– Это тебе, – сказал он.
– Спасибо.
Рози автоматически взяла конфеты. Перед ней было двое мужчин, которые и выглядели, и говорили совершенно по-разному, а она тем не менее не могла определить, который из них ее жених.
– Я схожу с ума, верно? – сдавленно спросила она.
Так было много проще. Теперь она поняла, в чем дело.
Более худой из двух Толстых Чарли, тот, у которого была серьга в ухе, обнял ее за плечи.
– Тебе нужно домой, – сказал он. – Тебе нужно поспать. А когда проснешься, забудешь про все случившееся.
«Да, – подумала она. – Насколько все становится проще, когда у тебя есть план». Домой она возвращалась бодрым шагом, прижимая к груди коробку шоколадных конфет.
– Что ты сделал? – спросил Толстый Чарли. – Она словно бы отключилась.
Паук пожал плечами.
– Не хотел ее расстраивать.
– Почему ты не сказал ей правду?
– Подумал, что сейчас это было бы не совсем уместно.
– Как будто ты знаешь, что уместно, а что нет!
Паук положил ладонь на дверь, и она распахнулась.
– У меня ключи, знаешь ли, есть. Это же мой дом. Они вошли в коридор, поднялись по лестнице.
– Где ты был? – спросил Паук.
– Нигде. Гулял, – сказал Толстый Чарли, запираясь, словно подросток.
– Сегодня в ресторане на меня напали птицы. Знаешь что-нибудь про это? Ведь знаешь, да?
– Пожалуй, нет. Может быть. Тебе все равно пора уезжать.
– Не начинай, – огрызнулся Паук.
– Я? Я не начинай? Думаю, я был образцом сдержанности. Ты заявился в мою жизнь. Ты разозлил моего начальника и натравил на меня полицию. Ты целовал мою девушку. Ты испоганил мне жизнь.
– Погоди, – прервал его Паук. – На мой взгляд, с последним ты и сам прекрасно справлялся.
Сжав кулак, Толстый Чарли замахнулся и ударил Паука в челюсть – как это делают в кино. Скорее от удивления, чем от боли или силы удара, Паук отпрянул, поднес руку к губам, потом посмотрел на испачкавшую пальцы кровь.
– Ты меня ударил.
– И еще раз ударю, – сказал Толстый Чарли, совсем не уверенный, что сумеет. Очень болели костяшки пальцев.
– Да? – переспросил Паук и бросился на Толстого Чарли.
Прижав к стене, он принялся молотить его кулаками, а Толстый Чарли, обхватив Паука поперек талии, рухнул на пол, потянув и его за собой.
Они катались по коридору, дубася и пиная друг друга. Толстый Чарли почти ожидал какой-нибудь магической атаки или что Паук окажется сверхъестественно сильным, но они как будто были на равных. Оба дрались бессистемно, как мальчишки – как братья, и пока они дрались, Толстому Чарли показалось, что он вспомнил, как они делали это когда-то – давным-давно. Паук был умнее и хитрее, но если Толстый Чарли сумеет оказаться наверху и обезвредит руки Паука…
Схватив Паука за правую руку, Толстый Чарли вывернул ее ему за спину, потом сел брату на грудь и навалился всем весом.
– Сдаешься? – спросил он.
– Нет.
Паук елозил и извивался, но Толстый Чарли сидел крепко.
– Обещай мне кое-что, – сказал Толстый Чарли. – Обещай, что уберешься из моей жизни и навсегда оставишь нас с Рози в покое.
На это Паук сердито выгнулся и сбросил Толстого Чарли, который приземлился на пятую точку, а затем распластался на кухонном линолеуме.
– Ну вот, – сказал Паук. – Я же тебе говорил.
Кто-то барабанил в дверь. Это был повелительный стук, какой обычно говорит, что кому-то настоятельно нужно войти и что отказа он не потерпит. Толстый Чарли свирепо глянул на Паука, тот недоуменно нахмурился, и оба медленно поднялись на ноги.
– Мне открыть? – спросил Паук.
– Нет, – отрезал Толстый Чарли. – Это мой дом, черт побери. И большое спасибо, я сам пойду открою свою треклятую дверь.
– Как хочешь.
Толстый Чарли осторожно спустился, но на последней ступеньке обернулся.
– Когда я с этим покончу, – сказал он, – придет твой черед. Собирай вещи. Тебе одна дорога – за порог.
Заправив в штаны рубашку, смахнув с них соринки и вообще пытаясь выглядеть так, будто не дрался на полу, он подошел к двери. Открыл.
На пороге стояли два дюжих полицейских в форме и одна маленькая полицейская – экзотической внешности и в строгом штатском костюме.
– Чарльз Нанси? – спросила Дейзи и посмотрела на него без всякого выражения, словно они незнакомы.
– Хр-м… – выдавил Толстый Чарли.
– Вы арестованы. У вас есть право…
Толстый Чарли повернулся к лестнице.
– Сволочь! – крикнул он. – Сволочь, сволочь, сволочь, сволочная сволочь, СВОЛОЧЬ!!!
Дейзи похлопала его по руке.
– По-хорошему пойдете? – негромко спросила она. – Потому что в противном случае мы можем повести вас насильно. Но я бы не рекомендовала. Мои спутники делают это с излишним энтузиазмом.
– По-хорошему пойду, – сказал Толстый Чарли.
– Хорошо, – ответила Дейзи, вывела Толстого Чарли на улицу, усадила в черный полицейский фургон и заперла дверцу снаружи.
Полицейские обыскали квартиру. В комнатах наверху их встретило единственное живое существо – маленький черный паучок. В конце коридора имелся чуланчик с окном, а в нем несколько коробок с книгами и ведро с игрушечными машинками. Заглянув в чулан, копы не нашли ровным счетом ничего интересного.
Паук лежал на диване у себя в спальне и дулся. К себе он ушел, когда Толстый Чарли спустился открывать дверь. Ему нужно было посидеть одному. Он терпеть не мог разговоров начистоту. Обычно он сматывал удочки еще до них или в самый момент, и теперь Паук знал, что пора исчезнуть, но ему все равно не хотелось.
Он сомневался, а правильно ли поступил, отправив Розм домой.
Нет, ему хотелось (а Паук всегда руководствовался тем, что ему «хочется», а не «должен» или «следует») поговорить с Рози, объяснить, что она нужна ему, ему, Пауку. Что он не Толстый Чарли. Что он совсем другой. Тут бы проблем не возникло и труда тоже бы не составило. Хватило бы слов с достаточной убежденностью в голосе: «На самом деле я Паук, брат Толстого Чарли, и тебя это совершенно устраивает. Нисколько не волнует», и вселенная чуть-чуть подтолкнула бы Рози, и она бы со всем согласилась – в точности как час назад безропотно пошла домой. Она была бы не против, совсем не против.
Вот только он знал, что в глубине души она была бы очень против.
Люди не любят, когда боги ими играют. На первый взгляд им все нравится, но в глубине души они чувствуют, что их дергают за ниточки, и обижаются. ОН И ЗНАЮТ. Паук мог бы велеть ей стать счастливой, и она стала бы счастливой, но с тем же успехом он мог бы нарисовать улыбку у нее на лице – вот только в глубине души она бы не поверила, что улыбка ее собственная. На короткий срок (а до сих пор Паук мыслил лишь с точки зрения кратких сроков) – подумаешь, какая важность, но в перспективе ведет к проблемам. А ему не нужна была терзаемая бессильной яростью фурия, которая в душе его ненавидит, а с виду – совершенно нормальная, всем довольная, улыбчивая кукла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87