– Что? В чем дело?
Лукен замотал рукой, стряхивая воду. Алекс, крепко зажмурившийся (Пылинка пищала у него на плече от усилия, с которым он воздействовал на нее), ничего не заметил. Его внимание было сосредоточено на Офире.
– Ну же, Пылинка, я знаю, что там что-то есть, должно быть. Помоги мне, найди это!
разочарование забота страх
В Офире всегда видны какие-то завихрения и свет… есть ли вокруг Лукена, вокруг трубы пятно поярче? Есть ли там что-то большее? Алекс зажмурился, Пылинка запищала, но он не мог быть уверен. Иногда, когда он только начинал учиться, то, напрягаясь изо всех сил, вроде бы видел в Офире что-то, чего, как утверждали другие, не существовало. Возможно, во всем виновато его воображение, а может быть, он видит больше других.
– Я… не уверен, – пробормотал, запинаясь, Алекс. – Мне показалось, что я видел…
– Слушай, хватит уже тут крутиться! Холодно, и вонь страшная. Давай прочистим эту чертову штуку, и дело с концом. – Лукен поболтал рукой в воде, морщась из-за запаха. – Здесь веревка, что ли. Скользкая и натянута туго. Держит здесь что-то. Что… – Он еще пошарил в воде. – Наверное, привязана к чему-то, но… – Он попытался заглянуть в трубу. – Дальше дыр нет. Эту штуку пришлось бы как-то привязывать изнутри.
– Думаю, грыз сумел бы сделать это, только они не любят мокнуть, – с сомнением сказал Алекс. – Как ты думаешь, – спросил он, – нельзя просто перерезать веревку, чтобы эту штуку смыло в фонтан?
– А если оно больше отводной трубы? – Аукен махнул рукой туда, где труба сужалась, чтобы усилить напор воды в фонтане. – Оно застрянет, и мы вообще не вытащим его, не разбив чертову трубку. – Аукен снова заглянул в трещину и поморщился. – Б-р-р, – пожаловался он.
Алекс стоял внизу и встревожено смотрел вверх.
– Осторожно! – крикнул анимист.
– Угу-угу. Чего это ты вообще – ф-фу – такой дерганый? Что бы это ни было, оно мертво, по-настоящему мертво. – Офир был по-прежнему спокоен. Лукен, гримасничая, пытался ухватить невидимую веревку. – Под очень уж неудобным углом все это, – пожаловался он, когда лестница зашаталась. – И эта чертова мертвечина тяжелая, – добавил он, напрягая мускулистую руку и сильно дергая за веревку. Она потихоньку поддалась.
– Э-э… ты… того… будь осторожен, – сказал Алекс, глядя вверх. – Что бы это ни было… оно, вероятно, очень мерзкое. Не дотрагивайся. У тебя может… м-м… начаться рвота.
– Большое спасибо за информацию, – откликнулся Аукен, – поскольку меня все равно тошнит от этой жуткой вони.
Алекс тоже чувствовал ее, теперь гораздо сильнее – густые миазмы гниения и зла. Лукен, не обладая знаниями Алекса, просто давился, ругался и, снова ухватившись за веревку, потянул. Веревка медленно поддалась, потом, с ужасным хлюпающим звуком, сопротивление прекратилось. Из-за внезапного провисания веревки Лукен потерял равновесие, лестница зашаталась и заскользила вбок, сильно ударившись о трубу и расколов ее, а потом согнулась. Аукен закричал и крепко вцепился в веревку, но та больше не могла удержать его, и он полетел вниз, потащив за собой из треснувшей трубы, как в отвратительном, страшном сне, некий предмет. Лукен грохнулся на булыжники, а промокший предмет полетел на Алекса, который в ужасе уставился вверх, несмотря на неистовый писк Пылинки.
Из трубы, с ливнем булыжников и воды, вывалилось гниющее тело грызского шамана Клака; желтые зубы оскалены в гримасе уже загробной ненависти. Амулет с заклинанием смерти висел у него на шее, кожа отставала от гниющей плоти; судя по широко открытым челюстям, он умер ужасной, мучительной смертью, а теперь тело со следами пыток послужило источником злого, извращенного волшебства…
Труп свалился прямо на застывшего от ужаса Алекса и придавил, сбив с ног. Разрывные колючки злого волшебства, которые он, трепеща, ожидал, разлетелись вокруг. Запах гниения, ледяной и сгущенный мраком зла, тек из него, как соки. Колдовской налет жег кожу, мозг кричал от паники и ужаса, вонь впивалась в легкие. Пылинка пищала и пищала. Алекс чувствовал, как проклятие пробирается внутрь, как личинка овода…
Лукен с трудом поднялся на ноги и начал звать на помощь. Анимист беспомощно свернулся на земле в позе зародыша, конвульсивно подергиваясь в приступах сухой рвоты; рядом лежало гниющее тело грыза. Пылинка сидела на голове хозяина и жалобно пищала.
Его принесли в больницу и, по слабому настоянию, положили на участке, находящемся под присмотром аллопатов. Один из солдат толкал тачку с отвратительным предметом, который анимист потребовал взять с собой. Немногочисленные жрецы и жрицы Эскулы смотрели, как они идут мимо – два солдата поддерживали шатающегося, блюющего мальчика, – и жалостливо качали головами, делая знаки, отвращающие зло. Алекс потерял сознание, не добравшись до постели; огонь лихорадки и тошноты бился в голове. Отчаянное сочувствие Пылинки было только тусклым серебряным эхом в подсознании.
Когда он очнулся, возле кровати стоял Темит, ласково тряся его. Простыни были мокры от пота, внутренности, казалось, завязались в горящий узел. Алекс слабо застонал.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Темит; в его голосе слышалось скорее любопытство, чем участие.
– Плохо, – прохрипел Алекс. – Мне кажется… вряд ли я поправлюсь. Послушай, мне надо сказать тебе кое-что… о принцессе… ей нужна помощь…
– Ты поправишься, Алекс, обещаю тебе. Ты ведь совсем не пил воды…
– Но проклятие… оно убивает меня, черт побери, – прервал его Алекс; его скрутил спазм.
– Я на всякий случай дал тебе лекарство от бактериального заражения, – начал Темит, но Алекс прервал его.
– Но оно не действует, да? Это волшебство, Темит! И только одно-единственное существо может остановить это… Тебе понадобится найти… Чернана… – прохрипел Алекс.
Этот ублюдок Чернан, который убил грызского шамана, чтобы использовать его для проклятия. Алекс не любил Клака, но никто не заслуживал такой смерти, чтобы эта смерть убивала тех, кого он пытался защитить. Неудивительно, что проклятие было таким злым, таким нечистым.
Темит сочувственно смотрел на него, словно обдумывая что-то, потом вздохнул и достал закупоренную склянку, наполовину заполненную густой синей жидкостью. На стекле было выгравировано несколько рун.
– Ты, возможно, не доверяешь… но вот это мне дали жрецы. Они сказали, что это должно нейтрализовать проклятие. Когда я рассказал им о нем, они знали, что делать. Чернан, конечно, могуществен, но и боги тоже. Я не знаю, что здесь, – добавил он, опережая следующий вопрос Алекса. – Но на обычных солдат оно действует.
Алекс задумался, оценивая риск; он чувствовал, как дрожит под подбородком Пылинка. Заглянул в Офир; снадобье, разумеется, не проявилось бы, но он хотел убедиться, что сам Темит не попал под какое-нибудь волшебное воздействие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96