Нам бог послал. Нет, уж это на что же похоже! Не троньте меня, грубить стану.
Лютов(будочнику). Возьми его!
Будочник берет Елесю за руку и достает веревку.
Елеся. В суд ведите! Вот что.
Лютов. Молчи!
Выходят из калитки Мигачева, из саду Фетинья.
Явление одиннадцатое
Елеся, Епишкин, Петрович, Крутицкий, Лютов, Мигачева, Фетинья.
Мигачева. Батюшки, что за беда!
Фетинья(про себя). Ох, и вижу я, да не подойду; затаскают, насидишься.
Мигачева. От слов моих, пропасти-то все я ему сулила.
Лютов(Крутицкому). Вы что?
Крутицкий. Ваше благородие, бедность моя…
Лютов. Да. Ну!
Крутицкий. Подаянием питаюсь, куска хлеба в доме нет…
Лютов. Потом что?
Крутицкий. Велите отдать! Не погубите старика! Он у меня отнял, украл. (Ловит руку Лютова, чтобы поцеловать.)
Лютов. Оставьте!
Петрович. Что же он говорит, ваше благородие! Копейки нет, куска хлеба нет, а тысячи у него были!
Крутицкий. Это не мои, это чужие.
Лютов. А не ваши, так, вам до них и дела нет. (Елесе.) Пойдем! (Будочнику) Веди его!
Крутицкий(громко). Стойте! Мои, мои деньги. Сто тысяч у меня, двести, миллион… Вы их разделить хотите! Ограбить меня! Я своей копейки тронуть не дам, умру за нее. Я вас под суд, в Сибирь, грабители!
Лютов(другому будочнику). Возьми его!
Будочник берет Крутицкого.
Ведите их! (Епишкину и Петровичу.) За вами пришлют, когда будет надо.
Елеся. Что делать-то, Истукарий Лупыч! Русская пословица: от сумы да от тюрьмы не отказывайся! Так я говорю?
Лютов. Ну, марш, без разговоров!
Уходят.
Мигачева. Батюшки, куда их повели-то?
Петрович. Да сначала, как по делу-то видно, надо быть, в острог. Посидят там года два, ну, а потом уж вдоль по Владимирской.
Мигачева. Как же мне быть-то? Батюшка, помоги ты мне!
Петрович. Изволь. Просудишь дом-то. Уж тогда буду я хозяином, а ты у меня в жильцах жить.
Мигачева. За что его взяли-то? Какая беда-то его?
Петрович. Ограбили кого-то с Михеем да не разделят. Вот и все. (Смеется.) Дело-то пустое, а люди-то вяжутся…

Действие пятое
Лица
Крутицкий.
Анна.
Настя.
Епишкин.
Фетинья.
Лариса.
Мигачева.
Елеся.
Петрович.
Баклушин.
Декорация та же.
Явление первое
Входит Крутицкий, бледный и расстроенный.
Крутицкий. Куда я пришел, куда? (Осматривается.) Ах! Домой пришел. Зачем, зачем? (Берется за голову.) Нечего мне дома делать, нечего. Тоска меня загрызет, лютая тоска загрызет. (Сквозь слезы.) Пойду я лучше погуляю. Меня немножко ветром пообдует. (Печально.) Пойду. Далеко пойду, за заставу куда-нибудь, от людей подальше. Тяжело на людей-то смотреть. Ох, как голова горит! (Снимает картуз и кладет его на крыльцо.) Пойду погуляю. В Тюфелеву рощу пойти? Там хорошо, глухо так, никто туда, никто не ходит. Кто туда пойдет? Пойдет бедняк какой-нибудь с горя да с тоски погулять, да уж… и удавится тут же. Вот, говорили, там нынче весной один закладчик повесился; обокрали его на двадцать тысяч. Да и есть от чего. Как это пережить! Как пережить? Невозможно! У всякого своя радость, своя утеха; он копил, берег, в том и вся жизнь его была; ничего ему не нужно, одни только деньги, одни свои деньги, а украли деньги, нет денег, зачем ему жить? Зачем жить-то? Что делать-то на свете? Плакать, тосковать, проклинать себя, биться об угол головою, двадцать раз в день на гвоздь петлю повесить да опять снять. Еще вот нам бог сон дал; ну, заснешь, забудешь, а проснешься-то? Опять та же тоска, и каждый день, каждый день. Так уж лучше один конец. Ох, ох! (С отчаянием.) Пойду, погуляю. Ох, как тяжело, душно как! Пойду, пойду. Далеко ведь! Что ж, я извозчика найму. На что мне деньги? На что они мне теперь? Возьму вот, возьму да и брошу. Столько ли Михей бросил. Убить его, убить! Ну, и кидай, ну, все и кидай! (Вынимает несколько медных денег и бросает.) Нате, подбирайте, кто хочет; не надо мне, не надо, я их беречь не умею. Пойду, сейчас пойду. (Идет, шатаясь, и видит на земле медную монету.) Ай! Вот он! (Поднимает пятак и с радостью бежит на прежнее место.) Нашел, нашел! (Судорожно прячет его в карман жилета.) Сюда его, спрятать его поскорей, благо не видали. (Помолчав, опускает руки.) Мало. А моих много было. Как скучно! Ах, тоска смертная! Пойду погуляю. (Идет нетвердыми шагами. Осматривается и, махнув рукой, поворачивает в сад Епишкина.)
Выходят Мигачева из калитки, Фетинья и Лариса из лавки.
Явление второе
Мигачева, Фетинья, Лариса.
Фетинья(Ларисе). Не видать нашего-то?
Мигачева(про себя). Ох, и моего не видать.
Фетинья(не глядя на Мигачеву). Очень нужно. Хоть бы и век его не видать, беда невелика.
Мигачева(не глядя на Фетинью). Всякому свое. Мне мой-то, может, дороже вашего втрое.
Лариса. Маменька, их совсем засудят или не совсем?
Фетинья. Никому неведомо. Каков судья: сердит, так засудит, а милостив так простит.
Мигачева. Ох, да, да! Не бойся суда, а бойся судьи. Пуще всего ты его бойся!
Фетинья. Да, вот причитай тут, еще голосом завой! По вашей милости и мой-то попал.
Мигачева. Ох, должно быть, по наговору, по чьему-нибудь наговору. От злобы людской, от соседей все больше люди погибают. Есть же такие соседи злодеи, ненавистники.
Фетинья. Уж именно злодеи, ненавистники. Сам ограбил кого-то, да взял да моего свидетелем и выставил назло, чтоб по судам таскали.
Мигачева. Есть же варвары, из-за малости, из-за сажи рады человека погубить.
Фетинья. Мало того, что взял да назло окрасил меня, взял да назло мужа запутал.
Мигачева. Вот она сажа-то! Шути с ней! Все квартальный виноват! За сажу да в острог попал. Оговорили по злобе.
Фетинья. Мало ему. Какой живописец проявился! Красил, красил заборы-то, да за людей принялся. Так ему и дать волю? И хорошо сделали, что в острог посадили.
Лариса. Маменька, у вас совсем никакой разности в разговоре нет. Наладите одно и твердите, как сорока. Ведь отмылось, что ж толковать!
Фетинья. Еще б не отмылось! Что ж мне арабкой, что ли, ходить прикажешь!
Мигачева. Сам тому не рад. По нечаянности…
Фетинья. Окрасил по нечаянности, а украл по отчаянности. Славный парень, смиренный.
Входит Петрович.
Явление третье
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович.
Петрович(Мигачевой). Ну, прощайся ты с сыном. (Фетинье.) А ты с мужем. Только и видели.
Мигачева. Где они теперь?
Петрович. На цепи сидят.
Фетинья. А ты сорвался, что ли? Полно ты, не глупей себя нашел.
Мигачева. Каким судом моего судят-то?
Петрович. Шемякиным.
Мигачева. Полно ты! судов только и есть, что гражданский да уголовный; по гражданскому – в яму, а по уголовному – в острог.
Петрович. Много ты знаешь! И Шемякин есть.
Мигачева. Есть, да только в сказке.
Петрович. Да ведь сказка-то взята же с чего-нибудь. Чего нет, того не выдумаешь.
Входят Епишкин и Елеся.
Явление четвертое
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович, Елеся, Епишкин.
Елеся(запыхавшись). Маменька, невидимая рука, невидимая рука!
Мигачева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18