Он открылся ей, так как счел ее видением, явившимся ему в сгущающихся сумерках.
Раз так, то она вправе давать ему советы, не опасаясь за последствия.
- Во-первых, хватит вам странствовать, - начала Алинда. - Вы должны осесть в Кэлвидоне и занять подобающее вам место и в доме, и в графстве. Все ждут от вас именно этого, так оправдайте их надежды.
- И заодно потворствовать этому негодяю, позволить ему жить в моем доме, есть мой хлеб и забавляться с моей матерью, унижая ее?
- Каждый живет своей жизнью, - ответила Алинда. - Мы не можем прожить жизнь за другого. Мы не можем улучшить или ухудшить человека.
- Что за чушь вы несете! - возмутился Роджер. - Значит, по-вашему, надо оставить все, как есть?
Алинда не обратила никакого внимания на его вспышку и продолжала спокойно:
- Представьте, что каждый из нас представляет собой отдельный остров, и, чтобы общаться друг с другом, нам нужен мост. А мост этот - любовь.
Алинда умолкла. Лорд поднялся со скамьи, встал у перил террасы и поглядел на озеро. Она надеялась, что он заглядывает в свою душу и видит, насколько бесполезны были его гневные выпады против матери в прошлом, и как мало он добился тем, что терзал себя, блуждая вдали от родного дома.
Девушка не знала, удалось ли ей чем-то помочь ему или она только разбередила его старую рану и причинила дополнительную боль. Вполне возможно, что она своими рассуждениями вконец запутала Роджера. Но в одном Алинда была уверена твердо - все, что она сказала, шло от чистого сердца.
Больше сказать было нечего. И ничего больше она не могла для него сделать.
Она тоже встала, прошла вдоль белой колоннады храма и пересекла озеро по китайскому мостику, соединяющему остров с берегом.
Луна светила достаточно ярко, чтобы она хорошо видела дорогу.
Добравшись до дома, Алинда проскользнула внутрь, заперла дверь за собой, взбежала вверх по ступенькам в свою спальню.
Очутившись у себя, в отведенной ей уютной комнатке, она наконец возвратилась из волшебного мира в реальность.
- Господь, позволь мне помочь ему, - прошептала она, свернулась калачиком под одеялом и быстро уснула.
Феликс Хэнсон, меривший шагами библиотеку, услышал, как часы пробили половину первого, и в раздражении пнул носком ботинка каминную решетку.
- Черт побери эту девчонку? - злобно выругался он. - Что она себе позволяет?
Тот факт, что Алинда не явилась на свидание, он отнес на счет глупой девичьей боязни быть застигнутой в неурочный час в обществе мужчины.
Феликс Хэнсон отличался превеликой самонадеянностью, так как с той поры, когда он повзрослел настолько, чтобы осознать привлекательность представительниц женского пола, ему не приходилось слышать «нет».
Ему и в голову не пришло, что скромная вышивальщица, зарабатывающая какие-то гроши себе на пропитание, не будет польщена тем, что он обратил на нее внимание.
Он был уверен, что вопрос лишь во времени, когда девица отдаст себя в его распоряжение, как это уже случалось прежде со многими молодыми скромницами, а также женщинами в летах.
По его соображениям, единственным препятствием на пути к очередной победе был неусыпный надзор со стороны вдовствующей графини, у которой был дьявольский нюх на затеваемые им интрижки. Поэтому ему все реже выпадала возможность поволочиться за какой-нибудь юбкой.
Однако сегодня Хэнсону показалось, что ему выпал счастливый шанс - обстоятельства благоприятствовали флирту с миленькой вышивальщицей. Крайне взволнованная неожиданным приездом сына, вдовствующая графиня воздержится от слишком интимного общения с Феликсом и не станет афишировать их отношения на глазах у графа.
Как только Феликс заметил в салоне девушку, он тотчас прозвал ее Сероглазкой. Эта юная особа принадлежала к тому типу женщин, которых ему легче всего и приятнее было обольщать, - скромных, непритязательных и целомудренных.
Без сомнения, последнее из этих трех качеств являлось не достоинством, а недостатком, впрочем, легко исправимым. Он был уверен, что Сероглазка ничем не отличается от других. Вкусив наслаждений, она станет податливой, страстной и будет липнуть к нему, по его собственному выражению, как смола.
Феликс уже предвкушал, как будет просвещать Сероглазку в амурных делах, едва они останутся вдвоем.
Он еще раз ударил ногой по каминной решетке, срывая на этом предмете свою злость. Ему было обидно, что упущена возможность поразвлечься, когда надзор за ним несколько ослабел. Он злился на Алинду за то, что она не пришла в библиотеку, и изнывал от скуки. Никогда в жизни он не имел такой длительной любовной связи, как с графиней. Конечно, было множество преимуществ в том положении, какое он занимал в этом доме. Быть «сердечным другом» хозяйки весьма приятно и выгодно, но слишком затянувшаяся связь начала уже угнетать его.
Феликс Хэнсон был сыном адвоката из захолустного городка. Умный и достаточно образованный, его отец приобрел обширную практику. Его клиентами были не только бедные горожане, но и состоятельные сквайры, считавшие, что дешевле пользоваться услугами местного адвоката, чем обращаться в какую-нибудь лондонскую фирму.
Отказывая себе во многом, мистер Хэнсон накопил денег и послал свое единственное дитя в приличную школу, а затем в Кембриджский университет. Он надеялся, что Феликс заслужит стипендию, но очень скоро стало очевидно, что родительским надеждам не суждено сбыться. Основной целью было получить степень любой ценой, чтобы отец смог передать сыну свою практику. Но Феликс не обнаруживал склонности трудиться.
Он понял, что в Кембридже множество развлечений, которые ему и не снились в замкнутом мирке, где он провел детство и юность. Вскоре он затесался в компанию богатых шалопаев, забросивших без сожаления учебу и приводивших в отчаяние своих наставников.
Из Кембриджа Хэнсон вышел, не имея стипендии, зато со знанием, весьма доскональным, повадок светских хлыщей и с непоколебимой верой В свою способность обольщать женщин.
Он решил извлечь пользу из этого таланта, а не закапывать его в землю. К природному дару прибавилось умение, обретенное им за годы студенчества, вернее, времяпрепровождения в веселых компаниях.
Феликс Хэнсон гостил в домах людей, имена которых его отец даже в самых смелых мечтах не посмел бы занести в список своих клиентов.
Он занимался любовью с теми женщинами, кто, по его мнению, мог продвинуть его вверх по социальной лестнице и обеспечить ему должный комфорт.
Он был, как однажды выразился с отвращением презирающий его человек, бессовестным амурным авантюристом.
Феликс Хэнсон вбил себе в голову, что непременно должен жениться на богатой наследнице и вторгнуться на победной колеснице в высший свет. Единственной помехой в осуществлении столь дерзкого плана являлись отцы богатых наследниц, гораздо более проницательные, чем их дочери и жены, мамаши этих девиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Раз так, то она вправе давать ему советы, не опасаясь за последствия.
- Во-первых, хватит вам странствовать, - начала Алинда. - Вы должны осесть в Кэлвидоне и занять подобающее вам место и в доме, и в графстве. Все ждут от вас именно этого, так оправдайте их надежды.
- И заодно потворствовать этому негодяю, позволить ему жить в моем доме, есть мой хлеб и забавляться с моей матерью, унижая ее?
- Каждый живет своей жизнью, - ответила Алинда. - Мы не можем прожить жизнь за другого. Мы не можем улучшить или ухудшить человека.
- Что за чушь вы несете! - возмутился Роджер. - Значит, по-вашему, надо оставить все, как есть?
Алинда не обратила никакого внимания на его вспышку и продолжала спокойно:
- Представьте, что каждый из нас представляет собой отдельный остров, и, чтобы общаться друг с другом, нам нужен мост. А мост этот - любовь.
Алинда умолкла. Лорд поднялся со скамьи, встал у перил террасы и поглядел на озеро. Она надеялась, что он заглядывает в свою душу и видит, насколько бесполезны были его гневные выпады против матери в прошлом, и как мало он добился тем, что терзал себя, блуждая вдали от родного дома.
Девушка не знала, удалось ли ей чем-то помочь ему или она только разбередила его старую рану и причинила дополнительную боль. Вполне возможно, что она своими рассуждениями вконец запутала Роджера. Но в одном Алинда была уверена твердо - все, что она сказала, шло от чистого сердца.
Больше сказать было нечего. И ничего больше она не могла для него сделать.
Она тоже встала, прошла вдоль белой колоннады храма и пересекла озеро по китайскому мостику, соединяющему остров с берегом.
Луна светила достаточно ярко, чтобы она хорошо видела дорогу.
Добравшись до дома, Алинда проскользнула внутрь, заперла дверь за собой, взбежала вверх по ступенькам в свою спальню.
Очутившись у себя, в отведенной ей уютной комнатке, она наконец возвратилась из волшебного мира в реальность.
- Господь, позволь мне помочь ему, - прошептала она, свернулась калачиком под одеялом и быстро уснула.
Феликс Хэнсон, меривший шагами библиотеку, услышал, как часы пробили половину первого, и в раздражении пнул носком ботинка каминную решетку.
- Черт побери эту девчонку? - злобно выругался он. - Что она себе позволяет?
Тот факт, что Алинда не явилась на свидание, он отнес на счет глупой девичьей боязни быть застигнутой в неурочный час в обществе мужчины.
Феликс Хэнсон отличался превеликой самонадеянностью, так как с той поры, когда он повзрослел настолько, чтобы осознать привлекательность представительниц женского пола, ему не приходилось слышать «нет».
Ему и в голову не пришло, что скромная вышивальщица, зарабатывающая какие-то гроши себе на пропитание, не будет польщена тем, что он обратил на нее внимание.
Он был уверен, что вопрос лишь во времени, когда девица отдаст себя в его распоряжение, как это уже случалось прежде со многими молодыми скромницами, а также женщинами в летах.
По его соображениям, единственным препятствием на пути к очередной победе был неусыпный надзор со стороны вдовствующей графини, у которой был дьявольский нюх на затеваемые им интрижки. Поэтому ему все реже выпадала возможность поволочиться за какой-нибудь юбкой.
Однако сегодня Хэнсону показалось, что ему выпал счастливый шанс - обстоятельства благоприятствовали флирту с миленькой вышивальщицей. Крайне взволнованная неожиданным приездом сына, вдовствующая графиня воздержится от слишком интимного общения с Феликсом и не станет афишировать их отношения на глазах у графа.
Как только Феликс заметил в салоне девушку, он тотчас прозвал ее Сероглазкой. Эта юная особа принадлежала к тому типу женщин, которых ему легче всего и приятнее было обольщать, - скромных, непритязательных и целомудренных.
Без сомнения, последнее из этих трех качеств являлось не достоинством, а недостатком, впрочем, легко исправимым. Он был уверен, что Сероглазка ничем не отличается от других. Вкусив наслаждений, она станет податливой, страстной и будет липнуть к нему, по его собственному выражению, как смола.
Феликс уже предвкушал, как будет просвещать Сероглазку в амурных делах, едва они останутся вдвоем.
Он еще раз ударил ногой по каминной решетке, срывая на этом предмете свою злость. Ему было обидно, что упущена возможность поразвлечься, когда надзор за ним несколько ослабел. Он злился на Алинду за то, что она не пришла в библиотеку, и изнывал от скуки. Никогда в жизни он не имел такой длительной любовной связи, как с графиней. Конечно, было множество преимуществ в том положении, какое он занимал в этом доме. Быть «сердечным другом» хозяйки весьма приятно и выгодно, но слишком затянувшаяся связь начала уже угнетать его.
Феликс Хэнсон был сыном адвоката из захолустного городка. Умный и достаточно образованный, его отец приобрел обширную практику. Его клиентами были не только бедные горожане, но и состоятельные сквайры, считавшие, что дешевле пользоваться услугами местного адвоката, чем обращаться в какую-нибудь лондонскую фирму.
Отказывая себе во многом, мистер Хэнсон накопил денег и послал свое единственное дитя в приличную школу, а затем в Кембриджский университет. Он надеялся, что Феликс заслужит стипендию, но очень скоро стало очевидно, что родительским надеждам не суждено сбыться. Основной целью было получить степень любой ценой, чтобы отец смог передать сыну свою практику. Но Феликс не обнаруживал склонности трудиться.
Он понял, что в Кембридже множество развлечений, которые ему и не снились в замкнутом мирке, где он провел детство и юность. Вскоре он затесался в компанию богатых шалопаев, забросивших без сожаления учебу и приводивших в отчаяние своих наставников.
Из Кембриджа Хэнсон вышел, не имея стипендии, зато со знанием, весьма доскональным, повадок светских хлыщей и с непоколебимой верой В свою способность обольщать женщин.
Он решил извлечь пользу из этого таланта, а не закапывать его в землю. К природному дару прибавилось умение, обретенное им за годы студенчества, вернее, времяпрепровождения в веселых компаниях.
Феликс Хэнсон гостил в домах людей, имена которых его отец даже в самых смелых мечтах не посмел бы занести в список своих клиентов.
Он занимался любовью с теми женщинами, кто, по его мнению, мог продвинуть его вверх по социальной лестнице и обеспечить ему должный комфорт.
Он был, как однажды выразился с отвращением презирающий его человек, бессовестным амурным авантюристом.
Феликс Хэнсон вбил себе в голову, что непременно должен жениться на богатой наследнице и вторгнуться на победной колеснице в высший свет. Единственной помехой в осуществлении столь дерзкого плана являлись отцы богатых наследниц, гораздо более проницательные, чем их дочери и жены, мамаши этих девиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36