Но почему-то это получалось у нее намного легче, может быть, из-за того, что говорить приходилось на иностранном языке.
Но ложь на родном языке, по-английски, воспринималась как еще большая ложь, и выговорить ее было трудно.
Если и было на свете что-то, к чему ее родители всегда относились с отвращением, так это ко лжи любого сорта.
Они учили Мимозу всегда говорить только чистую правду.
- Лгать - не только малодушно, - сказал ей отец, когда она была еще совсем маленькой девочкой, - но и унизительно. Ложь унижает, делает тебя запятнанной в твоих собственных глазах. И еще - ложь всегда выходит наружу.
Теперь, вынужденная лгать, Мимоза надеялась, что герцог никогда не узнает правды, никогда не разоблачит ее.
Он казался ей добрым человеком, и она была уверена, что сам он отличался правдивостью и прямотой.
Она не могла понять, почему так решила.
Но Мимоза не сомневалась в своей правоте, так же как не сомневалась в злобном характере мсье Шарло даже до того, как узнала об этом из его собственных слов.
Таким же необъяснимым образом она была уверена, что герцогу можно доверять.
«Неужели он разоблачит меня?..»- подумала она и решила, что безопаснее всего переменить тему и поговорить о чем-либо еще.
После обеда герцог сказал, что намерен поскорее заняться приготовлениями к поездке в Фубурбо Майус, куда он стремился попасть как можно скорее.
Мимоза объяснила ему, где он сможет нанять лучших погонщиков верблюдов, и добавила:
- Конечно, лучше, хотя и намного дороже, нанять проводников с лошадьми. Вы ведь один, и вам не нужна большая палатка, а маленькую легко навьючить и на лошадь.
Они немного помолчали.
Потом герцог обратился к ней:
- Чего я и впрямь хотел бы, так это чтобы вы поехали со мной, хотя я и напоминаю ребенка, пожелавшего достать пуну с неба.
Трудно найти лучшего гида, учитывая ваши собственные впечатления и знания, почерпнутые из книги вашего дяди. Вы ведь сказали, что уже побывали там.
Мимоза замерла, затаив дыхание: она поняла, что очень хотела бы сделать то, что предлагает герцог.
Поездка позволила бы ей снова увидеть могилу ее отца и помолиться там.
Ей было также интересно, какое впечатление Фубурбо Майус произведет на герцога.
Так же ли будет он взволнован, как она или сэр Ричард?
Девушка сказала себе, что подобная идея несбыточна, но тут же спросила себя:
- А почему бы и нет?
Она - сама себе хозяйка и ни перед кем не должна отчитываться.
Кого будет интересовать, поехала ли ома в Фубурбо Майус, или осталась на вилле выслушивать болтовню Сюзетты?
Герцог наблюдал за ней.
- Если вы действительно думаете… будто я смогу оказаться вам полезной… Тогда, конечно, я бы с радостью отправилась с вами в Фубурбо Майус.
Он хлопнул в ладоши и воскликнул:
- Замечательно! Спасибо, большое спасибо! Я знаю, вы поможете мне, и я преисполнен такой благодарности, что не могу выразить ее словами.
- Об одном я обязана предупредить вас - вы должны быть очень осторожны: там много змей. Мой… мой дядя… он умер от укуса ядовитой змеи.
- Вы были тогда с ним?
Вопрос застал ее врасплох.
На мгновение она представила лицо отца после того, как его укусила змея.
Она снова видела, как он с неимоверным усилием попытался вернуться к палаткам, а потом рухнул на землю.
- Д-да… Я была там; - чуть слышно прошептала она.
- Это должно было оказаться для вас ударом, - сказал герцог. - Вероятно, жестоко с моей стороны просить вас вернуться туда.
- Нет, нет! Я хочу… вернуться, - твердо заявила Мимоза, как будто внезапно приняв решение. - Я хочу увидеть… его могилу.
- Вы хотите сказать - он там и похоронен? - недоверчиво спросил герцог.
- Люди, которые были с нами, боялись прикасаться к нему. Они очень суеверны и считают змей стражами священных храмов: поэтому-то они и кусают тех, кто вторгается непрошеным.
- Тогда я должен быть осторожен, чтобы не нарушить их покой. Но, думается мне, такое случается нечасто.
- В других местах мы обычно опасались скорпионов, - заметила Мимоза.
Герцог ничего не сказал, но про себя отметил, что она впервые упомянула свои поездки к другим римским развалинам.
Он думал, что она только читала о тех раскопках в Ливии и Алжире, о которых он ей говорил.
Но он сказал себе, что такое невозможно.
Все слышанное им о Тайсоне было связано с городами, только не древними, а городами настоящего.
Английские газеты частенько писали о его поездках из Америки в Европу и обратно.
Герцог припоминал, что Клинт Тайсон имел дела практически во всех странах Европы.
Его огромное состояние явилось причиной появления бесчисленных газетных статей, посвященных ему.
Пресса следовала за ним по пятам и отмечала все события в его жизни, как если бы он принадлежал к королевской семье.
Но герцог не припоминал, чтобы где-нибудь писали о посещении Тайсоном тех мест, которые они обсуждали с его дочерью.
Вместе с тем из их беседы определенно явствовало, что эта девушка была столь же хорошо знакома с некоторыми городами Римской империи, как и он сам.
Он точно помнил: граф Андре сказал ему, что никогда не посещал Фубурбо Майус.
Почему же тогда, недоумевал герцог, дочь Тайсона оказалась там со своим дядей.
Вне всякого сомнения, сэр Ричард не мог одобрить ее роман с графом.
Все это с быстротой молнии пронеслось в голове герцога, но он поостерегся говорить об этом вслух, так как боялся расстроить девушку.
Послушавшись ее совета, он отправился туда, где можно было нанять лучших лошадей для экспедиции.
Благодаря титулу и властному тону, Элрок получил лучших проводников и обещание приготовить все к следующему утру.
Когда он возвратился на виллу, пора было уже переодеваться к ужину.
Отведенная герцогу комната, где его уже ожидал Дженкинс, оказалась очень удобной.
- Как тут здорово, ваша светлость! - сказал слуга. - И еда хороша, а постель какая, словно на облаке спишь!
Герцог улыбнулся:
- Тогда я оставлю вас наслаждаться всем этим, а сам отправлюсь завтра с караваном.
- Это мне подходит, ваша светлость. Я преспокойненько обойдусь без ночлегов на голой земле и всей этой груды обломков.
Герцог рассмеялся.
Он привык выслушивать критические высказывания Дженкинса по поводу его увлечения раскопками.
Герцог тем не менее оценил превосходный ужин, которым он наслаждался вместе с Мимозой.
Она выглядела чрезвычайно мило в платье своей кузины, которое, несомненно, было сшито в Париже.
Мимоза была тоньше Минервы, но она знала, что слуги и Сюзетта относят ее худобу за счет полуголодного существования, когда она находилась в руках похитителей.
Мимоза нашла, что ужин наедине с мужчиной волнует ее.
Конечно, матушка не одобрила бы ее поездку с этим человеком в Фубурбо Майус; впрочем, отец бы ее понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29