ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Какой-то звук у входа в шатер заставил ее поднять глаза, и Аликс увидела в профиль лицо одной из самых красивых женщин на свете. Ее ресницы, обрамлявшие великолепные зеленые глаза, были настолько длинны, что казались сверхъестественными. Совершенный формы нос и рот, уголки которого слегка загибались книзу, казались высеченными самым искусным резцом. Это была классическая красота, о которой мечтает каждая женщина. А позади нее стоял Рейн. «Не удивительно, что ему не до оруженосца! — подумала Аликс. — Если рядом такая женщина, с какой стати он станет смотреть на неказистую простушку вроде меня».
— Это наша целительница Розамунда, — сказал Рейн, и голос его прозвучал так мягко, что Аликс удивленно взглянула на него. Вот было бы славно, если бы он так разговаривал и с ней!
Но в следующую минуту Розамунда повернулась, и у Аликс захватило дух: по всей левой стороне лица Розамунды расползалось красное родимое пятно — печать дьявола. Рука Аликс непроизвольно поднялась, чтобы сотворить крестное знамение, оградив себя от нечистой силы, но взгляд был прикован к Рейну, а его голубые глаза пристально смотрели на нее — то ли предостерегая, то ли с угрозой.
— Если вы не желаете, чтобы я к вам прикасалась… — начала Розамунда, и по голосу стало сразу понятно, насколько она привыкла к испытываемому перед ней отвращению.
— Да нет, конечно нет, — неуверенно ответила Аликс, но затем к ней вернулось самообладание. — С моей ногой ничего плохого. Только этот мужчина, похожий на большую лошадь, считает по-другому.
Розамунда удивленно взглянула на Рейна, но тот только фыркнул в ответ.
— У мальчишки плохие манеры… пока что… — добавил он, и в его словах прозвучала угроза, но он, по-видимому, был удовлетворен тем, что Аликс отнеслась к Розамунде уважительно, и отвернулся от них. Аликс стало досадно, что он больше ни разу не взглянул на ее ноги.
Розамунда ласково взяла ногу Аликс, приподняла ее, повертела туда и сюда, однако никаких внешних признаков неблагополучия не заметила.
— Меня зовут Рейн Монтгомери, — сказал он, повернувшись к ним спиной. — И я предпочитаю, чтобы меня называли по имени… а не обзывали каким-нибудь животным.
— А мне нужно имя предварять обращением «ваше величество»? Или сойдет «ваша светлость»? — Аликс понимала, что с ее стороны это отчаянный поступок. Она еще не испытала его ярости. Однако Аликс гневалась на Рейна за то, что он заставил ее остаться в лагере.
— Меня вполне устроит просто «Рейн», — сказал Он, оглянувшись, и улыбнулся. — Я понимаю, что правила этикета здесь бесполезны. А как прикажешь называть тебя?
Аликс уже открыла рот, но как раз в эту минуту Розпмунда так дернула ее за ногу, что Аликс невольно вскрикнула от боли и вскочила с места. Стараясь не заплакать, она процедила сквозь зубы:
— Аликсандер Блэкитт.
— Так что там с мальчишкой? — спросил Рейн.
— Растяжение. Но достаточно только забинтовать ногу, и все пройдет. Никаких зелий не надо. Можно сегодня на ночь сделать припарку, но больше ничего не требуется.
Рейн, оставив без внимания взгляд Аликс, в котором читалось: «А я что говорила?!» — откинул для Розамунды клапан шатра и посмотрел ей вслед. Пока Рейн стоял к ней спиной, Аликс в считанные секунды снова оделась, а затем, стараясь не выдать того, как ей интересно, что ответит Рейн, попыталась сказать небрежным тоном:
— Красивая женщина.
— Она так не думает, — ответил он. — Но мой опыт общения с женщинами говорит, что они должны поверить в свою красоту и тогда станут красивыми.
— У вас наверняка очень большой опыт по этой части.
Он вскинул темную бровь и улыбнулся:
— Поднимай свой тощий зад и пойдем работать. Стараясь не обижаться на слишком нелестный отзыв. о фигуре, Аликс последовала за ним. Его большие шаги буквально пожирали пространство, и Аликс с трудом поспевала за ним. Не останавливаясь, Рейн схватил большой каравай черного хлеба с самодельного кирпичного очага, разорвал хлеб надвое и протянул кусок Аликс. Она посмотрела на каравай в некотором испуге: столько хлеба ей хватало на весь день, Рейн, энергично расправляясь с огромным куском, вел ее через лагерь разбойников. Все убежища были временные, уже ветхие, и из них ужасно пахло. С правилами гигиены здесь, видимо, не считались, — не то что в ее чистеньком городке, окруженном стеной.
— Не слишком приятно, правда? — спросил Рейн, следя за выражением ее лица. — Чему можно научить людей, которые ночную посуду опорожняют у себя на пороге?
— Кто они, эти люди? — спросила Аликс, с отвращением глядя на грязных, усталых женщин, занятых домашней работой, в то время как мужчины сидели и отплевывались, время от времени бросая на Рейна и Аликс наглые взгляды. Не отдавая себе в этом отчета, Аликс подошла к Рейну поближе.
— Посмотри туда, — сказал он, указывая пальцем. — Этот человек убил четырех женщин. — В голосе Рейна звучало омерзение. — Держись от него подальше. Он любит нападать на тех, кто меньше и слабее его. А-вот тот, с повязкой на глазу, — Черный Беглец. Он бывший палач и так прославился своим ремеслом, что пришлось ему оборвать свою карьеру в самом разгаре, — добавил Рейн ядовито.
— А вот те? Люди, сгрудившиеся у костра? Рейн немного нахмурился:
— Это страдальцы. Бывшие арендаторы, которых Закон об огораживании общинных земель превратил в бродяг. Они ничего не знают, кроме сельскохозяйственного труда, насколько я понимаю, и не желают учиться ничему другому.
— Закон об огораживании! — воскликнула Аликс. — Неудивительно, что они вас ненавидят.
— Меня? — переспросил он с искренним удивлением. — А почему они должны ненавидеть меня?
— Вы отобрали у них фермы, огородили их земли И устроили на них пастбища для своих паршивых овец, — выпалила она, давая понять, что не каждый человек неблагородного происхождения так же необразован, как эта деревенщина.
— Это я-то отобрал? — переспросил Рейн уже не улыбаясь, но глубокая ямочка на щеке выдавала веселое настроение. — Ты всегда судишь целое сословие по действиям одного из принадлежащих к нему? А в твоем городке разве нет негодяев? А если такой мерзавец очистит мой карман, то, значит, я дол-ясен во имя справедливости вздернуть всех остальных горожан?
— Нет… наверное, нет, — неохотно согласилась Аликс.
— Вот, съешь-ка, — сказал Рейн, подавая ей крутое яйцо, и, взяв у нее остатки ломтя, стал его доедать. — Ты никогда не подрастешь, если не будешь есть. А теперь надо бы поразвить твои мышцы. — И с этими словами Рейн повел ее через заросли деревьев туда, откуда доносились звуки, которые она слышала с тех самых пор, как прибыла в лагерь.
Они вышли на большую расчищенную площадку, и Аликс, широко открыв глаза, застыла перед открывшейся взгляду картиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69