«Непобедимый» окутался дымом; Конрад мог слушать лишь возбужденный голос первого помощника, отдающего приказы.
Пушки вновь выстрелили и канониры быстро перезарядили их.
— Беспорядочный огонь! — услышал Конрад.
По звуку выстрелов он понял, что более опытные канониры стреляют гораздо быстрее, чем новички.
Он заметил, что ядра французов падают уже поблизости от корабля, поднимая огромные фонтаны воды, которая заливала палубу «Непобедимого».
И в следующий момент он увидел, как рухнула главная мачта противника, и услышал восторженный рев матросов.
Теперь французский корабль мог лишь беспомощно дрейфовать.
Битва должна была закончиться в считанные минуты.
На воду — чтобы подобрать уцелевших — спустили шлюпки, и Конрад уже готов был отдать приказ идти на абордаж, как вдруг услышал крик:
— Пожар! Пожар на корабле!
Огонь, охвативший судно противника, быстро распространялся.
Дерево старых кораблей обычно высушено временем — не прошло и минуты, как французский корабль превратился в огромный факел.
Конрад видел, как матросы, пытаясь спастись, бросаются за борт; он понимал, что многие из них оказались в ловушке трюма, из которой не было спасения.
Когда спасенных доставили на борт, выяснилось, что французский корабль возвращался на родину после трехгодичного плавания.
На его счету, несомненно, было множество потопленных английских судов; трюмы его были полны добычи, что и помешало французам спастись бегством.
Когда пленников отправили в трюм, капитан поинтересовался об их собственных потерях.
— Один из канониров убит, сэр, — доложил Диккен, — из-за взрыва пушки.
Конрад сжал губы. Это была беда всех кораблей, в особенности оснащенных новыми пушками.
— Один матрос сломал руку при откате орудия, еще двое были ранены осколками, когда несколько ядер попали в палубу.
— Кораблю нанесен ущерб?
— Небольшой, все можно починить и закрасить.
— Спасибо.
Только после этого Конрад вспомнил о Делоре, подумав, не испугалась ли она.
Он хотел было послать Диккена позаботиться о ней, но решил, что лучше пойти самому.
Начинало темнеть, порывистый ветер сменился проливным дождем.
Оставив вместо себя первого помощника, Конрад спустился вниз, к каюте, которую он сейчас занимал и куда отправил Делору — во время боя там было безопаснее, чем в капитанских апартаментах на верхней палубе.
Спускаясь по трапу, он столкнулся с Эбигейл.
— Все закончилось, сэр? — спросила она со спокойствием, достойным восхищения.
— Да, Эбигейл. С вашей хозяйкой все в порядке?
— Она очень хотела видеть вас. Я собираюсь приготовить ей чашечку чая.
Конрад улыбнулся — Эбигейл, как и большинство английских служанок, считала чашку чая панацеей при всех болезнях.
— Я уверен, нам всем сейчас не помешает чашка хорошего чая.
Он знал, что матросы в этот момент думают совсем не о чае, а о глотке рома — но об этом обязательно позаботится Диккен.
Он открыл дверь каюты, которая была погружена в полумрак — лампа оставалась не зажженной.
Здесь царила тишина, и Конрад даже подумал, что девушки тут нет. Однако этот же момент он услышал вскрик, и перед ним появилась Делора.
— Вы… вы в безопасности! Вас не ранило?
Она почти что выкрикнула это; неожиданно корабль сильно качнуло, и Конраду пришлось обнять девушку, чтобы не дать ей упасть.
Он ощутил дрожь ее тела, и понял, что страх ее прошел.
Их взгляды встретились.
Не осознавая происходящего, ни о чем ни думая, повинуясь импульсу, полностью парализовавшему его волю, Конрад нашел уста девушки своими губами.
Коснувшись ее рта он понял, что именно об этом он мечтал все время — о той нежности, сладости, трепете и невинности, каких он не встречал никогда в жизни.
Полностью потеряв контроль над собой, Конрад крепче обнял Делору и ощутил ее сладостное волнение, в котором, как в зеркале отражались и его собственные чувства.
Он целовал ее страстно, требовательно, и, в то же время, с благоговением, ибо Делора отличалась от всех остальных женщин, когда-либо принадлежащих ему.
И только усилившаяся качка вынудила его оторваться от ее губ и вернуть себе самообладание.
— Простите меня, — еле слышно прошептал он.
Его ужаснул собственный поступок, и сейчас он совершенно не понимал, что ему делать дальше.
— Я… я люблю вас.
Она тоже произнесла это шепотом, но капитан прекрасно расслышал слова.
— Я знаю… что полюбила вас… с первой встречи… с тех пор… как я поняла, что мои молитвы были услышаны… и Бог послал мне избавителя!
Сверхчеловеческим усилием воли Конрад отнял руки от Делоры, оставив ее держаться за ближайший стул, привинченный к полу.
Он пересек каюту и остановился у иллюминатора, вглядываясь вдаль — над морем уже начала сгущаться тьма — и тщетно пытаясь понять, почему так стучит его сердце, и как разрешить все терзавшие его душу вопросы.
Он не двигался; Делора с трудом добралась до кресла и рухнула в него.
Конрад чувствовал, что девушка смотрит на него, и, даже не поворачиваясь, мог сказать, что взгляд ее полон немого вопрошания и изумления.
Наконец, к Конраду вернулся дар речи.
— Мы должны забыть о том, что сейчас произошло. Я бы никогда не позволил себе подобного, не будь окрылен победой.
В повисшем молчании раздался тихий голос Делоры:
— Вы… вы хотите сказать… что… сожалеете о… о том, что поцеловали меня?
— Я не должен был этого делать.
— Но… ведь это произошло… и теперь… теперь я точно знаю… что люблю вас.
— Вы не должны так говорить, Делора.
— Но это… правда.
— Если это правда, то я вдвойне сожалею о сделанном; вы же должны заставить себя поверить в то, что запутались в своих чувствах. Вы впервые оказались в центре боевых действий — а в таких случаях иногда происходят и более странные вещи, о которых бывает лучше — и легче — забыть.
В каюте вновь воцарилась тишина. Через некоторое время Делора, всхлипывая, смогла выговорить:
— Так… вам не понравился… поцелуй! Я же никогда… никогда не испытывала ничего подобного!
Конрад понял, что девушка вот-вот расплачется и поспешил ответить:
— Что вы, это было изумительно, но мне стыдно за то, что я потерял контроль над собой и своими действиями, а это непростительно для капитана.
— Я думала… что вы поцеловали меня не как капитан… а как… как мужчина.
Конрад ничего не ответил — ведь это было правдой.
Но, боясь, что Делора может наговорить еще глупостей, он повернулся к двери.
— Мне еще многое нужно сделать.
— Нет! Нет… пожалуйста, не уходите… я должна вам еще кое-что сказать.
Не в силах отвергнуть ее мольбу, он подошел и сел во второе кресло.
Девушка протянула к нему руки — он взял их в свои.
Он ощутил дрожь ее пальцев, усилием воли подавив в себе желание покрыть их поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31