Сашка не уловил тона, ответил спокойно, даже как-то равнодушно:
- Было дело.
- За что?
Голос у нее задрожал, это заметили все, и Сашка, конечно. Филька с любопытством наблюдал за Катей. Сашка не понял Катиного волнения, замешкался с ответом, и объяснил все неожиданно Степан:
- Стал из капканов зверя жрать. От такой собаки какой толк.
- Обязательно толк нужен? - язвительно спросила Катя.
Степан нахмурился, но ответил:
- В городах собак для прихоти держат, а у нас работа... Куда ее девать? Прогнать - не прогонишь. Другому отдать - хорошо, если просто убьет, а то сгоряча и покалечит. Если из капкана зверя ест, значит, больная собака...
- А почему Сашка убивал, а не ты?
Степан совсем сдвинул брови:
- Не смог.
Катя с обидой повернулась к Сашке:
- А ты смог?
- Свою тоже бы не смог. А кому больше? Фильке, что ли? Так он не попал бы или ранил. Собака вину чувствовала, не подходила близко.
Настроение у всех было испорченное. Заканчивался обед в полной тишине. Когда Степан сказал: "Не смог", Катя впервые подумала о нем хорошо, хотя, что именно подумала, и сама не знала. Сашку она вроде бы тоже понимала. Но досада оставалась, и она обратила ее против Фильки.
- А что бы ты сделал на их месте?
Тот пожал плечами:
- Я не охотник, и в такую ситуацию мне попасть невозможно.
Подумал немного и добавил подчеркнуто равнодушно:
- Но убить собаку я в принципе могу.
- А человека? - вызывающе спросила Катя.
- Человека убивать легче, чем собаку, потому что никакую собаку мы не можем так ненавидеть, как порой ненавидим человека.
Филька не замечал или только делал вид, что не замечает Катиной задумчивости. Он оторвался от кости, которую обсасывал, почему-то подмигнул Моне.
- Интересно бы подсчитать в процентном отношении, сколько за всю историю человек истребил животных и сколько себе подобных. И вообще, сантименты по поводу убийств человеческих - сильное недоразумение. Человек не травояден, не вегетарианец, и, значит, убийство санкционировано самой природой его. Каин убил Авеля, в сущности, из чистого любопытства. А любопытство есть главная пружина науки, таким образом, убийство научно обоснованно, и...
- Да иди ты... Врешь ты все! - взорвался до сих пор молчавший Моня. Всегда говоришь, говоришь... сам не знаешь чего! Таким, как ты, надо языки обрезать, чтоб жить не мешали!
- Вот! - радостно ткнул Филька пальцем в сторону Мони. - Вот! Я всегда говорил, что Моня - кристалл национальной психологии! Образчик, так сказать! Но отрезать язык - это полумера, уступка гуманистическому порыву! Если довести Монино искреннее высказывание до логической полноты, то это будет звучать так: "Убивать таких надо!" В переводе на просторечие: "К стенке!"
Моня махнул рукой и зло задвигал челюстями. Сашка попытался замазать трещину:
- Он (Филька) прав отчасти... Всю историю люди убивают, но ведь люди понимают, что это плохо... Так получается...
Сашка взглянул на Катю и, не найдя в ее глазах поддержки, замолчал сконфуженно.
- Как раз наоборот! - снова загорелся Филька. - Люди до сих пор не понимают, что убивать необходимо и морально!
Даже Степан перестал есть.
- Ну, давай, чего ты там еще выдашь! - Моня безнадежно махнул рукой.
Филька отодвинул миску, она мешала ему жестикулировать.
- Выдвигаю тезис: для человека морально то, что сохраняет человеческий род! Согласны?
Все промолчали - Моня равнодушно, Сашка и Степан с любопытством, Катя подозрительно. Молчание удовлетворило Фильку.
- Теперь представим, что люди начисто отказались от убийства людей. Что дальше? Дальше они должны прийти к мысли, что животных тоже убивать дурно. Перешли на вегетарианство в пище и синтетику в одежде, достаточно лишь на некоторое время перестать убивать, как убийство станет противно человеку, и тогда расширится понятие убийства. Спилить дерево - разве не убить его? Ведь дерево живет и, значит, живое, не говоря о комаре, колорадском жуке, скорпионе или бактерии. Далее просто следует полное непротивление и в итоге вырождение человека, следовательно, не убивать не морально.
- Бактерию с человеком равняешь? - пробурчал Степан.
- Нет! Я доказываю, что убийство, то есть лишение жизни живого, потребность естественная и в ней есть положительный смысл!
- Ерунда! - сердито сказал Моня. - Я могу убить собаку, а человека не могу! И вся твоя философия...
Так хотелось ему вставить хлесткое словечко из нецензурного багажа, что даже уши покраснели от нетерпения. Мысленно Катя позволила ему стегануть Фильку, больно уж он раздражал ее сегодня, но все равно на Моню посмотрела укоризненно, и тот замолчал, как подавился.
- Чего это мы сегодня на какую-то дурацкую тему трепемся? - не выдержал Сашка. У него было отличное настроение, и его огорчала натянутость, что возникла за столом. Ему ни с кем не хотелось ссориться. Ведь все свои ребята, хорошие парни, и Катя среди них всех как Белоснежка... И все любят друг друга. На черта нужны эти дурацкие разговоры, если из-за них портится настроение... А главное, болтовня болтовней, а жизнь жизнью.
- Никто ничего толком о жизни не знает, - компромиссно заключил он, надо просто жить... и все! Мне так вот интересно жить! А тебе, например?
Он обращался к Степану. Тот пожал плечами, запустил руку в бороду.
- Не думал... живу... Сегодня прожил, а может, завтра что-нибудь новое будет...
- А если не будет? - всунулся Филька.
- Вешаться, что ли?!
- И мне тоже интересно жить! - громко заявил Моня. - И ни о чем думать не хочу, что интересу мешает. И на всякую философию я... - тут он снова чуть не вставил крепкое слово, но спохватился, - плевать хотел! Вы его не слушайте! - кивнул он на Фильку. - Зимой, я помню, он совсем другое толковал. Он на любую тему заводится в любом направлении. Ему лишь бы потрепаться.
А Филька энергично грыз кость, которую отложил перед этим, словно не о нем речь шла. Причмокнув, сказал:
- А что-то я не слышал отзывов на мое блюдо.
- Здорово! - охотно переключился Сашка на безобидную тему. Катя тоже похвалила Фильку, и Филька довольно засиял.
- Погоди! - хвастливо заявил он Кате. - Я тебя еще медвежатиной угощу. - Скажи-ка, Моня, как это у меня получается?
- Во! - ответил Моня, выставив над столом свой большой палец с перебитым ногтем.
- Вы убивали медведей? - спросила Катя и почему-то, сама тут же удивившись этому, посмотрела на Степана.
- Было дело! - ответил Сашка не без гордости.
Тут они наперебой начали рассказывать об этом своем приключении, потому что все четверо участвовали в деле, и Степан тоже кое-где подавал голос, кого-то поправлял, если путался, и своей роли не замалчивал, и все они теперь снова нравились Кате и снова не хотелось с ними расставаться.
Но это время пришло. Два дня выдалась сухая, холодная погода, и к вечеру второго дня Сашка начал подготовку к переходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38