- Нет смысла продолжать наш спор, - сказал он. - Кроме того, время идет. Вам надо уложить вещи, а до Кении два часа езды.
- Но ведь уже поздно… ехать ночью… так далеко? - уныло возразила Теола.
- Я отправлю с вами отряд кавалерии под командованием майора Петлоса. - Теола не отвечала, и через несколько секунд он прибавил - - Разумеется, я приду попрощаться с вами, когда вы будете готовы к отъезду.
Генерал повернулся к двери, и у Теолы вырвался слабый крик:
- Я не могу… уехать! Пожалуйста… позвольте мне… остаться! Я так много… могу здесь сделать!
- Нет!
Этот односложный ответ, казалось, резким эхом разнесся по комнате.
- Я уже сказала, что… не доставлю вам хлопот. Я даже не останусь жить во дворце, если вы… возражаете. Только позвольте мне… остаться в Кавонии!
- Нет!
Теола почувствовала, как иссякает ее самообладание. Ее душили слезы.
Она увидела, как Алексис Василас направляется к двери, и с отчаянием поняла, что сейчас он навсегда уйдет из ее жизни. И с ним уйдет свет, а она останется во тьме на всю оставшуюся жизнь.
Он повернул ручку двери.
- Я хочу… кое о чем… попросить вас. Ее голос звучал еле слышным шепотом, и она опасалась, что генерал ее не расслышал.
- О чем же?
Невозможно было поверить, что вопрос может звучать так безразлично, так жестко, холодно и отчужденно.
- Чтобы у меня… было… что вспомнить… пожалуйста… поцелуйте меня на прощание!
На какое-то мгновение ей показалось, что он откажется.
Они стояли в противоположных концах комнаты, и, когда генерал обернулся, Теола не могла разглядеть выражение его лица, потому что глаза ее были полны слез.
Очень медленно, шаг за шагом, он вернулся обратно к ней. Она скорее слышала, чем видела его приближение, и теперь ее сердце лихорадочно билось, а губы дрожали, предвкушая прикосновение его губ. Это будет последний поцелуй в ее жизни, грустно думала Теола, единственная радость, которую она запомнит на долгие годы.
- Почему вы просите меня об этом? - спросил генерал.
В его голосе слышались странные интонации, которых раньше не было.
Он все еще стоял в нескольких футах от нее. Она попыталась взглянуть на него, но не смогла. Тогда она закрыла глаза, слегка приподняла лицо и еле слышно произнесла:
- Пожалуйста… поцелуйте меня… пожалуйста… Эта мольба шла из самой глубины ее существа, и, поскольку он не пошевелился, Теоле показалось, что он собирается отвергнуть ее.
Затем внезапно он потянулся к ней, но не заключил ее в объятия, а схватил за руку.
- Пойдем!
Он открыл дверь, и они прошли мимо часовых.
Они шли так быстро, что Теола едва поспевала за ним и почти бежала вдоль коридора по направлению к парадной лестнице. Он не отпускал ее руки, и ей пришлось другой рукой приподнять край розовой юбки, чтобы не споткнуться, когда он быстро увлек ее за собой вниз по ступенькам.
Они подошли к входной двери, и часовые вытянулись по стойке «смирно».
Все еще держа ее за руку, генерал спустился по лестнице, туда, где стояла открытая коляска.
Он помог ей сесть и отдал приказ кучеру; лошади пустились вскачь, а Теола откинулась назад, задыхаясь и недоумевая.
Что происходит? Почему он так ведет себя? Ведь не может же он отослать ее па корабль, не дав ей времени переодеться и собрать вещи?
Теоле хотелось спросить у пего, что происходит, но непролитые слезы все еще душили ее, и все расплывалось перед глазами. В одном она могла быть уверена: он рядом с ней и все же не поцеловал ее, как она просила.
«С моей стороны было… нескромно… просить об этом», - решила Теола.
Она чувствовала, что, отказавшись выполнить ее просьбу, он захлопнул перед ней двери в рай.
«Я… больше ничего… не могу поделать», - вздохнула она.
Она умоляла его позволить ей остаться и потерпела неудачу. Просила подарить ей прикосновение губ, а он отказал ей даже в этом последнем мгновении счастья. Теперь он отошлет ее прочь, и ей больше нечего сказать, больше не о чем просить.
Неожиданно коляска остановилась. Теола открыла глаза, замигала и увидела, что они остановились перед белоснежной виллой. Виллу окружали высокие кипарисы, и в сгущающихся сумерках она выглядела очень красивой.
Подбежавший слуга открыл дверцу коляски, и Алексис Василас сошел на землю.
Он подал Теоле руку, чтобы помочь спуститься, и она задрожала, ощутив его прикосновение.
Они вошли в дом, и Теола мимоходом смутно разглядела холл с белыми стенами и мягким светом, струящимся из алебастровых плафонов.
Он привел ее в гостиную, высокие окна которой открывались в сад. Освещение здесь также было мягким, а сама комната казалась прохладной, белой, и все в ней дышало утонченностью.
Но у Теолы не было времени смотреть по сторонам. Она не могла оторвать глаз от своего спутника.
Теола услышала, как за ними захлопнулась дверь. После этого он отпустил ее руку и стоял, глядя на нее, но не отступил в сторону, наоборот, стоял рядом, так близко, что это вызывало в ней дрожь.
Генерал не отрывал глаз от ее лица, но молчал, и через мгновение Теола произнесла:
- Зачем… вы привезли меня… сюда? Г-где мы?
- Я хочу, чтобы вы еще раз попросили меня о том, о чем просили во дворце, - сказал он. - Я не уверен, что правильно вас понял.
В его голосе звучали такие нотки, от которых что-то дрогнуло в душе у Теолы и вновь стало трудно говорить - но уже по другой причине.
Генерал не шевелился, и она поняла, что он ждет ответа.
- Я… просила вас… меня поцеловать, - прошептала она.
- Вы уверены, что хотите этого?
Произнося эти слова, он придвинулся ближе.
Снова она подняла к нему лицо и поняла, что никогда ничего в жизни не хотела так, как сейчас хочет ощутить прикосновение его губ.
Очень медленно он обнял ее, словно ожидая, что она будет сопротивляться. Затем его рот закрыл ее губы, и Теола почувствовала, что ее охватывает восторг так же, как и тогда, в пещере. Но теперь он был еще более сильным, более прекрасным и более волшебным.
Она прижималась к нему все теснее и теснее, желая слиться с его телом, стать его частью. И в это мгновение Теола чувствовала, как огненные языки пламени охватывают ее, а вместе с ними приходит свет, почти слепящий в своей яркости.
«Я люблю тебя! Люблю тебя!»- хотелось ей воскликнуть, и, возносясь с ним на самое небо, она желала бы умереть в то же мгновение.
Рай, наверное, не мог быть более чудесным, более полным экстаза, более совершенным, чем те ощущения, которые заставляли ее трепетать в его объятиях и отвечать на его поцелуй каждой клеточкой своего тела.
Теола забыла обо всем, даже о собственных несчастьях, даже о страхе перед будущим. Она стала с ним одним целым и чувствовала, как огонь, бушующий в них обоих, пожирает все, оставляя лишь любовь .
Наверное, прошли долгие века, пока Алексис не поднял голову и не взглянул в ее глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39