Он решил, будто сможет этого добиться, выдав Бронуин замуж за одного из своих рыцарей.
Она посмеялась над невежеством английского короля. Бронуин — вождь клана МакАрран, и никакому мужчине не лишить ее этой власти. Глупый король думал, что ее люди пойдут за иноземцем охотнее, чем за своим вождем только потому, что она — женщина. Плохо же Генрих знает шотландцев!
Она резко обернулась, потому что Рэб заворчал. Это был ирландский волкодав — мускулистый, сильный, с шерстью, похожей на мягкую сталь, — самая большая собака на свете. Его подарил ей отец, когда четыре года назад вернулся из Ирландии. Джеймай думал выдрессировать собаку для защиты дочери, но в этом не было нужды. Рэб и Бронуин сразу же привязались друг к другу, и Рэб не раз доказал, что готов отдать жизнь за любимую хозяйку.
Бронуин расслабилась, когда Рэб перестал рычать, и с надеждой подняла глаза.
Вошла Мораг. Низенькая сгорбленная женщина, похожая на темный обрубок дерева. Ее карие глаза, блестящие и внимательные, умели разглядеть больше, чем было на поверхности. Она с пользой распоряжалась своим маленьким телом, незаметно проскальзывая между людьми, присматриваясь и прислушиваясь.
Мораг молча прошла через комнату и открыла окно.
— Ну что? — нетерпеливо спросила Бронуин.
— Я видела, как ты захлопнула окно. Они рассмеялись и сказали, что готовы развеять твою тоску в брачную ночь.
Бронуин отвернулась от старухи.
— Ты даешь им слишком много поводов для разговоров. Ты должна высоко нести голову и игнорировать их. Они всего лишь англичане, а ты — МакАрран.
Бронуин встрепенулась.
— Я не нуждаюсь в советах, — взорвалась она. Рэб, чувствуя недовольство хозяйки, подошел к ней поближе. Она погладила собаку.
Мораг, улыбаясь, следила, как девушка идет к скамье у окна. Она приняла Бронуин на руки, в ту самую минуту, как только малышка появилась на свет. Мораг держала новорожденную, когда ее мать умирала. Именно Мораг нашла для девочки кормилицу, дала ей имя ее ирландской бабки и заботилась о ней до тех пор, пока той не исполнилось шесть и отец не взял ее к себе.
Теперь, когда ее воспитаннице исполнилось почти двадцать, Мораг с гордостью смотрела на нее. Бронуин была высокой, выше многих мужчин, стройной и гибкой, как тростинка. Она не покрывала волосы, как англичанки, а позволяла им струиться по спине тяжелыми волнами. Черные как вороново крыло, они были такими тяжелыми и густыми, что казалось удивительным, как ее тонкая шея способна нести такой груз. На Бронуин было сшитое по английской моде атласное платье цвета сливок с молока шотландских коров. Глубокий и плотный квадратный вырез выгодно подчеркивал крепкую юную грудь. Платье плотно облегало ее тонкую талию и дальше спускалось тяжелыми складками. Вышивка, окаймленная тонкими золотыми шнурами, обрамляла вырез, пояс и сложными узорами спускалась по юбке.
— Ну и как я тебе нравлюсь? — резко спросила Бронуин, еще не успокоившись из-за ссоры по поводу этого английского платья. Она бы предпочла шотландскую одежду, но Мораг убедила ее, что необходимо одеться в английском стиле. Нельзя давать врагу повод смеяться над тем, что они называли «варварским платьем».
Мораг издала короткий смешок.
— Я вот все думала: какой стыд, что никто не снимет сегодня ночью с тебя это платье.
— Англичанин! — прошипела Бронуин. — Неужели ты так быстро об этом забыла? Неужели алый цвет крови моего отца поблек у тебя перед глазами?
— Ты же знаешь, что нет, — спокойно ответил Мораг.
Бронуин тяжело опустилась на стул у окна, атлас платья всколыхнулся. Она провела пальцем по вышивке. Это платье стоило ей больших денег — денег, которые могли быть истрачены на нужды клана. Но она понимала, что нельзя позориться перед англичанами, и поэтому купила туалеты, которые сделали бы честь и королеве. А это вот платье должно было стать свадебным. Она сильно дернула за золотую нить.
— Прекрати! — потребовала Мораг. — Не стоит рвать платье только потому, что какой-то англичанин вывел тебя из себя. Может, у него есть причины опаздывать и пропускать собственную свадьбу.
Бронуин вскочила, и Рэб тотчас же подошел ближе.
— А мне что за забота? По мне пусть лучше вообще не приезжает. Надеюсь, он свернул себе шею и теперь гниет в какой-нибудь канаве. Мораг пожала плечами.
— Они найдут тебе другого мужа, так что какая разница, умрет этот или нет? Чем скорее ты выйдешь за своего англичанина, тем раньше мы сможем уехать в горы.
— Легко тебе говорить! — возмутилась Бронуин. — Не тебе за него выходить и… и… Взгляд Мораг стал лукавым.
— И спать с ним? Тебя ведь это заботит? Я бы с радостью с тобой поменялась, если бы только могла. Как ты думаешь, может, этот Стивен Монтгомери и не заметит, если я заберусь к нему в постель?
— Разве мне что-либо известно о Стивене Монтгомери, кроме того, что он презирает меня, заставляя дожидаться тут в свадебном платье? Ты говоришь, эти люди смеются надо мной! Человек, который должен стать моим мужем, выставляет меня на посмешище перед ними. — Она покосилась на дверь. — Если бы он сейчас вошел, я бы с радостью всадила в него нож.
Мораг улыбнулась. Джеми МакАрран мог бы гордиться своей дочерью. Даже в плену она сохраняла присутствие духа и достоинство. Ее подбородок гордо вздернут, синие глаза блестят, подобно крохотным льдинкам. Бронуин отличалась удивительной красотой. Ее волосы были чернее безлунной ночи в шотландских горах, а синева глаз — глубже цвета залитого солнцем горного озера. Этот контраст поражал. Нередко люди, особенно мужчины, теряли дар речи, впервые увидев ее. У нее были темные густые ресницы, нежная и мягкая кожа.
— Они решат, что я струсила, если буду сидеть в этой комнате. Разве шотландцу пристало бояться английских насмешек?
Бронуин выпрямилась и оглядела свое кремовое платье. Утром, одеваясь, она думала, что пойдет в нем к венцу. Но уже несколько часов миновало со времени, назначенного для этой церемонии, а ее жених так и не появился и даже не прислал своих извинений.
— Помоги мне переодеться, — сказала Бронуин. — Это платье нужно сохранить до дня свадьбы. Если не сегодня, то в другой раз. И может быть, с другим человеком, — При этой мысли она улыбнулась.
— Что у тебя на уме? — спросила Мораг, расшнуровывая платье. — Ты похожа на кошку, добравшуюся до сметаны.
— Слишком много вопросов. Принеси зеленое парчовое платье. Англичане могут думать, что я — невеста, горюющая оттого, что мной пренебрегли, но им придется понять, что шотландцы сделаны из другого теста.
Несмотря на то что Бронуин была пленницей и уже больше месяца жила в замке, ей позволялось свободно передвигаться по дому сэра Томаса Кричтона. А с сопровождающими — гулять по угодьям. Поместье тщательно охранялось, было под постоянным наблюдением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Она посмеялась над невежеством английского короля. Бронуин — вождь клана МакАрран, и никакому мужчине не лишить ее этой власти. Глупый король думал, что ее люди пойдут за иноземцем охотнее, чем за своим вождем только потому, что она — женщина. Плохо же Генрих знает шотландцев!
Она резко обернулась, потому что Рэб заворчал. Это был ирландский волкодав — мускулистый, сильный, с шерстью, похожей на мягкую сталь, — самая большая собака на свете. Его подарил ей отец, когда четыре года назад вернулся из Ирландии. Джеймай думал выдрессировать собаку для защиты дочери, но в этом не было нужды. Рэб и Бронуин сразу же привязались друг к другу, и Рэб не раз доказал, что готов отдать жизнь за любимую хозяйку.
Бронуин расслабилась, когда Рэб перестал рычать, и с надеждой подняла глаза.
Вошла Мораг. Низенькая сгорбленная женщина, похожая на темный обрубок дерева. Ее карие глаза, блестящие и внимательные, умели разглядеть больше, чем было на поверхности. Она с пользой распоряжалась своим маленьким телом, незаметно проскальзывая между людьми, присматриваясь и прислушиваясь.
Мораг молча прошла через комнату и открыла окно.
— Ну что? — нетерпеливо спросила Бронуин.
— Я видела, как ты захлопнула окно. Они рассмеялись и сказали, что готовы развеять твою тоску в брачную ночь.
Бронуин отвернулась от старухи.
— Ты даешь им слишком много поводов для разговоров. Ты должна высоко нести голову и игнорировать их. Они всего лишь англичане, а ты — МакАрран.
Бронуин встрепенулась.
— Я не нуждаюсь в советах, — взорвалась она. Рэб, чувствуя недовольство хозяйки, подошел к ней поближе. Она погладила собаку.
Мораг, улыбаясь, следила, как девушка идет к скамье у окна. Она приняла Бронуин на руки, в ту самую минуту, как только малышка появилась на свет. Мораг держала новорожденную, когда ее мать умирала. Именно Мораг нашла для девочки кормилицу, дала ей имя ее ирландской бабки и заботилась о ней до тех пор, пока той не исполнилось шесть и отец не взял ее к себе.
Теперь, когда ее воспитаннице исполнилось почти двадцать, Мораг с гордостью смотрела на нее. Бронуин была высокой, выше многих мужчин, стройной и гибкой, как тростинка. Она не покрывала волосы, как англичанки, а позволяла им струиться по спине тяжелыми волнами. Черные как вороново крыло, они были такими тяжелыми и густыми, что казалось удивительным, как ее тонкая шея способна нести такой груз. На Бронуин было сшитое по английской моде атласное платье цвета сливок с молока шотландских коров. Глубокий и плотный квадратный вырез выгодно подчеркивал крепкую юную грудь. Платье плотно облегало ее тонкую талию и дальше спускалось тяжелыми складками. Вышивка, окаймленная тонкими золотыми шнурами, обрамляла вырез, пояс и сложными узорами спускалась по юбке.
— Ну и как я тебе нравлюсь? — резко спросила Бронуин, еще не успокоившись из-за ссоры по поводу этого английского платья. Она бы предпочла шотландскую одежду, но Мораг убедила ее, что необходимо одеться в английском стиле. Нельзя давать врагу повод смеяться над тем, что они называли «варварским платьем».
Мораг издала короткий смешок.
— Я вот все думала: какой стыд, что никто не снимет сегодня ночью с тебя это платье.
— Англичанин! — прошипела Бронуин. — Неужели ты так быстро об этом забыла? Неужели алый цвет крови моего отца поблек у тебя перед глазами?
— Ты же знаешь, что нет, — спокойно ответил Мораг.
Бронуин тяжело опустилась на стул у окна, атлас платья всколыхнулся. Она провела пальцем по вышивке. Это платье стоило ей больших денег — денег, которые могли быть истрачены на нужды клана. Но она понимала, что нельзя позориться перед англичанами, и поэтому купила туалеты, которые сделали бы честь и королеве. А это вот платье должно было стать свадебным. Она сильно дернула за золотую нить.
— Прекрати! — потребовала Мораг. — Не стоит рвать платье только потому, что какой-то англичанин вывел тебя из себя. Может, у него есть причины опаздывать и пропускать собственную свадьбу.
Бронуин вскочила, и Рэб тотчас же подошел ближе.
— А мне что за забота? По мне пусть лучше вообще не приезжает. Надеюсь, он свернул себе шею и теперь гниет в какой-нибудь канаве. Мораг пожала плечами.
— Они найдут тебе другого мужа, так что какая разница, умрет этот или нет? Чем скорее ты выйдешь за своего англичанина, тем раньше мы сможем уехать в горы.
— Легко тебе говорить! — возмутилась Бронуин. — Не тебе за него выходить и… и… Взгляд Мораг стал лукавым.
— И спать с ним? Тебя ведь это заботит? Я бы с радостью с тобой поменялась, если бы только могла. Как ты думаешь, может, этот Стивен Монтгомери и не заметит, если я заберусь к нему в постель?
— Разве мне что-либо известно о Стивене Монтгомери, кроме того, что он презирает меня, заставляя дожидаться тут в свадебном платье? Ты говоришь, эти люди смеются надо мной! Человек, который должен стать моим мужем, выставляет меня на посмешище перед ними. — Она покосилась на дверь. — Если бы он сейчас вошел, я бы с радостью всадила в него нож.
Мораг улыбнулась. Джеми МакАрран мог бы гордиться своей дочерью. Даже в плену она сохраняла присутствие духа и достоинство. Ее подбородок гордо вздернут, синие глаза блестят, подобно крохотным льдинкам. Бронуин отличалась удивительной красотой. Ее волосы были чернее безлунной ночи в шотландских горах, а синева глаз — глубже цвета залитого солнцем горного озера. Этот контраст поражал. Нередко люди, особенно мужчины, теряли дар речи, впервые увидев ее. У нее были темные густые ресницы, нежная и мягкая кожа.
— Они решат, что я струсила, если буду сидеть в этой комнате. Разве шотландцу пристало бояться английских насмешек?
Бронуин выпрямилась и оглядела свое кремовое платье. Утром, одеваясь, она думала, что пойдет в нем к венцу. Но уже несколько часов миновало со времени, назначенного для этой церемонии, а ее жених так и не появился и даже не прислал своих извинений.
— Помоги мне переодеться, — сказала Бронуин. — Это платье нужно сохранить до дня свадьбы. Если не сегодня, то в другой раз. И может быть, с другим человеком, — При этой мысли она улыбнулась.
— Что у тебя на уме? — спросила Мораг, расшнуровывая платье. — Ты похожа на кошку, добравшуюся до сметаны.
— Слишком много вопросов. Принеси зеленое парчовое платье. Англичане могут думать, что я — невеста, горюющая оттого, что мной пренебрегли, но им придется понять, что шотландцы сделаны из другого теста.
Несмотря на то что Бронуин была пленницей и уже больше месяца жила в замке, ей позволялось свободно передвигаться по дому сэра Томаса Кричтона. А с сопровождающими — гулять по угодьям. Поместье тщательно охранялось, было под постоянным наблюдением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85