Герцог скрутил ее в кольцо.
— Назовите ваши имена, — попросил отец.
— Валериус и Катерина, — ответил герцог.
— Встаньте на колени.
Они опустились перед священником на колени, и, произнеся короткую молитву по-латыни, отец-редемптионист спросил герцога:
— Валериус, хочешь ли ты взять в жены присутствующую здесь Катерину?
— Хочу, — ответил герцог.
— Катерина, хочешь ли ты взять в мужья присутствующего здесь Валериуса?
— Я… хочу, — тихо сказала Катерина.
Вслед за отцом-редемптионистом они принесли клятву:
— Клянусь любить тебя и оставаться с тобой в радости и горести, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.
Произнося эти слова, Катерина всем своим существом молилась, чтобы сделать герцога счастливым.
Затем священник соединил их руки и сказал по латыни:
— Ego conjungo vos in Matri-monium.
Герцог положил скрученную шпильку на требник, и отец благословил кольцо.
— Повторяйте за мной, — сказал он герцогу, и тот повторил своим глубоким голосом:
— Этим кольцом я беру тебя в жены, почитаю тебя своим телом, и наделяю тебя всем своим имуществом.
Герцог надел кольцо на палец Катерины. После чего священник благословил их, перекрестив над головой со словами:
— Dominus Deus omnipotens benedicat Vos.
Они встали.
— Будьте счастливы, дети мои, — с глубокой искренностью пожелал редемптионист. — Я помолюсь за вас.
— Мы очень благодарны вам, отец. Мы увидим вас завтра? — спросил герцог.
— Я пойду с вами во дворец бея, милорд, — ответил священник. — А пока узнаю, кто из моих братьев готов немедленно отправиться на Мальту от вашего имени, и займусь списком, который вы мне дали.
Он посмотрел на листок.
— Когда ваших людей продадут, я буду поддерживать связь с их покупателями, и как только прибудет выкуп, мы их вытащим.
— Не могу выразить, как я вам благодарен, — ответил герцог.
Отец постучал в дверь камеры, и та тотчас открылась. Катерина поняла, что тюремщик подслушивал снаружи.
Священник вышел в коридор, сказал что-то тюремщику по-арабски и направился к лестнице.
Тюремщик не запер дверь. Вместо этого он вошел в камеру и спросил герцога, понизив голос:
— Вы богаты?
— Да, как, я полагаю, ты слышал, — ответил герцог.
— Вы можете платить мне и дальше за любые мои услуги?
— Я сделаю тебя очень богатым, если устроишь нам побег.
Тюремщик замахал руками.
— Невозможно! Это слишком трудно. Ворота баньо запираются на ночь.
— Нет ничего невозможного! — резко возразил герцог. — У тебя наверняка есть друзья, которые тоже хотят денег. Если проведешь нас на корабль, который доставит нас на Мальту, твоя награда будет очень большой.
Катерина видела, что бербер думает о словах герцога, пытаясь сообразить, как заработать обещанное богатство.
— Подумай об этом, — сказал герцог, так как тюремщик молчал, — и помни, что я говорю правду. Я обещаю, что ты будешь богат — очень богат — в тот день, когда мы с женой сбежим отсюда.
— Тюремщик — бедный человек, месье, — захныкал тюремщик. — Вы не наградите меня еще за то, что я уже сделал для вас?
— Ты достаточно вознагражден, — ответил герцог, — этот бриллиант — высшего качества. Но я могу дать тебе еще лучшие бриллианты. Я могу сделать твою жизнь настолько легкой, что тебе никогда не придется работать — но не раньше, чем мы освободимся из тюрьмы.
— То, о чем вы просите, трудно, очень трудно, — пробормотал тюремщик.
Тут кто-то позвал его, и он быстро вышел из камеры, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.
— Ахмед! Ахмед! — снова раздался крик, и они услышали, как тюремщик отвечает, взбегая по каменным ступеням.
Герцог повернулся к Катерине. Он все еще держал девушку за руку.
Теперь он посмотрел на золотую шпильку, скрученную в подобие вечного круга — символа нерасторжимости союза тех, кого соединила церковь.
— Странная свадьба, Катерина, — произнес герцог своим глубоким голосом.
— Я… боюсь, — ответила девушка, — боюсь… того, что рассказал нам отец-редемптионист.
— Я тоже боюсь, за тебя.
— Если бей заберет меня… от… вас, — прошептала Катерина, — я должна… умереть.
— Я знаю, — быстро ответил герцог, — но мы можем только молиться, что он не заинтересуется тобой как замужней женщиной.
Он обнял ее и притянул к себе.
— Я буду очень нежен, — сказал он мягко.
Катерина дрожала, но не от страха, а от необычного волнения.
Она подняла к герцогу свое личико, и он посмотрел в ее голубые глаза, как смотрел в тот раз, когда обнимал ее в тени дворца.
— Я так и не смог забыть, какими сладкими были твои губы. Я первый мужчина, поцеловавший тебя?
— И… единственный, — ответила Катерина.
Девушка забыла, что находится в темнице. Она забыла свой страх того, что ждет ее завтра. Она сознавала лишь неистовое волнение, охватившее ее.
Катерина уже чувствовала его однажды, в тот раз, когда стояла так близко к герцогу и знала, что его губы под черной маской совсем рядом с ее губами.
Герцог привлек ее к себе и медленно, очень медленно, словно боясь испугать, отыскал ее рот.
Его поцелуй был настолько нежен, будто он прикасался к чему-то столь же хрупкому и слабому, как цветок.
Затем, когда инстинктивно и бессознательно девушка придвинулась ближе, когда герцог почувствовал, как ее губы трепещут под его губами, его поцелуй стал более настойчивым.
Неописуемый восторг захлестнул Катерину, словно ее вдруг окутало сияющим облаком счастья.
Весь мир был забыт. Остался только герцог, чудо его поцелуя и этот восторг, для которого не хватало ни слов, ни мыслей.
Девушке казалось, будто она ожила, и все, чего она так страстно желала и о чем мечтала, сбылось.
Его прикосновение было невыразимой радостью, и обжигающее пламя возбуждения побежало по ее жилам.
Герцог поднял голову и хрипло сказал:
— Ты красива — очень красива.
Затем он снова целовал ее, более требовательно, более страстно, и, почувствовав своим телом, как бьется его сердце под тонкой рубашкой, Катерина поняла с ощущением счастья, что волнует его.
Губы герцога перешли от ее рта к щекам. Он поцеловал ее глаза, а когда коснулся ее мягкой шеи, девушку пронзила сладостная дрожь — неизъяснимое, волшебное ощущение, которого она никогда прежде не знала.
Поцелуи герцога становились все более страстными, и Катерина как будто стала частью его и не имела больше собственной личности.
Он прижимал ее к себе все крепче и крепче, так что девушка уже почти не могла дышать, и ей казалось, что герцог требует и ее сердце и ее душу, и она отдала их бесповоротно.
Его рука отвела в сторону фишю, чтобы он мог поцеловать мягкость ее белых плеч, а затем его губы двинулись ниже, пока не нашли ложбинку между ее грудей.
И когда все существо Катерины уже вибрировало, как музыкальный инструмент, в ответ на касание губ и руки герцога, вдруг раздался страшный взрыв, который потряс все здание!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36