- Конечно, сэр.
- Тогда через пару минут письмецо будет готово. Феликс Хэнсон поспешил в библиотеку, уселся за письменный стол и начертал на листе писчей бумаги пару строк:
«Я должен повидать вас, и очень срочно! Я загляну к вам около десяти. Не запирайте дверь».
Он сложил листок, подошел к дверям библиотеки и поманил пальцем ожидавшего в холле Генри. Феликс с серьезной миной сунул в руку лакея маленький бумажный квадратик, проследовал обратно через комнату к окну и, вновь принявшись насвистывать, уставился на темнеющий сад.
Он не собирался покидать Кэлвидон, не осуществив своих намерений в отношении хорошенькой вышивальщицы. Феликс пообещал доставить себе это удовольствие и не склонен был нарушить обещание.
Внезапно дубовая дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появилась вдовствующая графиня.
Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, как она разъярена. Подобные приступы гнева случались у нее регулярно, но этот был страшнее всех предшествующих.
Она проследовала на середину комнаты, встала там, неподвижная, как изваяние, и, несмотря на клокотавшую в ней бурю, заговорила тишайшим и спокойным голосом, в котором хватило бы яду на тысячу гремучих змей:
- Удивляюсь твоей смелости, дорогой. Как это ты решился затеять интрижку за моей спиной, да к тому же в моем доме?
Феликс Хэнсон осторожно приблизился к ней.
- Не имею представления, о чем ты говоришь, Розалин.
- Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь. И не трудись придумывать очередную ложь. Вот это я забрала у лакея, который направлялся наверх!
Она помахала перед носом Феликса запиской.
Хэнсон пялился на нее, судорожно придумывая, что ему сказать в свое оправдание.
Вдовствующая графиня продолжила:
- Твой подручный лакей пакует свои вещички, : пока я буду собирать твои. Вместе вы можете отправляться куда угодно. Подходящая парочка! Я не желаю тебя больше видеть.
- Но ведь это же смешно, Розалин, - произнес Хэнсон заискивающим тоном.
- Я тебя предупреждала! - повысила голос графиня. - Я тебя предупреждала в прошлый раз, что не потерплю интрижек с другими женщинами, пока ты принадлежишь мне. Что ж! Ты сделал свой выбор.
Теперь можешь убираться вон!
- Не будь смешной, Розалин, - увещевал миледи Хэнсон. - Ты знаешь, что я тебя люблю. На самом деле я хотел переговорить с этой девицей насчет подарка тебе на день рождения. Она искусная вышивальщица…
- Ты лжешь! Лжешь! - вскричала в негодовании вдовствующая графиня, утеряв самообладание. - Как я была глупа, что верила тебе! Не догадывалась, что тебя заботит только то, сколько ты сможешь вытянуть из меня.
Она сделала паузу, чтобы перевести дух. Зеленые глаза ее злобно сверкнули.
- Деньги - вот за чем ты охотился. Но тебя постигнет разочарование. Я аннулирую тот чек, что дала тебе. Ты не сможешь предъявить его раньше понедельника, а к тому времени он не будет стоить и клочка бумаги, на которой написан.
Хэнсон молчал, и тогда она добавила:
- Когда будешь уезжать, оставь здесь все подарки, что получил от меня, иначе я подам в суд, чтобы их у тебя забрать.
- Ты глубоко заблуждаешься, - пытался возразить Феликс. - Позволь мне объяснить… - Тебе нечего сказать мне! - в ярости прервала его жалкий лепет графиня. - Я слишком долго слушала твои байки, развесив уши. Ты все время обманывал меня, и с каждым разом становился все наглее. Теперь этому пришел конец. Убирайся из моего дома или тебя выпроводят силой!
Она направилась к выходу, но у порога задержалась и, обернувшись, резко сказала:
- Я не желаю ни видеть тебя, ни слышать о тебе впредь ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, я выразилась ясно?
Когда графиня пересекала холл, чтобы попасть в салон, от нее словно бы летели искры, так она была разгневана. Этого не мог не заметить Роджер, следовавший ей навстречу по коридору.
- Мама! - воскликнул он. - Нам надо поговорить.
- О чем? - спросила вдовствующая графиня. Она вошла в салон и попыталась отдышаться. Она твердо решила не открывать сыну причину того, что ее так взволновало. Графиня знала, что он будет рад услышать о ее разрыве с мистером Хэнсоном и о его позорном изгнании, но меньше всего ей хотелось сейчас доставлять кому-то радость, в том числе и собственному сыну, ибо она с данного момента сразу и бесповоротно возненавидела весь мужской пол, не делая никаких исключений.
Роджер и сам тяжело дышал, потому что он явно спешил сюда.
Проследовав за матерью в салон, Роджер произнес со злостью:
- Какой дьявол надоумил тебя устроить кавардак в домовой часовне?
- В часовне? - Вдовствующая графиня тупо уставилась на сына. Она никак не могла сосредоточиться на том, что он говорит.
- Да, в нашей часовне! Это прекрасный образец архитектуры семнадцатого века, которого не касалась почти ничья рука. Я сказал - почти не касалась, потому что ты бог знает что там натворила!
- Теперь я вспомнила! Феликс хотел устроить в часовне гимнастический зал, потому что там много света и пространства. Он уверял меня, что спортивное оборудование не повредит фрески.
- Неужели в тебе нет ни уважения, ни почтения к этим древним стенам? - с горечью спросил Роджер. Только сейчас до графини дошло, как разгневан ее сын.
- В конце концов, часовней никто не пользовался… - начала было оправдываться она.
- А кто в этом виноват? - задал вопрос Роджер. - Она не пустовала, когда был жив отец, а до него мой дед и прадед, и их предки. Дом господень не предназначен для развлечения твоего ничтожного любовника!
Вдовствующая графиня молча проглотила оскорбление, произнесенное сыном.
- Неужели так мало тебя заботит Кэлвидон, что ты позволяешь уродовать и осквернять его красоту? - допрашивал ее Роджер.
- Кэлвидон! Кэлвидон! Всегда и везде Кэлвидон! - раздраженно воскликнула графиня. - Вы все - и ты, и слуги - печетесь только об этом ветхом доме. Чудовищный, мерзкий музей, полный реликвий, оставленных мертвецами. И папочка твой от тебя ничем не отличался, берег эту гробницу как зеницу ока.
Распаленная стычкой с Феликсом, миледи перенесла неизрасходованный огонь на сына;
- Я сыта по горло Кэлвидоном! Я скажу тебе, что намерена сделать. Я запру этот дом на семь замков и оставлю пустовать его навсегда! Я выселю отсюда всю дряхлую, немощную прислугу, с которой ты так носишься! Я собираюсь жить в Лондоне, и каждый пенни, который попадет мне в руки, буду тратить только на себя!
Она шагнула к дверям.
- Завтра же пусть начинают вешать на окна ставни!
- Мама! Тобою владеет гнев. Ты сказала это, не подумав! - воскликнул Роджер.
- Я все обдумала. Каждое свое слово. Он попытался задержать ее;
- Давай обсудим все это по-разумному. Графиня молча пересекла холл и начала подниматься по лестнице.
- Мама! - обратился к ней Роджер умоляюще.
Он стоял внизу, а она смотрела на него сверху сквозь ажурные перила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36