— Я люблю не только твою красоту, — продолжал он, — не только прекрасное лицо, нежный голос, изящество движений. Я восхищаюсь твоим умом и невероятной храбростью. Мелисса, ты дважды спасла мне жизнь, — голос его потеплел. — Теперь я — твой вечный должник.
Мелисса подняла голову и взглянула ему в лицо.
— Я так боялась, что он… что он тебя ранит.
— Ранить меня можешь только ты, — с улыбкой ответил герцог. — Своим равнодушием.
— Но я люблю тебя! — воскликнула Мелисса. — Люблю всем сердцем, всей душой! Я никогда не думала, что любовь бывает такой… такой захватывающей, что она причиняет такую боль… и такую радость.
— Милая моя! — нежно воскликнул герцог.
Он долго смотрел на нее, затем добавил:
— Меня беспокоит только одно. Мелисса, ты не думаешь, что я слишком стар для тебя?
— Нет, что ты! — воскликнула Мелисса.
— Ты уверена?
— Конечно! Какая разница, сколько тебе лет? Ты такой… такой замечательный…
Герцог нежно взял ее за подбородок, всмотрелся в лицо — в глазах его плясали озорные смешинки — и сказал:
— Что ж, кажется, «темная лошадка» меня не подвела.
— Я не могу в это поверить, — прошептала Мелисса. — Я так рада… так рада, что ты оказался прав!
— И ты тоже, — заметил герцог. — Помнишь, ты говорила, что и мне не миновать стрелы Купидона?
Мне до сих пор не верится, — прошептала Мелисса. — Я молилась о том, чтобы сделать тебя счастливым, но никогда и подумать не могла, что ты… что ты меня действительно полюбишь!
— Ты молилась обо мне? — мягко спросил герцог.
— Сегодня в часовне, — ответила Мелисса. — И мне показалось… что раздался какой-то голос. Он сказал, что я должна дать тебе любовь.
— И ты готова?
— Да, — твердо ответила Мелисса.
Медленно, боясь неосторожным движением напугать ее, герцог наклонил голову и прикоснулся губами к ее губам. Сперва он целовал осторожно и нежно, но вскоре по телу Мелиссы пробежал трепет возбуждения, и поцелуй герцога стал нетерпеливым, настойчивым. Мелисса ответила на поцелуй; неведомое прежде наслаждение закипало в ее крови, язычками пламени бежало по жилам, и ей казалось, что все прекрасное на свете — красота дворца, прелесть цветущего сада, блеск прудов, величие герцога, — все слилось в их жарком поцелуе.
Герцог оторвался от ее губ.
— Я люблю тебя! — с жаром произнес он. — Боже, как я тебя люблю!
— Я тоже люблю тебя, — прошептала Мелисса. — Скажи, я не сплю? Мне кажется, что все это сон.
— Мне тоже, — улыбнулся герцог. — Но это не сон, любовь моя.
Мелисса подняла руку, и в дрожащем пламени свечи ярко сверкнуло обручальное кольцо.
— Ты подарил мне кольцо в форме сердца, — прошептала она. — Но я думала, что это ничего не значит.
— Это значит, что мое сердце принадлежит тебе, — ответил герцог. — Я надеялся, что однажды ты поймешь значение этого символа.
Пламя ярко вспыхнуло, и герцог увидел лицо Мелиссы. На ее приоткрытых губах трепетала улыбка, а глаза сияли удивительным светом. Она была так прелестна, что герцог крепче сжал ее в объятиях, словно боялся, что она исчезнет.
— Милая моя, прекрасная моя жена, — прошептал он, — ты подарила мне счастье, которое я искал всю жизнь! Какими подарками мне отблагодарить тебя? Я хотел бы сорвать звезды с неба, чтобы украсить ими твою шейку, а диадему тебе сделать из солнечного луча.
Мелисса рассмеялась звонким, счастливым смехом.
— Но боюсь, любимая, — продолжал герцог, — мне придется выражать свою любовь обычными бриллиантами, сапфирами и жемчугами.
Мне не нужно никаких подарков, — тихо ответила Мелисса. — Я хочу только одного… хочу больше всего на свете…
— Я дам тебе все, что ты хочешь, — пообещал герцог.
Но Мелисса молчала.
— Скажи мне, не бойся! — подбодрил ее герцог.
— Я хочу… — еле слышно прошептала Мелисса. — Я хочу, чтобы у тебя появился наследник. Я хочу родить тебе сына.
Герцога ее слова тронули до глубины души. Он покрывал поцелуями ее лицо и шею, и Мелисса чувствовала, как растет в ней новое, неведомое желание. Она слышала жаркое биение его сердца, ощущала тепло кожи и твердость мускулов. Она знала, что любовь сотворила чудо: они стали одним существом.
— Люблю тебя… люблю тебя… — шептала Мелисса.
— Моя дорогая, чудесная, милая женушка! — повторял герцог.
Он принадлежал ей, а она — ему, и не было больше ни страхов, ни горестей, ни обид — только любовь, любовь, любовь…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39