— Пожалуй, мне пора спать… мне хочется рассказать вам так много волнующих вещей, что я должна собраться с мыслями.
— Принимаю это как комплимент. А теперь идите отдыхать и, если желаете, присоединяйтесь ко мне, когда я поеду верхом на прогулку в Буа в восемь часов утра.
— Правда можно?
— Я буду с нетерпением ждать вас.
— О, спасибо! Обещаю не опаздывать.
Она протянула руку, не будучи уверена, прилично ли это, когда желают доброй ночи.
К счастью, маркиз воспринял это как должное: взял ее руку, поднес к губам и сказал:
— Ложитесь спать, Рокуэйна, и перестаньте волноваться. Если вы предоставите все мне, я постараюсь сделать вас гораздо счастливее, чем вы были в прошлом.
Она улыбнулась ему.
— Теперь я абсолютно убеждена, что все это сон. Я была почти уверена, что эту ночь мне придется провести на улице… или просить милостыню, чтобы оплатить обратную дорогу в Англию!
Она говорила наполовину всерьез, наполовину шутливо, и маркиз сказал:
— По-моему, во Франции мошенников и фальсификаторов отправляют в Бастилию.
— В таком случае я обязана поблагодарить вас еще и за уютное ложе, ожидающее меня наверху. Спокойной ночи, милорд!
Она присела в книксене и направилась к двери, которую маркиз предупредительно открыл перед ней.
Выходя в коридор, она посмотрела на него и заметила в его глазах какое-то странное выражение, которого не поняла.
Затем, чувствуя необыкновенную легкость, возбуждение и в то же время какое-то замешательство, она птицей взлетела вверх по лестнице.
Мари ждала ее, чтобы помочь раздеться и уложить в постель.
На следующий вечер, переодеваясь к ужину, Рокуэйна думала о том, что вряд ли был в ее жизни еще один такой изумительный день.
Почти два года она передвигалась по замку подобно привидению, боясь, что каждый ее шаг может вызвать гнев герцогини.
В замке ей запрещали всякие разговоры с чужими людьми, поэтому она была очень рада возможности общаться с таким человеком, как маркиз.
Он был так интеллигентен, так начитан, что она совсем забыла о том, что боялась его, и сыпала остроумными репликами по поводу всего, о чем они толковали, ибо он стимулировал и вдохновлял ее воображение и природный ум.
Среди вещей Кэролайн Рокуэйна нашла два прелестных летних костюма для верховой езды, купленных герцогиней в качестве приданого.
Один был бледно-голубой, под цвет глаз Кэролайн, другой — военного фасона, зеленый, с белой окантовкой и черной шляпой с зеленой вуалью из кисеи.
Когда она вышла к маркизу ровно в восемь часов, то ей показалось, что его глаза заблестели от восхищения, хотя она не была в этом уверена.
— Для женщины вы удивительно пунктуальны, — сказал он весело.
— А разве ваша жена может быть иной? А поскольку мы друзья, я не хотела заставлять вас ждать.
Он улыбнулся быстроте ее реакции.
Затем, опередив грума, он помог ей сесть в седло, опытной рукой расправив юбку.
Лошадь, на которой она ехала, была не так хороша, как Вулкан, но все равно чудесная и породистая.
Девушка даже не подозревала, что ее появление с маркизом вызвало настоящую сенсацию среди людей, прогуливавшихся в Буа.
В основном это были мужчины, некоторые приветствовали маркиза как старые друзья и жаждали быть представленными его молодой жене.
Поскольку Рокуэйна свободно говорила на их родном языке, они были в восторге.
Когда маркиз и Рокуэйна оказались одни, она спросила:
— Следует ли сказать им, что я наполовину француженка, или пусть они продолжают думать, что я Кэролайн?
— Полагаю, оставим пока все как есть. Объясняться сейчас означало бы оправдываться, и кроме того, о моем венчании герцог дал объявления в «Лондон газетт», «Тайме» и «Морнинг пост».
— Я вижу, ситуация для вас непростая, и, наверное, будет разумно подождать подольше, чтобы дать Кэролайн и Патрику время выехать из Англии.
— Они собирались уехать за рубеж?
— Кажется, они хотели поехать во Францию, и, поскольку Патрик все детально спланировал, надеюсь, что их не схватят в последний момент.
Она была в этом убеждена.
И в то же время, пока она точно не будет знать, что они в безопасности, у нее будет неспокойно на душе. Она достаточно знала герцога и понимала, что этот властный человек сделает все для поимки беглецов.
— Вы снова встревожены, Рокуэйна, а мне больше всего нравится, когда вы улыбаетесь.
— Тогда я буду улыбаться.
После прогулки маркиз сводил ее на выставку картин, от которой Рокуэйна пришла в восторг.
— Маме очень понравились бы эти картины. Она столько рассказывала мне о французских художниках, и хотя я видела репродукции, это совсем не то, что оригиналы.
Ей показалось, что ее энтузиазм развеселил маркиза.
Потом они поехали на обед в ресторан, расположенный там же, в Буа.
Когда они ехали в фаэтоне с грумом, сидевшим позади, то снова привлекли всеобщее внимание.
Маркиз видел, как естественно ведет себя девушка, абсолютно не замечая восхищения французов и любопытства и зависти в глазах француженок.
Они обедали за столиком, накрытым под деревьями. Обед был восхитительным.
Рокуэйна без умолку говорила о картинах и лошадях, а маркиз отвечал на бесчисленные вопросы, причем такие, каких ему еще никто не задавал.
Был момент, когда, заметив, что он медлит с ответом, девушка быстро спросила:
— Я не наскучила вам? Наверно, я ужасно любопытна? Если это так, то скажите мне.
— Уверяю вас, это совсем не так.
— Я понимаю, что ничего не знаю ни о вас, ни о вашей жизни, и хотя постараюсь наверстать это как можно скорее, боюсь, вам предстоит обучить меня стольким вещам, что надоест со мной возиться.
— Если надоест, я скажу.
— Я вот думаю, как чудесно, что я провожу время с таким человеком, как вы. Это все равно как если бы я была с папой и даже лучше!
— Я польщен! — сухо сказал маркиз.
— Я вовсе не хочу сказать про папу ничего плохого, — пояснила девушка. — Он был очень умен, остроумен и всегда советовал мне поддерживать, как он выражался, «светскую беседу», но, по сути, он предпочитал беседовать с мамой и в ее присутствии основное внимание уделял ей.
Вздохнув, она заключила:
— Так что вы можете понять, как важно и волнующе для меня то, что вы уделяете все ваше внимание… мне, по крайней мере пока.
— Вы ограничиваете меня во времени?
— Конечно. Я боюсь не только того, что какая-нибудь красавица уведет вас от меня, но и того, что, когда я проснусь, вы растаете как туман!
Маркиз смеялся.
— Беда с вами, вы слишком впечатлительны, и, кто знает, какие еще неприятности меня ждут! Вы уже доставили мне много забот, и я просто не знаю, что еще сулит будущее.
— Мне хочется лишь надеяться, — быстро сказала девушка, — что я вам не очень надоем.
— Думаю, это невозможно!
Она не поняла, был ли это комплимент или критическое высказывание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30