— Джек, вы меня слышите? — голова Юханссона торчала из слухового окошка десятью футами выше.
— А, Тим, рад тебя видеть! — Пендельсон вскочил на ноги, перемахнул оградку декоративной сторожевой башни и забрался на конек крыши. — Тим, давай ко мне, тут прекрасный воздух.
— Э-э-э… Не уверен, что это хорошая идея.
Теперь для того, чтобы увидеть Пендельсона, Большому Ю. приходилось выворачивать шею. Сьюзан рассмеялась и помахала Юханссону рукой. Он машинально кивнул ей и только сейчас заметил, что на девушке нет ни брюк, ни юбки. Нижнюю половину тела она обмотала куском цветастой ткани. Рядом с лицом Юханссона показалась растерянная физиономия Большого Д.
— Привет, Стэн! — вежливо поприветствовал коллегу Пендельсон. — Вы так и намерены там торчать? Между прочим, мы ждем вас почти полтора часа, а вы даже не удосужились поздороваться.
Он видел, как внизу, на пожарной машине, готовят выдвижную лестницу. Прямо под карнизом, где Квинси грызла орешки, суетливые фигурки раскатывали батут. По металлическим чердачным переходам громыхали десятки ног.
— Вы нас ждете? А почему вы не ждете нас внизу? — осторожно спросил Большой Д. и толкнул Юханссона в бок. Он не сомневался, что общается с умалишенным.
Пендельсон встал на носочки и с хрустом потянулся. Затем, не глядя под ноги, спустился по водяному желобу и устроился на корточках прямо напротив слухового окна. Юханссон невольно зажмурился. Крыша, покрытая новенькой жестью, уходила вниз под углом в сорок пять градусов, но Джека это, похоже, совершенно не смущало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105