Всякий час от него берегись! Эхе-хе! Недаром пословица говорится: не бойся смерти, а бойся греха. (Молчание.) Одна у меня теперь забота, как бы мне Дунюшку пристроить. Полюбовался б на тебя, мое дитятко, внучат бы понянчил, коли бог приведет… Ну, а там уж что, чего мне ждать, умер бы покойно; по крайности бы знал, что есть кому душу помянуть, добрым словом вспомнить. Пойдем-ка, Иванушка, мне с тобой поговорить нужно.
Уходят.
Явление шестое
Авдотья Максимовна и Арина Федотовна.
Авдотья Максимовна. Что мне делать, тетенька?
Арина Федотовна. Неужели ж за Бородкина итти! Что ты говоришь!.. Виктор Аркадьич все-таки человек… а это что? мразь какая-то!
Авдотья Максимовна. А знаете, тетенька, я как-то боюсь Виктора Аркадьича.
Арина Федотовна. То-то вот, матушка, деревня-то что значит! Жила ты все в этом городишке и людей-то не видывала.
Авдотья Максимовна. Он давеча мне говорит, что коли тятенька не согласится, так он меня потихоньку увезет. Я, тетенька, так испугалась, насилу до дому добежала.
Арина Федотовна. Есть чего пугаться, скажите, пожалуйста! Ах, Дунюшка, как это интересно, кабы ты знала! Коли мужчина хочет увезти, уж значит, что любит, пойми ты это.
Авдотья Максимовна. А тятенька-то?.. Что я тогда с ним, с стариком, сделаю!
Арина Федотовна. Что тятенька-то! Тятенька твой еще ему должен быть благодарен. Где он тебе такого жениха найдет! Чтой-то ты, матушка, совсем деревенская. Нет, я смолоду поудалей была.
Авдотья Максимовна(смотрит в окно). Тетенька, голубушка, едет! Бегите к тятеньке, скажите ему, а я пойду посижу у себя в комнате. Вот когда смерть-то моя! (Уходит.)
Арина Федотовна(подходя к двери). Братец! братец! пожалуйте сюда; к вам гость приехал.
Русаков за сценой: «Кто там еще? Сейчас».Вихорев входит.
Явление седьмое
Арина Федотовна и Вихорев.
Вихорев. Здравствуйте, Арина Федотовна! Максим Федотыч дома?
Арина Федотовна. Дома-с, сейчас выйдет. (Уходит.)
Явление восьмое
Вихорев(один). Ну, борода, поговорим теперь с тобой! С которой бы стороны к нему подъехать?.. Мудрен ведь этот народ! Решительно не знаю… ну, да уж пущусь на счастье, куда кривая не вынесет. Нет ничего хуже, как с мужиками разговаривать. Еще обругает, того гляди. Ну, да уж нечего делать, амбицию-то пока в сторону отложим. Вот крайность-то до чего доводит нашего брата!..
Входят Русаков и Бородкин.
Явление девятое
Вихорев, Русаков и Бородкин.
Русаков. Прощай, Иванушка, заходи ужо, теперь мне некогда.
Бородкин. Прощайте, Максим Федотыч, желаю вам быть здоровым. (Уходит.)
Вихорев(подходит к Максиму Федотычу). Здравствуйте, почтеннейший Максим Федотыч, как вы поживаете?
Русаков. Слава богу, живем, пока бог грехам терпит. Просим милости садиться…
Вихорев. Сделайте одолжение, не беспокойтесь. (Садится.)
Русаков. Сестрица, велите нам чайку подать.
Вихорев. Не для меня ли вы это, Максим Федотыч, беспокоитесь? Я уже пил, уверяю вас.
Русаков. Нельзя же, батюшка, без этого.
Вихорев. Впрочем, сколько я заметил, уж такой обычай у русского народа – потчевать. Я, знаете ли, сам человек русский и, признаться сказать, люблю и уважаю все русское; особенно мне нравится это гостеприимство, радушие…
Русаков. Не знаю, батюшка, как сказать. Что ж, худого тут нет ничего.
Входит девка с подносом чаю.
Русаков. Просим покорно. (Берут и пьют молча.)
Вихорев. Скажите, сделайте одолжение, Максим Федотыч, бывали вы в столицах?
Русаков. Как, батюшка, не бывать, в Москву по делам езжал.
Вихорев. Не правда ли, там жизнь совсем другая: больше образованности, больше развлечения. Я думаю, посмотревши на столичную жизнь, довольно скучно жить в уездном городе.
Русаков. Не всем же жить в столицах, надобно кому-нибудь жить и в уездном городе.
Вихорев. Я с вами согласен; но, впрочем, Максим Федотыч, вы ведь не такой купец, как прочие уездные купцы: вы составляете некоторым образом исключение. Но что же я говорю! Вы сами это очень хорошо знаете. Я думаю, вы с вашим капиталом были бы и в Москве одним из первых.
Русаков. Как знать чужой капитал!.. Нет, мне и здесь хорошо.
Вихорев. Я понимаю, что вам здесь хорошо: вы здесь родились, привыкли, вам весь город знаком – конечно, привычка много значит; но у вас есть дочь.
Русаков. Так что ж что дочь?
Вихорев. Вы, вероятно, захотите ей дать некоторое образование, показать ей людей… наконец, найти хорошую партию. А где вы это здесь найдете?
Русаков. Да что ж, разве здесь звери живут?.. чай, тоже люди.
Вихорев. Да разве здесь вас могут оценить, Максим Федотыч, разве могут! что вы говорите!
Русаков. Да что нас ценить-то! Нам этого не нужно. Ну их совсем и с оценкой-то! Был бы сам по себе хорош, а то про меня что хошь говори.
Вихорев. Нет, скажите: разве есть здесь женихи для Авдотьи Максимовны? Разве есть? Где это? Покажите мне их! Кто посмеет за нее посвататься из здешних? В вас мало самолюбия – и это напрасно, Максим Федотыч: в человеке с такими достоинствами и с такими средствами оно весьма извинительно… Я вам говорю безо всякой лести, я горжусь вашим знакомством… Я много ездил по России, но такого семейства, как ваше, я не встречал нигде до сих пор,
Русаков. Благодарим покорно.
Вихорев. Нет, в самом деле. Много есть купцов, да все в них нет того, что я вижу в вас – этой патриархальности… Знаете ли что, Максим Федотыч?.. Ваша доброта, ваше простодушие, наконец ваш ум дают мне смелость говорить с вами откровенно… Я надеюсь, что вы на меня не обидитесь?
Русаков. Что вам, батюшка, угодно?..
Вихорев. Ох, Максим Федотыч, страшно! Но, во всяком случае, так ли, не так ли, я надеюсь, что мы останемся друзьями. (Подает ему руку, тот кланяется. Вихорев подвигается к нему.) Влюблен, Максим Федотыч, влюблен… в Авдотью Максимовну влюблен. Я бы свозил ее в Москву, показал бы ей общество, разные удовольствия… у меня есть имение не очень далеко отсюда. Я думаю, что, выйдя за меня, она нисколько себя не уронит… А главное, мне хочется породниться с вами, Максим Федотыч… Ну, и чин у меня…
Русаков. Полноте, ваше благородие, мы люди простые, едим пряники неписаные, где нам! Ведь нас только за карман и уважают.
Вихорев. Полноте, Максим Федотыч! Что за идея!
Русаков. Право, так. А то за что нас любить-то?
Вихорев. За добрую душу.
Русаков. Так ли, полно?
Вихорев. Я не понимаю, Максим Федотыч: у нас какой-то странный разговор происходит.
Русаков. Не дело вы говорите. Вы люди благородные, ищите себе барышень… воспитанных, а уж наших-то дур оставьте нам, мы своим-то найдем женихов каких-нибудь дешевеньких.
Вихорев. Однако неужели же вы своей дочери не желаете добра, что не хотите отдать ее за человека благородного и притом такого, который ее любит?
Русаков. Оттого-то и не отдам, что желаю добра; а вы как думали? Я худа, что ль, ей желаю? Ну какая она барыня, посудите, отец:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12