И не забудь, папа, что мамина тиара все еще здесь!
- Я помню, - ответил герцог. Он сунул часы обратно в карман и тут обратил внимание на то, что Теола даже не пошевелилась.
- Ты что, отказываешься делать то, что тебе велят, Теола? - спросил он.
Теперь он произносил слова медленно, а Теола давно знала, какая угроза таится в его неестественно тихом голосе.
- Я… я должна… остаться с моим… мужем. Слова с трудом срывались с ее дрожащих губ. Герцог замахнулся, и она приготовилась выдержать неизбежный удар по щеке. В этот момент дверь распахнулась. На пороге возник майор Петлос, и герцогу пришлось опустить руку.
- Как приятно снова видеть вашу светлость, - радушным тоном произнес Петлос.
- Это вы, Петлос? - спросил герцог.
- Он самый, ваша светлость. Помните, я плыл вместе с вами на корабле, который доставил вас в Кевию.
- Я помню вас, - невежливо буркнул герцог, - хотя и не могу понять, почему вы все еще здесь.
- Вам все объяснят, если вы, ваша светлость, и леди Кэтрин последуете за мной во дворец, - ответил майор Петлос. - У дверей ждет карета.
- У нас есть своя карета, - возразил герцог.
- Разумеется, - согласился майор Петлос. - Вы ведь направляетесь в Кевию?
- Да, - ответил герцог, - В таком случае ваша светлость поедет со мной, - произнес майор Петлос, и в его голосе прозвучали властные нотки.
- Полагаю, мы еще успеем на корабль, - уступил герцог. - Он снова взглянул на Теолу. - А ты делай то, что тебе сказано, - приказал он. - Если не будешь готова к тому времени, как я вернусь, ты об этом горько пожалеешь.
Он двинулся следом за майором Петлосом к выходу из гостиной, но Кэтрин вернулась назад.
- Сейчас же сними мое платье! - прошипела она Теоле. - А если на тебе надеты еще и мои нижние юбки и шелковые чулки, снимай их тоже! Как ты посмела взять мою одежду? - Она замолчала, а потом прибавила с ясно различимыми мстительными нотками в голосе:
- Обещаю позаботиться, чтобы не только папа, но и мама сурово наказали тебя за твое возмутительное поведение. Какой стыд!
И она вылетела из комнаты, не дожидаясь ответа Теолы. Едва ее сапфировый бархатный костюм для верховой езды исчез за дверью, Теола закрыла глаза ладонями.
Как она могла хотя бы на минуту вообразить, чти ее счастье будет длиться вечно и она останется в Кавонии с Алексисом? Ей следовало знать, что волшебство прошлой ночи - всего лишь мимолетная радость. Теперь она должна посмотреть в лицо реальности: ей слишком хорошо известно, как накажет ее дядя за поступки, которые он считает преступными.
Прежде его телесные наказания были для нее мучительными и унизительными, но теперь, после того как она узнала подлинное счастье, вынести их будет совершенно невозможно. Но хуже всякого наказания, хуже жалкого существования и тьмы, ожидающих ее в Англии, была мысль о» разлуке с Алексисом.
Теола была уверена, что дядя сказал правду, утверждая, что ее брак недействителен, так как она не получила разрешения своего опекуна. И еще он, конечно же, воспользуется возможностью рассказать Алексису о ее отце и постарается убедить его, что она вообще недостойна стать чьей-либо женой.
Она знала, насколько жестоким мог быть ее дядя, когда хотел настоять на своем. И хотя Теола верила, что Алексис будет сражаться за нее, вряд ли он сможет сопротивляться власти и влиянию, которыми обладал ее дядя в Англии и которые мог употребить против Кавонии, если бы захотел.
Используя дипломатические каналы, он мог бы очень осложнить положение не только самого Алексиса, но и всей Кавонии. Более того, Теола была совершенно уверена, что он не колеблясь пустит в ход все свое оружие, чтобы только причинить ей вред. Это было его личной вендеттой, так как он никогда не простил свою сестру за то, что она, как он считал, запятнала честь семьи. Каждый раз, когда он смотрел на нее, Теола чувствовала, как в нем пробуждается желание отомстить за то, что он считал вероломством ее отца.
- Ох, папа! Папа! - этот возглас вырвался из самой глубины ее души. - Никто не сможет меня спасти! Никто!
Теола прошла в спальню в поисках Магары, но вспомнила, что служанка сейчас во дворце. Она открыла гардероб и обнаружила, что в нем нет ничего, кроме того розового платья, которое она надевала вчера ночью, и белого халатика с широкими рукавами, тоже принадлежащего Кэтрин.
Теола медленно сняла красивое платье, в котором надеялась вызвать восхищение Алексиса. Под ним, как правильно подозревала Кэтрин, были надеты шелковые нижние юбки и изящно вышитое белье, отделанное настоящим кружевом, составлявшим часть приданого ее кузины.
Она сняла все это, а также шелковые чулки, которые были куплены на Бонд-стрит и стоили необычайно дорого.
Магары нигде не было видно, хотя Теола ожидала ее появления с минуты на минуту. Поэтому она надела белый халат и присела в ожидании.
Она предполагала, что по прибытии во дворец герцог отдал распоряжение упаковать сундуки Кэтрин и что именно этим в данный момент занята Магара. Когда вещи будут готовы к отъезду, она, несомненно, привезет сюда те унылые бесформенные платья, выбранные теткой для ее роли фрейлины-служанки.
Они символизировали уродство и жестокость, думала Теола, с которыми ей суждено провести всю оставшуюся жизнь.
Если ее мать вызвала отвращение дяди тем, что вышла замуж за отца, то Теола теперь сделала то же самое. Выйдя замуж без его разрешения, она тоже, с его точки зрения, совершила ужасное преступление, за которое ее будут подвергать оскорблениям и унижениям весь остаток жизни.
- Я не смогу этого вынести! - вслух произнесла она.
Без Алексиса нет смысла жить дальше.
Теола вспомнила ту ночь, когда в пещере он дал ей пистолет, и она тогда подумала, что, если его убьют, она тоже должна умереть. Хотя Алексис этого и не сказал, но Теола была уверена, что именно это он имел в виду, так как хорошо понимал, какая ей уготована судьба, если победят войска короля.
«Я умру! - подумала Теола. - Какой смысл продолжать жить?»
Она даже думать теперь не могла о физических и моральных наказаниях, которые ждали ее в доме дяди.
- Я… трусиха, - прошептала она. - Трусиха!
В спальне было очень тихо, и все же ей казалось, что бушующие в ней чувства наполняют все пространство комнаты грохотом сражающихся армий. Она ощущала, как эти чувства разрывают ее на части.
Часть ее рассудка говорила, что надо жить, какие бы страдания ни пришлось выносить, но другая часть твердила, что смерть гораздо предпочтительнее жизни, лишенной любви.
Теола встала и позвонила; ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем раздался стук в дверь.
- Вы звонили, ваша светлость? Она увидела Диноса, престарелого слугу, приносившего ей завтрак в патио.
- Да, - ответила Теола. - Я хочу, чтобы вы принесли мне… пистолет.
- Пистолет, ваша светлость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
- Я помню, - ответил герцог. Он сунул часы обратно в карман и тут обратил внимание на то, что Теола даже не пошевелилась.
- Ты что, отказываешься делать то, что тебе велят, Теола? - спросил он.
Теперь он произносил слова медленно, а Теола давно знала, какая угроза таится в его неестественно тихом голосе.
- Я… я должна… остаться с моим… мужем. Слова с трудом срывались с ее дрожащих губ. Герцог замахнулся, и она приготовилась выдержать неизбежный удар по щеке. В этот момент дверь распахнулась. На пороге возник майор Петлос, и герцогу пришлось опустить руку.
- Как приятно снова видеть вашу светлость, - радушным тоном произнес Петлос.
- Это вы, Петлос? - спросил герцог.
- Он самый, ваша светлость. Помните, я плыл вместе с вами на корабле, который доставил вас в Кевию.
- Я помню вас, - невежливо буркнул герцог, - хотя и не могу понять, почему вы все еще здесь.
- Вам все объяснят, если вы, ваша светлость, и леди Кэтрин последуете за мной во дворец, - ответил майор Петлос. - У дверей ждет карета.
- У нас есть своя карета, - возразил герцог.
- Разумеется, - согласился майор Петлос. - Вы ведь направляетесь в Кевию?
- Да, - ответил герцог, - В таком случае ваша светлость поедет со мной, - произнес майор Петлос, и в его голосе прозвучали властные нотки.
- Полагаю, мы еще успеем на корабль, - уступил герцог. - Он снова взглянул на Теолу. - А ты делай то, что тебе сказано, - приказал он. - Если не будешь готова к тому времени, как я вернусь, ты об этом горько пожалеешь.
Он двинулся следом за майором Петлосом к выходу из гостиной, но Кэтрин вернулась назад.
- Сейчас же сними мое платье! - прошипела она Теоле. - А если на тебе надеты еще и мои нижние юбки и шелковые чулки, снимай их тоже! Как ты посмела взять мою одежду? - Она замолчала, а потом прибавила с ясно различимыми мстительными нотками в голосе:
- Обещаю позаботиться, чтобы не только папа, но и мама сурово наказали тебя за твое возмутительное поведение. Какой стыд!
И она вылетела из комнаты, не дожидаясь ответа Теолы. Едва ее сапфировый бархатный костюм для верховой езды исчез за дверью, Теола закрыла глаза ладонями.
Как она могла хотя бы на минуту вообразить, чти ее счастье будет длиться вечно и она останется в Кавонии с Алексисом? Ей следовало знать, что волшебство прошлой ночи - всего лишь мимолетная радость. Теперь она должна посмотреть в лицо реальности: ей слишком хорошо известно, как накажет ее дядя за поступки, которые он считает преступными.
Прежде его телесные наказания были для нее мучительными и унизительными, но теперь, после того как она узнала подлинное счастье, вынести их будет совершенно невозможно. Но хуже всякого наказания, хуже жалкого существования и тьмы, ожидающих ее в Англии, была мысль о» разлуке с Алексисом.
Теола была уверена, что дядя сказал правду, утверждая, что ее брак недействителен, так как она не получила разрешения своего опекуна. И еще он, конечно же, воспользуется возможностью рассказать Алексису о ее отце и постарается убедить его, что она вообще недостойна стать чьей-либо женой.
Она знала, насколько жестоким мог быть ее дядя, когда хотел настоять на своем. И хотя Теола верила, что Алексис будет сражаться за нее, вряд ли он сможет сопротивляться власти и влиянию, которыми обладал ее дядя в Англии и которые мог употребить против Кавонии, если бы захотел.
Используя дипломатические каналы, он мог бы очень осложнить положение не только самого Алексиса, но и всей Кавонии. Более того, Теола была совершенно уверена, что он не колеблясь пустит в ход все свое оружие, чтобы только причинить ей вред. Это было его личной вендеттой, так как он никогда не простил свою сестру за то, что она, как он считал, запятнала честь семьи. Каждый раз, когда он смотрел на нее, Теола чувствовала, как в нем пробуждается желание отомстить за то, что он считал вероломством ее отца.
- Ох, папа! Папа! - этот возглас вырвался из самой глубины ее души. - Никто не сможет меня спасти! Никто!
Теола прошла в спальню в поисках Магары, но вспомнила, что служанка сейчас во дворце. Она открыла гардероб и обнаружила, что в нем нет ничего, кроме того розового платья, которое она надевала вчера ночью, и белого халатика с широкими рукавами, тоже принадлежащего Кэтрин.
Теола медленно сняла красивое платье, в котором надеялась вызвать восхищение Алексиса. Под ним, как правильно подозревала Кэтрин, были надеты шелковые нижние юбки и изящно вышитое белье, отделанное настоящим кружевом, составлявшим часть приданого ее кузины.
Она сняла все это, а также шелковые чулки, которые были куплены на Бонд-стрит и стоили необычайно дорого.
Магары нигде не было видно, хотя Теола ожидала ее появления с минуты на минуту. Поэтому она надела белый халат и присела в ожидании.
Она предполагала, что по прибытии во дворец герцог отдал распоряжение упаковать сундуки Кэтрин и что именно этим в данный момент занята Магара. Когда вещи будут готовы к отъезду, она, несомненно, привезет сюда те унылые бесформенные платья, выбранные теткой для ее роли фрейлины-служанки.
Они символизировали уродство и жестокость, думала Теола, с которыми ей суждено провести всю оставшуюся жизнь.
Если ее мать вызвала отвращение дяди тем, что вышла замуж за отца, то Теола теперь сделала то же самое. Выйдя замуж без его разрешения, она тоже, с его точки зрения, совершила ужасное преступление, за которое ее будут подвергать оскорблениям и унижениям весь остаток жизни.
- Я не смогу этого вынести! - вслух произнесла она.
Без Алексиса нет смысла жить дальше.
Теола вспомнила ту ночь, когда в пещере он дал ей пистолет, и она тогда подумала, что, если его убьют, она тоже должна умереть. Хотя Алексис этого и не сказал, но Теола была уверена, что именно это он имел в виду, так как хорошо понимал, какая ей уготована судьба, если победят войска короля.
«Я умру! - подумала Теола. - Какой смысл продолжать жить?»
Она даже думать теперь не могла о физических и моральных наказаниях, которые ждали ее в доме дяди.
- Я… трусиха, - прошептала она. - Трусиха!
В спальне было очень тихо, и все же ей казалось, что бушующие в ней чувства наполняют все пространство комнаты грохотом сражающихся армий. Она ощущала, как эти чувства разрывают ее на части.
Часть ее рассудка говорила, что надо жить, какие бы страдания ни пришлось выносить, но другая часть твердила, что смерть гораздо предпочтительнее жизни, лишенной любви.
Теола встала и позвонила; ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем раздался стук в дверь.
- Вы звонили, ваша светлость? Она увидела Диноса, престарелого слугу, приносившего ей завтрак в патио.
- Да, - ответила Теола. - Я хочу, чтобы вы принесли мне… пистолет.
- Пистолет, ваша светлость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39