Запомни, девочка. Даже если все пошло прахом, держись за свою гордость, она всегда тебя вывезет.
Герцогиня поднесла к носу нюхательную соль и добавила:
– Иди ложись спать. Нужно как следует выспаться перед тем, как отправиться в безумное путешествие, которое может завести нас неведомо куда. Ты едешь в своей новой кораллово-красной накидке?
– Конечно, – улыбнулась Клеона. – Как и вы, я хочу ослепить французов. Ну не досадно ли, что после стольких лет войны наши заклятые враги по-прежнему остаются законодателями моды? Мадам Бертен говорит, что дамы при дворе Наполеона затмевают всех, кто появляется в Кларенс-Хаусе.
– Не верю, – гневно заявила герцогиня, – и никто не сможет переубедить меня, пока я не увижу это собственными глазами.
– Теперь ждать осталось недолго, – засмеялась Клеона и, сделав реверанс, поцеловала руку герцогини. – Все это так интересно. Мне всегда хотелось побывать во Франции. Откровенно говоря, мадам, я чрезвычайно благодарна синьорине Дории ди Форно!
– Смотри только, чтобы джентльмены не слышали от тебя имени этой женщины, – резко сказала герцогиня. – Бог знает, что они могут подумать о порядочной девушке, которая не только знает о существовании подобных созданий, но и говорит о них вслух!
Улыбаясь, Клеона вышла от герцогини. Войдя к себе в спальню, она отпустила поджидавшую ее горничную и села к бюро. Она понимала, что до отъезда во Францию должна написать хотя бы матери. Письмо давалось с трудом. Употребив слово «мы», под которым подразумевала себя и герцогиню, она не лгала, хоть и прекрасно понимала: для матери это будет означать, что она и Леони едут в Париж в сопровождении герцогини.
Клеона посыпала строчки песком и запечатала письмо. Она надеялась, что никому не придет в голову удивляться, отчего мисс Мандевилл адресует письмо в дом викария, а не в Мандевилл-Холл. Впрочем, она тут же отбросила мысль о том, что слуги Линк-Хауса посмеют шпионить за кем-либо вообще, и уж тем более за близкой родственницей герцогини.
В то же время она помнила слова герцогини и свою собственную встречу с «призраком». Что, если это как раз и был соглядатай? И нет ли какой-нибудь связи между ним и лакеем, с грохотом уронившим тарелки и бесследно исчезнувшим из дома?
Клеона решила, что не покинет дом на Беркли-сквер, пока не раскроет секрет потайного хода в стене спальни, где провела первую ночь. Она взглянула на часы на каминной полочке. Было уже за полночь. Прихватив с бюро свечу в серебряном подсвечнике, она подошла к двери и выглянула в коридор. На лестничной площадке никого не было; в серебряных канделябрах догорали свечи.
Она тихо выскользнула из спальни и прикрыла за собой дверь. Остановившись в проходе, осторожно повернула ручку двери, ведущей в Лавандовую спальню, так называлась таинственная комната.
В темноте скрывалась огромная пустая кровать с пологом; свеча высветила чехлы на стульях и туалетном столике. Клеона бесшумно двинулась по толстому ковру и уже через несколько секунд нашла на панели пружину, открывавшую потайную дверь.
Узкая винтовая лестница круто уходила вниз. Держа свечу над головой. Клеона осторожно начала спускаться. Лестница была настолько узка, что полный человек просто не смог бы ею воспользоваться. Ступени заворачивали и спускались все ниже и ниже, пока неожиданно не закончились.
Клеона очутилась в крохотной комнатке, размером не более четырех квадратных футов, которая, по-видимому, не имела выхода. Девушка почувствовала огромное разочарование. Чего-чего, а такого она не ожидала: лестница не вела никуда. Перед ней была кирпичная стена.
Должно быть, когда-то здесь находилось убежище католического священника, а потом выход, возможно, заложили. Во всяком случае, делать тут больше нечего.
Девушка уже собиралась повернуться и идти наверх, как вдруг услышала голоса, да так близко, что даже подпрыгнула от неожиданности.
– Так ты что, действительно решился на эту безрассудную поездку? – спросил мужской голос – Надеюсь, ты не очень-то доверяешь этому типу?
Клеона узнала говорящего. Это был Фредди Фаррингдон. Невозможно было не узнать и голос того, кто ему отвечал.
– Разумеется, я ему не доверяю. Ты что, за простачка меня принимаешь? – спросил герцог. – Но ему показалось бы чертовски странным, если б я сейчас передумал.
– Не нравится мне это. Ей-богу, не нравится, – мрачно изрек Фредди. – А герцогине с чего вдруг взбрело в голову увязаться за тобой? Да еще тащить вместе с собой малышку Клеону? Вы просто спятили!
– Ничуть, – жизнерадостно откликнулся герцог. – Веснушчатый носик – это главный козырь в антураже. Все мы знаем, почему вмешивается вдовствующая герцогиня. Если не так-то просто будет убедить их в том, что я именно тот, за кого себя выдаю, то Клеона на самом деле такова, какой кажется, – простосердечная, безыскусная английская мисс, широко раскрытыми глазами взирающая на Первого консула во всем его величии.
– Черт возьми, Сильвестр, нельзя втягивать Клеону в эту ложь! Предстоит вовсе не театральное представление в Челтнеме, сам знаешь. Если я не ошибаюсь, дело может оказаться чертовски опасным.
– Я знаю, – коротко ответил герцог. – Вот почему ты поедешь со мной. Если кто и в состоянии учуять ловушку на расстоянии пятидесяти ярдов, так это ты, Фредди!
– Премного благодарен, – с удовлетворением ответил – Фредди. – Но у меня дела, и я не собираюсь их откладывать.
– Спорить бесполезно, – спокойно отозвался герцог. – Я уже написал Питту, что ты едешь с нами.
– Ах, вот как? – произнес Фредди. – Проклятье! Сильвестр, ты много на себя берешь.
– Извини, Фредди, – сказал герцог. – Мы отправляемся в девять утра. Предупреди Энтони и Чарльза. Весь день я пытался связаться с ними, но Хорек ходил за мной по пятам.
– Не нравится мне это, и все, – заявил Фредди. – Могу поклясться, все мы еще пожалеем, что ввязались в это дело.
– Может быть, – ответил герцог. – Но мы приложили столько усилий, чтобы добиться этого. И вот теперь, когда задуманное свершилось, я буду рад предпринять хоть какие-то действия. Мне смертельно надоело каждую ночь просиживать с Чарльзом и Энтони за карточным столом. Ты когда-нибудь замечал, как у Энтони подергиваются веки, когда он выигрывает?
– Ей-богу, Сильвестр, ты – само хладнокровие, – перебил его Фредди. – На твоем месте я бы сейчас готовил оружие. В этой поездке придется не только ручки целовать, и ты прекрасно знаешь это!
– Да, знаю, – спокойно сказал герцог. – Вот почему я чертовски рад, что больше не придется бездельничать. Собирайся, Фредди. Возьми лучшие наряды да постарайся припомнить свой французский, старина. Ты всегда говорил на нем ужасно, даже когда мы были в Итоне.
– Вот что я скажу тебе, Сильвестр, – с достоинством ответил Фредди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Герцогиня поднесла к носу нюхательную соль и добавила:
– Иди ложись спать. Нужно как следует выспаться перед тем, как отправиться в безумное путешествие, которое может завести нас неведомо куда. Ты едешь в своей новой кораллово-красной накидке?
– Конечно, – улыбнулась Клеона. – Как и вы, я хочу ослепить французов. Ну не досадно ли, что после стольких лет войны наши заклятые враги по-прежнему остаются законодателями моды? Мадам Бертен говорит, что дамы при дворе Наполеона затмевают всех, кто появляется в Кларенс-Хаусе.
– Не верю, – гневно заявила герцогиня, – и никто не сможет переубедить меня, пока я не увижу это собственными глазами.
– Теперь ждать осталось недолго, – засмеялась Клеона и, сделав реверанс, поцеловала руку герцогини. – Все это так интересно. Мне всегда хотелось побывать во Франции. Откровенно говоря, мадам, я чрезвычайно благодарна синьорине Дории ди Форно!
– Смотри только, чтобы джентльмены не слышали от тебя имени этой женщины, – резко сказала герцогиня. – Бог знает, что они могут подумать о порядочной девушке, которая не только знает о существовании подобных созданий, но и говорит о них вслух!
Улыбаясь, Клеона вышла от герцогини. Войдя к себе в спальню, она отпустила поджидавшую ее горничную и села к бюро. Она понимала, что до отъезда во Францию должна написать хотя бы матери. Письмо давалось с трудом. Употребив слово «мы», под которым подразумевала себя и герцогиню, она не лгала, хоть и прекрасно понимала: для матери это будет означать, что она и Леони едут в Париж в сопровождении герцогини.
Клеона посыпала строчки песком и запечатала письмо. Она надеялась, что никому не придет в голову удивляться, отчего мисс Мандевилл адресует письмо в дом викария, а не в Мандевилл-Холл. Впрочем, она тут же отбросила мысль о том, что слуги Линк-Хауса посмеют шпионить за кем-либо вообще, и уж тем более за близкой родственницей герцогини.
В то же время она помнила слова герцогини и свою собственную встречу с «призраком». Что, если это как раз и был соглядатай? И нет ли какой-нибудь связи между ним и лакеем, с грохотом уронившим тарелки и бесследно исчезнувшим из дома?
Клеона решила, что не покинет дом на Беркли-сквер, пока не раскроет секрет потайного хода в стене спальни, где провела первую ночь. Она взглянула на часы на каминной полочке. Было уже за полночь. Прихватив с бюро свечу в серебряном подсвечнике, она подошла к двери и выглянула в коридор. На лестничной площадке никого не было; в серебряных канделябрах догорали свечи.
Она тихо выскользнула из спальни и прикрыла за собой дверь. Остановившись в проходе, осторожно повернула ручку двери, ведущей в Лавандовую спальню, так называлась таинственная комната.
В темноте скрывалась огромная пустая кровать с пологом; свеча высветила чехлы на стульях и туалетном столике. Клеона бесшумно двинулась по толстому ковру и уже через несколько секунд нашла на панели пружину, открывавшую потайную дверь.
Узкая винтовая лестница круто уходила вниз. Держа свечу над головой. Клеона осторожно начала спускаться. Лестница была настолько узка, что полный человек просто не смог бы ею воспользоваться. Ступени заворачивали и спускались все ниже и ниже, пока неожиданно не закончились.
Клеона очутилась в крохотной комнатке, размером не более четырех квадратных футов, которая, по-видимому, не имела выхода. Девушка почувствовала огромное разочарование. Чего-чего, а такого она не ожидала: лестница не вела никуда. Перед ней была кирпичная стена.
Должно быть, когда-то здесь находилось убежище католического священника, а потом выход, возможно, заложили. Во всяком случае, делать тут больше нечего.
Девушка уже собиралась повернуться и идти наверх, как вдруг услышала голоса, да так близко, что даже подпрыгнула от неожиданности.
– Так ты что, действительно решился на эту безрассудную поездку? – спросил мужской голос – Надеюсь, ты не очень-то доверяешь этому типу?
Клеона узнала говорящего. Это был Фредди Фаррингдон. Невозможно было не узнать и голос того, кто ему отвечал.
– Разумеется, я ему не доверяю. Ты что, за простачка меня принимаешь? – спросил герцог. – Но ему показалось бы чертовски странным, если б я сейчас передумал.
– Не нравится мне это. Ей-богу, не нравится, – мрачно изрек Фредди. – А герцогине с чего вдруг взбрело в голову увязаться за тобой? Да еще тащить вместе с собой малышку Клеону? Вы просто спятили!
– Ничуть, – жизнерадостно откликнулся герцог. – Веснушчатый носик – это главный козырь в антураже. Все мы знаем, почему вмешивается вдовствующая герцогиня. Если не так-то просто будет убедить их в том, что я именно тот, за кого себя выдаю, то Клеона на самом деле такова, какой кажется, – простосердечная, безыскусная английская мисс, широко раскрытыми глазами взирающая на Первого консула во всем его величии.
– Черт возьми, Сильвестр, нельзя втягивать Клеону в эту ложь! Предстоит вовсе не театральное представление в Челтнеме, сам знаешь. Если я не ошибаюсь, дело может оказаться чертовски опасным.
– Я знаю, – коротко ответил герцог. – Вот почему ты поедешь со мной. Если кто и в состоянии учуять ловушку на расстоянии пятидесяти ярдов, так это ты, Фредди!
– Премного благодарен, – с удовлетворением ответил – Фредди. – Но у меня дела, и я не собираюсь их откладывать.
– Спорить бесполезно, – спокойно отозвался герцог. – Я уже написал Питту, что ты едешь с нами.
– Ах, вот как? – произнес Фредди. – Проклятье! Сильвестр, ты много на себя берешь.
– Извини, Фредди, – сказал герцог. – Мы отправляемся в девять утра. Предупреди Энтони и Чарльза. Весь день я пытался связаться с ними, но Хорек ходил за мной по пятам.
– Не нравится мне это, и все, – заявил Фредди. – Могу поклясться, все мы еще пожалеем, что ввязались в это дело.
– Может быть, – ответил герцог. – Но мы приложили столько усилий, чтобы добиться этого. И вот теперь, когда задуманное свершилось, я буду рад предпринять хоть какие-то действия. Мне смертельно надоело каждую ночь просиживать с Чарльзом и Энтони за карточным столом. Ты когда-нибудь замечал, как у Энтони подергиваются веки, когда он выигрывает?
– Ей-богу, Сильвестр, ты – само хладнокровие, – перебил его Фредди. – На твоем месте я бы сейчас готовил оружие. В этой поездке придется не только ручки целовать, и ты прекрасно знаешь это!
– Да, знаю, – спокойно сказал герцог. – Вот почему я чертовски рад, что больше не придется бездельничать. Собирайся, Фредди. Возьми лучшие наряды да постарайся припомнить свой французский, старина. Ты всегда говорил на нем ужасно, даже когда мы были в Итоне.
– Вот что я скажу тебе, Сильвестр, – с достоинством ответил Фредди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51