Как же, «тупая девчонка»! Вскоре он убедится в своей ошибке!
Вспомнив, что он пропустил обед, герцог ощутил голод и жажду. Он встал, дернул за шнурок звонка и опять вернулся в свое кресло.
Вошедший в комнату слуга несказанно удивился, увидев герцога.
— Вы звонили, господин герцог?
— Я хочу есть, и принеси бутылку лучшего вина.
Слуга поспешил выполнять приказание. Герцог обвел глазами библиотеку, и ему вспомнилось одно событие, которое произошло именно в этой комнате. В тот день отец сидел за столом, а мать — на диване.
Как бы сквозь годы герцогу слышался свой голос, когда он рассказывал родителям о девушке, которую встретил в Париже.
— Она так красива, мама! Она прекрасна! Она — балерина, но на самом деле она дочь русского дворянина.
— Тогда почему она выступает в театре? — не поворачивая головы спросил отец.
— Только потому, что обладает уникальным талантом и ее родители разрешили ей танцевать в труппе Русского Императорского балета. Как тебе известно, в России танцовщики имеют несколько иной статус, чем у нас.
— Она действительно так красива? — поинтересовалась мать.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты увидела ее, мама. Можно, я привезу ее сюда? Сейчас она очень занята, они репетируют новый балет, но, возможно, мне удастся уговорить ее приехать в Савинь на субботу и воскресенье.
Герцогиня почти не колеблясь ответила:
— Конечно, мой дорогой Аристид. Мы всегда рады твоим друзьям.
Он предполагал, что между ним и родителями возникнет спор по поводу приглашения, однако он получил то, что желал, и, поцеловав мать, выбежал в сад.
Каждый цветок, каждое неуловимое движение листвы, слабо колышащейся на ветру, напоминало ему о Зиване. Ему казалось, что на земле не существует другой женщины, обладающей такой непередаваемой грацией и очарованием, способными околдовывать его.
— Она пленила не только мое сердце, но и воображение, — сказал он себе.
Лишь построенный из серого камня величественный замок Савинь, принадлежавший его предкам, да два озера, в которых отражались шпили, башенки и украшавшие крышу статуи, могли служить достойным обрамлением для ее красоты.
— О Боже, я счастлив! — воскликнул он, когда Зивана и его дом слились в его воображении в единое целое. Он подумал, что еще ни одному мужчине так не везло.
Его воспоминания были прерваны слугами, которые внесли огромные подносы и принялись расставлять блюда на столе. Однако сейчас голод уже не мучил герцога.
— Налей вина, — сказал он, — и передай госпоже герцогине, что я хотел бы видеть ее.
Слуга поклонился. Герцог залпом осушил стакан. Он предполагал, что чем быстрее он выполнит свои обязанности, тем скорее у него появится возможность вернуться к избранному им и хорошо знакомому образу жизни.
Внезапно он сообразил, что даже не имеет представления, как выглядит его невеста. Когда он вчера приехал в замок, мать сказала ему, что среди прочих подарков графа есть ее портрет, но тогда у герцога не было ни малейшего желания разглядывать его.
— Какая разница, как она выглядит? — спросил он себя. — Завтра же утром меня здесь не будет.
Только одна женщина имела для него значение, но она…
Его губы плотно сжались, на лицо набежала тень. Он отпил еще один большой глоток из своего стакана.
Переживания прошлого очертили темные круги под глазами, а лицо герцога приобрело выражение циничного презрения, отчего стало казаться злым.
Он поднялся и внезапно увидел себя в зеркале, висевшем на противоположной стене. Ухмыльнувшись своему отражению, он поднял стакан.
— За потомство! — глумливо проговорил он. — За будущего герцога и за его имя, которому я придам еще большую славу!
Он не успел поднести стакан к губам, так как дверь позади него открылась. Немного помедлив, он повернулся — и решил, что ошибся, потому что перед ним стояла не жена, которую он ожидал увидеть, а молоденькая девушка, почти девочка.
Она продолжала смотреть на него, а он недоверчиво разглядывал светлые волосы, в которых, казалось, запутался солнечный лучик; синие глаза и нежную, жемчужно-белую кожу, которая казалась прозрачной.
На мгновение их глаза встретились. И тут Сирилла, поддавшись какому-то непонятному порыву, двинулась к герцогу.
Будучи большим знатоком женской красоты, герцог сразу же обратил внимание на грацию ее стройного тела, на изящный изгиб шейки, на гордый поворот головы.
Она присела в глубоком реверансе.
— Монсеньер! — проговорила она. — Мне очень хотелось бы поговорить с вами!
Герцог изумленно уставился на нее.
— Как… как ты назвала меня?
Ее щеки покрыл легкий румянец, и она ответила:
— Мои… монсеньер.
— Это обращение скорее применимо к высшему духовенству или к принцам королевской крови.
— Я знаю… но именно этим словом… я всегда называла вас… в своих мыслях.
— Всегда? — переспросил он.
— С тех пор, как увидела вас. Герцог удивленно приподнял брови.
— Не помню, чтобы мы встречались. Сирилла рассмеялась.
— И не пытайтесь вспомнить, вам это не удастся. Я видела вас. И это действительно так, но я сомневаюсь, чтобы вы заметили меня в многотысячной толпе.
Герцог рукой указал ей на диван.
— Может, присядешь и расскажешь мне об этом? — предложил он.
Сириллатак и сделала, а герцог опустился в свое кресло. Его глаза продолжали внимательно наблюдать за Сириллой.
«Кардинал был прав, — подумал он, — она на самом деле необыкновенно красива. Но только Богу известно, что у меня может быть общего с этим ребенком».
Однако нет смысла задумываться над подобным вопросом, так как завтра он возвращается в Париж.
— И что же ты собираешься рассказать мне? — напомнил герцог молчавшей Сирилле.
— Я вот сейчас думала, что вы выглядите точно так же, как девять лет назад… нет… это не правда. В вашем взгляде затаилась печаль, которой тогда не было… и я… догадываюсь о ваших чувствах.
— Я не совсем понимаю тебя, — сказал герцог. — Расскажи мне, когда ты впервые увидела меня.
— Я думала, что вы уже догадались, — ответила Сирилла. — На турнире, устроенном в замке в честь вашего дня рождения, когда вам исполнился двадцать один год!
— Ну, конечно же! — воскликнул он. — Я совсем забыл об этом. Моя родители возродили к жизни средневековые рыцарские поединки.
— А вы были рыцарем… Белым рыцарем, — еле слышно проговорила Сирилла.
То, как она произнесла эти слова, и выражение, промелькнувшее в ее глазах, подтвердили догадку герцога, что его появление в сверкающих на солнце доспехах, которые принадлежали его предкам, потрясло ее.
Турнир был организован с большим знанием дела. Действия участников поединков тщательно отрабатывались.
Его противником был Черный рыцарь, который, победив в нескольких предыдущих поединках, бросил вызов ему, Белому рыцарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Вспомнив, что он пропустил обед, герцог ощутил голод и жажду. Он встал, дернул за шнурок звонка и опять вернулся в свое кресло.
Вошедший в комнату слуга несказанно удивился, увидев герцога.
— Вы звонили, господин герцог?
— Я хочу есть, и принеси бутылку лучшего вина.
Слуга поспешил выполнять приказание. Герцог обвел глазами библиотеку, и ему вспомнилось одно событие, которое произошло именно в этой комнате. В тот день отец сидел за столом, а мать — на диване.
Как бы сквозь годы герцогу слышался свой голос, когда он рассказывал родителям о девушке, которую встретил в Париже.
— Она так красива, мама! Она прекрасна! Она — балерина, но на самом деле она дочь русского дворянина.
— Тогда почему она выступает в театре? — не поворачивая головы спросил отец.
— Только потому, что обладает уникальным талантом и ее родители разрешили ей танцевать в труппе Русского Императорского балета. Как тебе известно, в России танцовщики имеют несколько иной статус, чем у нас.
— Она действительно так красива? — поинтересовалась мать.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты увидела ее, мама. Можно, я привезу ее сюда? Сейчас она очень занята, они репетируют новый балет, но, возможно, мне удастся уговорить ее приехать в Савинь на субботу и воскресенье.
Герцогиня почти не колеблясь ответила:
— Конечно, мой дорогой Аристид. Мы всегда рады твоим друзьям.
Он предполагал, что между ним и родителями возникнет спор по поводу приглашения, однако он получил то, что желал, и, поцеловав мать, выбежал в сад.
Каждый цветок, каждое неуловимое движение листвы, слабо колышащейся на ветру, напоминало ему о Зиване. Ему казалось, что на земле не существует другой женщины, обладающей такой непередаваемой грацией и очарованием, способными околдовывать его.
— Она пленила не только мое сердце, но и воображение, — сказал он себе.
Лишь построенный из серого камня величественный замок Савинь, принадлежавший его предкам, да два озера, в которых отражались шпили, башенки и украшавшие крышу статуи, могли служить достойным обрамлением для ее красоты.
— О Боже, я счастлив! — воскликнул он, когда Зивана и его дом слились в его воображении в единое целое. Он подумал, что еще ни одному мужчине так не везло.
Его воспоминания были прерваны слугами, которые внесли огромные подносы и принялись расставлять блюда на столе. Однако сейчас голод уже не мучил герцога.
— Налей вина, — сказал он, — и передай госпоже герцогине, что я хотел бы видеть ее.
Слуга поклонился. Герцог залпом осушил стакан. Он предполагал, что чем быстрее он выполнит свои обязанности, тем скорее у него появится возможность вернуться к избранному им и хорошо знакомому образу жизни.
Внезапно он сообразил, что даже не имеет представления, как выглядит его невеста. Когда он вчера приехал в замок, мать сказала ему, что среди прочих подарков графа есть ее портрет, но тогда у герцога не было ни малейшего желания разглядывать его.
— Какая разница, как она выглядит? — спросил он себя. — Завтра же утром меня здесь не будет.
Только одна женщина имела для него значение, но она…
Его губы плотно сжались, на лицо набежала тень. Он отпил еще один большой глоток из своего стакана.
Переживания прошлого очертили темные круги под глазами, а лицо герцога приобрело выражение циничного презрения, отчего стало казаться злым.
Он поднялся и внезапно увидел себя в зеркале, висевшем на противоположной стене. Ухмыльнувшись своему отражению, он поднял стакан.
— За потомство! — глумливо проговорил он. — За будущего герцога и за его имя, которому я придам еще большую славу!
Он не успел поднести стакан к губам, так как дверь позади него открылась. Немного помедлив, он повернулся — и решил, что ошибся, потому что перед ним стояла не жена, которую он ожидал увидеть, а молоденькая девушка, почти девочка.
Она продолжала смотреть на него, а он недоверчиво разглядывал светлые волосы, в которых, казалось, запутался солнечный лучик; синие глаза и нежную, жемчужно-белую кожу, которая казалась прозрачной.
На мгновение их глаза встретились. И тут Сирилла, поддавшись какому-то непонятному порыву, двинулась к герцогу.
Будучи большим знатоком женской красоты, герцог сразу же обратил внимание на грацию ее стройного тела, на изящный изгиб шейки, на гордый поворот головы.
Она присела в глубоком реверансе.
— Монсеньер! — проговорила она. — Мне очень хотелось бы поговорить с вами!
Герцог изумленно уставился на нее.
— Как… как ты назвала меня?
Ее щеки покрыл легкий румянец, и она ответила:
— Мои… монсеньер.
— Это обращение скорее применимо к высшему духовенству или к принцам королевской крови.
— Я знаю… но именно этим словом… я всегда называла вас… в своих мыслях.
— Всегда? — переспросил он.
— С тех пор, как увидела вас. Герцог удивленно приподнял брови.
— Не помню, чтобы мы встречались. Сирилла рассмеялась.
— И не пытайтесь вспомнить, вам это не удастся. Я видела вас. И это действительно так, но я сомневаюсь, чтобы вы заметили меня в многотысячной толпе.
Герцог рукой указал ей на диван.
— Может, присядешь и расскажешь мне об этом? — предложил он.
Сириллатак и сделала, а герцог опустился в свое кресло. Его глаза продолжали внимательно наблюдать за Сириллой.
«Кардинал был прав, — подумал он, — она на самом деле необыкновенно красива. Но только Богу известно, что у меня может быть общего с этим ребенком».
Однако нет смысла задумываться над подобным вопросом, так как завтра он возвращается в Париж.
— И что же ты собираешься рассказать мне? — напомнил герцог молчавшей Сирилле.
— Я вот сейчас думала, что вы выглядите точно так же, как девять лет назад… нет… это не правда. В вашем взгляде затаилась печаль, которой тогда не было… и я… догадываюсь о ваших чувствах.
— Я не совсем понимаю тебя, — сказал герцог. — Расскажи мне, когда ты впервые увидела меня.
— Я думала, что вы уже догадались, — ответила Сирилла. — На турнире, устроенном в замке в честь вашего дня рождения, когда вам исполнился двадцать один год!
— Ну, конечно же! — воскликнул он. — Я совсем забыл об этом. Моя родители возродили к жизни средневековые рыцарские поединки.
— А вы были рыцарем… Белым рыцарем, — еле слышно проговорила Сирилла.
То, как она произнесла эти слова, и выражение, промелькнувшее в ее глазах, подтвердили догадку герцога, что его появление в сверкающих на солнце доспехах, которые принадлежали его предкам, потрясло ее.
Турнир был организован с большим знанием дела. Действия участников поединков тщательно отрабатывались.
Его противником был Черный рыцарь, который, победив в нескольких предыдущих поединках, бросил вызов ему, Белому рыцарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39