Нам нужно лишь убедить Боннаккута покинуть свое тело. Если он даже одним глазом выглянет наружу, он увидит богиню, которая его выбрала, и они полюбят друг друга с первого взгляда.
– Даже если это Госпожа Нужда?
– Она тоже богиня, – заметила Дорр. – Ее красота велика и ужасна, и она увлечет Боннаккута за собой, словно на веревке. Если она – лучшая жена для него среди всех прочих, желание переполнит его, едва он увидит белоснежную чистоту ее костей.
Стек закашлялась. Даже Хакур предпочел не смотреть на свою внучку еще несколько минут.
Последний ритуал не предназначен для посторонних глаз. Всех обычно отсылают прочь, когда служитель Патриарха сватает душу умершего, но старик настаивал на моем присутствии в качестве его ученика, и вскоре стало ясно, что Рашид не собирается оставлять нас наедине с мертвецом. Хакур попытался было избавиться от Стек, но она лишь рассмеялась. Дорр была единственной, кому он мог приказать убраться, но он не сказал ей ни слова. В итоге мы все стояли вокруг, когда он открыл Суму Патриарха – вышитый мешок – и начал доставать оттуда необходимые для ритуала предметы: золотую булавку, зеркальце для бритья Древних, маленький бурдюк…
– Для чего все это? – спросил Лучезарный. Хакур воткнул булавку в руку Боннаккута.
– Первым делом, – сказал он, – нужно проверить, действительно ли он мертв.
Рашид показал на рану на горле.
– Разве это не очевидно?
– Так положено, – прошипел старик. Приложив горлышко бурдюка к уху Боннаккута, он с силой сжал его. Оттуда ударила струя прозрачной жидкости, которая отразилась от барабанной перепонки и выплеснулась на землю. – Это просто вода, – сказал он, предупреждая очередной вопрос. – Но если человек не реагирует на нее, весьма вероятно, что он уже ни на что не реагирует.
Лорд повернулся к Стек.
– Как тебе нравится эта народная мудрость?
– То же самое можно найти в любом медицинском тексте Древних, – ответила она.
– Но когда подобное происходит посреди леса, это как-то странно. Должен заметить, что…
Он замолчал и посмотрел в сторону поселка. Я уже слышал звук бегущих к нам ног и шорох листьев, когда кто-то отбросил в сторону преграждавшую путь ветку. Мгновение спустя на тропинку ворвались остатки Гильдии воинов; все трое тяжело дышали.
Я всегда воспринимал Кайоми, Стэллора и Минца как тупых придурков, свору тявкающих терьеров при хозяине-Боннаккуте. Каким-то образом я умудрялся забывать, насколько внушительно они выглядят при встрече лицом к лицу. О том, насколько мускулист и проворен Кайоми. О том, что бочкообразная грудная клетка Стэллора находилась на уровне моей головы. О том, что Минц вряд ли прекратит избивать кого-либо лишь из-за того, что противник (или жертва) потерял сознание. Наши трое воинов, конечно, все же отличались в лучшую сторону от убийц и насильников с Юга, которых им приходилось выслеживать, но… все они смеялись надо мной и называли меня слабаком только за то, что я играл на скрипке.
– Убирайтесь отсюда, – огрызнулся Хакур. – Я провожу последний ритуал.
– Вот как? – Минц продолжал наступать, а остальные двое вплотную следовали за ним. – Люди говорят, будто Боннаккут…
Он замолчал, глядя на труп первого воина. Стэллор и Кайоми встали рядом, образовав что-то вроде стены из мускулов. Поскольку я сидел на корточках рядом с мертвецом, воины возвышались надо мной, словно деревья.
– Кто это сделал? – спросил Кайоми.
Почему-то мне показалось, что вопрос предназначался мне, хотя в мою сторону он даже не смотрел.
– У нас пока еще нет подозреваемых, – ответил Рашид. – Я едва успел начать расследование.
– Это наше дело, – рявкнул Минц. – Мы – Гильдия воинов.
Дорр насмешливо фыркнула, и он развернулся к ней.
– Что еще?
Девушка спокойно выдержала его взгляд.
– Расследование преступлений – дело первого воина, – раздраженно прошипел Хакур. – А не ваше.
– Один из нас скоро станет первым воином, – заметил Кайоми.
– А каким образом это происходит? – заинтересовался Лорд-Мудрец. – Вы устраиваете выборы? Соревнуетесь в мастерстве?
– По традиции каждый воин в течение последующих нескольких недель ведет себя так, что настраивает против себя весь поселок, – пояснила Стек. – Когда Отцу Праху и Матери Пыли это надоедает, они более или менее случайным образом выбирают одного из кандидатов, если только не собираются тайно за закрытыми дверями и не измеряют им пенисы, что, впрочем, на самом деле только и имеет значение.
Все трое воинов в ярости повернулись к нейт, сжимая кулаки. Я был рад, что их внимание сосредоточилось на моей матери, так что они не видели, как я едва сдерживаю смех.
– Ты! – Побагровев, Кайоми направил копье на Стек. – Ты тут первая подозреваемая!
– Почему?
– Потому что ты…
– Уважаемый гость, которому официально было оказано гостеприимство? – подсказала Стек.
– Мы знаем, кто ты на самом деле. – Минц бросил на нее злобный взгляд. – А что касается гостеприимства…
Дорр вдруг испуганно вскрикнула и сильно толкнула Минца в бок. На мгновение я не поверил своим глазам, затем послышался глухой удар, и я увидел рукоять ножа, торчавшего из ствола дуба рядом с головой моей матери. Видимо, Минц тайком вытащил нож, и лишь Дорр это заметила. Если бы не она, нож бы попал точно в цель.
– Сука! – зарычал Минц, одним ударом в грудь отбрасывая Дорр назад.
С точки зрения Минца, он лишь оттолкнул ее в сторону, не собираясь причинить вред. Но даже при этом у девушки перехватило дыхание; шатаясь, она попятилась, пытаясь сохранить равновесие и хватая ртом воздух. При этом Дорр приближалась ко мне – а значит, и к телу Боннаккута, все еще жаждавшего посмертной жены. У меня не оставалось выбора – я упал на мертвеца, пытаясь прикрыть его собой и не дать внучке Хакура его коснуться.
Мгновение спустя она рухнула на меня сверху.
Я лежал лицом к земле, так что не мог в точности видеть, что происходит. Вероятно, девушка обо что-то споткнулась, поскольку повалилась вперед грудью, а не спиной. Она выбросила вперед руки, пытаясь удержаться; я услышал глухой треск ломающейся кости запястья. Затем Дорр обрушилась на меня всем своим весом.
Где-то рядом что-то яростно ревел Хакур, но ни у меня, ни у девушки не хватало воздуха в легких, чтобы издать хоть какой-то звук. Ее вес прижимал меня к трупу Боннаккута, так что мой нос упирался в холодеющую щеку, я чувствовал, как ко мне прижимается грудь Дорр… и еще…
Я чувствовал…
Безошибочное ощущение прижимающегося ко мне сзади…
Я не раз был женщиной. Я знал, как это бывает, когда мужчина подходит к тебе и прижимается к твоим ягодицам.
Слава богам, у Дорр хотя бы не было эрекции!
Началась драка, а может быть, и не драка, а просто потасовка. Стек вытащила свое мачете – я краем глаза заметил блеснувшее лезвие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Даже если это Госпожа Нужда?
– Она тоже богиня, – заметила Дорр. – Ее красота велика и ужасна, и она увлечет Боннаккута за собой, словно на веревке. Если она – лучшая жена для него среди всех прочих, желание переполнит его, едва он увидит белоснежную чистоту ее костей.
Стек закашлялась. Даже Хакур предпочел не смотреть на свою внучку еще несколько минут.
Последний ритуал не предназначен для посторонних глаз. Всех обычно отсылают прочь, когда служитель Патриарха сватает душу умершего, но старик настаивал на моем присутствии в качестве его ученика, и вскоре стало ясно, что Рашид не собирается оставлять нас наедине с мертвецом. Хакур попытался было избавиться от Стек, но она лишь рассмеялась. Дорр была единственной, кому он мог приказать убраться, но он не сказал ей ни слова. В итоге мы все стояли вокруг, когда он открыл Суму Патриарха – вышитый мешок – и начал доставать оттуда необходимые для ритуала предметы: золотую булавку, зеркальце для бритья Древних, маленький бурдюк…
– Для чего все это? – спросил Лучезарный. Хакур воткнул булавку в руку Боннаккута.
– Первым делом, – сказал он, – нужно проверить, действительно ли он мертв.
Рашид показал на рану на горле.
– Разве это не очевидно?
– Так положено, – прошипел старик. Приложив горлышко бурдюка к уху Боннаккута, он с силой сжал его. Оттуда ударила струя прозрачной жидкости, которая отразилась от барабанной перепонки и выплеснулась на землю. – Это просто вода, – сказал он, предупреждая очередной вопрос. – Но если человек не реагирует на нее, весьма вероятно, что он уже ни на что не реагирует.
Лорд повернулся к Стек.
– Как тебе нравится эта народная мудрость?
– То же самое можно найти в любом медицинском тексте Древних, – ответила она.
– Но когда подобное происходит посреди леса, это как-то странно. Должен заметить, что…
Он замолчал и посмотрел в сторону поселка. Я уже слышал звук бегущих к нам ног и шорох листьев, когда кто-то отбросил в сторону преграждавшую путь ветку. Мгновение спустя на тропинку ворвались остатки Гильдии воинов; все трое тяжело дышали.
Я всегда воспринимал Кайоми, Стэллора и Минца как тупых придурков, свору тявкающих терьеров при хозяине-Боннаккуте. Каким-то образом я умудрялся забывать, насколько внушительно они выглядят при встрече лицом к лицу. О том, насколько мускулист и проворен Кайоми. О том, что бочкообразная грудная клетка Стэллора находилась на уровне моей головы. О том, что Минц вряд ли прекратит избивать кого-либо лишь из-за того, что противник (или жертва) потерял сознание. Наши трое воинов, конечно, все же отличались в лучшую сторону от убийц и насильников с Юга, которых им приходилось выслеживать, но… все они смеялись надо мной и называли меня слабаком только за то, что я играл на скрипке.
– Убирайтесь отсюда, – огрызнулся Хакур. – Я провожу последний ритуал.
– Вот как? – Минц продолжал наступать, а остальные двое вплотную следовали за ним. – Люди говорят, будто Боннаккут…
Он замолчал, глядя на труп первого воина. Стэллор и Кайоми встали рядом, образовав что-то вроде стены из мускулов. Поскольку я сидел на корточках рядом с мертвецом, воины возвышались надо мной, словно деревья.
– Кто это сделал? – спросил Кайоми.
Почему-то мне показалось, что вопрос предназначался мне, хотя в мою сторону он даже не смотрел.
– У нас пока еще нет подозреваемых, – ответил Рашид. – Я едва успел начать расследование.
– Это наше дело, – рявкнул Минц. – Мы – Гильдия воинов.
Дорр насмешливо фыркнула, и он развернулся к ней.
– Что еще?
Девушка спокойно выдержала его взгляд.
– Расследование преступлений – дело первого воина, – раздраженно прошипел Хакур. – А не ваше.
– Один из нас скоро станет первым воином, – заметил Кайоми.
– А каким образом это происходит? – заинтересовался Лорд-Мудрец. – Вы устраиваете выборы? Соревнуетесь в мастерстве?
– По традиции каждый воин в течение последующих нескольких недель ведет себя так, что настраивает против себя весь поселок, – пояснила Стек. – Когда Отцу Праху и Матери Пыли это надоедает, они более или менее случайным образом выбирают одного из кандидатов, если только не собираются тайно за закрытыми дверями и не измеряют им пенисы, что, впрочем, на самом деле только и имеет значение.
Все трое воинов в ярости повернулись к нейт, сжимая кулаки. Я был рад, что их внимание сосредоточилось на моей матери, так что они не видели, как я едва сдерживаю смех.
– Ты! – Побагровев, Кайоми направил копье на Стек. – Ты тут первая подозреваемая!
– Почему?
– Потому что ты…
– Уважаемый гость, которому официально было оказано гостеприимство? – подсказала Стек.
– Мы знаем, кто ты на самом деле. – Минц бросил на нее злобный взгляд. – А что касается гостеприимства…
Дорр вдруг испуганно вскрикнула и сильно толкнула Минца в бок. На мгновение я не поверил своим глазам, затем послышался глухой удар, и я увидел рукоять ножа, торчавшего из ствола дуба рядом с головой моей матери. Видимо, Минц тайком вытащил нож, и лишь Дорр это заметила. Если бы не она, нож бы попал точно в цель.
– Сука! – зарычал Минц, одним ударом в грудь отбрасывая Дорр назад.
С точки зрения Минца, он лишь оттолкнул ее в сторону, не собираясь причинить вред. Но даже при этом у девушки перехватило дыхание; шатаясь, она попятилась, пытаясь сохранить равновесие и хватая ртом воздух. При этом Дорр приближалась ко мне – а значит, и к телу Боннаккута, все еще жаждавшего посмертной жены. У меня не оставалось выбора – я упал на мертвеца, пытаясь прикрыть его собой и не дать внучке Хакура его коснуться.
Мгновение спустя она рухнула на меня сверху.
Я лежал лицом к земле, так что не мог в точности видеть, что происходит. Вероятно, девушка обо что-то споткнулась, поскольку повалилась вперед грудью, а не спиной. Она выбросила вперед руки, пытаясь удержаться; я услышал глухой треск ломающейся кости запястья. Затем Дорр обрушилась на меня всем своим весом.
Где-то рядом что-то яростно ревел Хакур, но ни у меня, ни у девушки не хватало воздуха в легких, чтобы издать хоть какой-то звук. Ее вес прижимал меня к трупу Боннаккута, так что мой нос упирался в холодеющую щеку, я чувствовал, как ко мне прижимается грудь Дорр… и еще…
Я чувствовал…
Безошибочное ощущение прижимающегося ко мне сзади…
Я не раз был женщиной. Я знал, как это бывает, когда мужчина подходит к тебе и прижимается к твоим ягодицам.
Слава богам, у Дорр хотя бы не было эрекции!
Началась драка, а может быть, и не драка, а просто потасовка. Стек вытащила свое мачете – я краем глаза заметил блеснувшее лезвие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84