А что ты делал после этого?
— Мэдди, твои вопросы нелепы. Мы любим друг друга и вместе можем найти выход.
— И этим выходом будет мое согласие петь в театре, который ты построишь.
— А что в этом плохого? Мы превратим Уорбрук в рай для любителей оперы. Со всего мира будут приезжать поклонники твоего таланта. Я выстрою для них отель, ну и, само собой разумеется, суда нашей компании будут к их услугам.
— Купить меня. Купить. Только об этом ты и думаешь. Да если все будет по-твоему, я умру, так и не добившись ничего сама. На моей надгробной плите напишут, что муж покупал для меня все, забыв упомянуть, что я была великой певицей.
— Мэдди, ты ведешь себя неразумно.
— Неразумно? Да разве ты знаешь, что значит быть разумным? Ты знаешь лишь то, чего тебе хочется. Ты всегда получал то, что хотел, это-то тебя и испортило. Ребеночек захотел заняться семейным бизнесом — ради Бога. Захотел пойти в армию — пожалуйста. Сейчас ты решил, что тебе нужна маленькая певунья, и ты рассчитываешь заполучить ее.
— Мэдди, ты впадаешь в истерику. Ты сама не знаешь, что говоришь. То, что мне было нужно, я добывал нелегким трудом.
— Чтобы получить меня, тебе тоже пришлось потрудиться. — Ее голос звенел от ярости. — Ты продумывал свое поведение, как план военной кампании. — Ты пришел к выводу, что хочешь меня, разработал план, как меня получить, и привел его в исполнение.
— Не изображай меня холодным, бесчувственным эгоистом. Признаюсь, я действительно обдумывал, как тебе понравиться, но я не вижу в этом ничего плохого. Я люблю тебя и хочу тебя.
— Неужели? Да способен ли ты отличить меня от… от Эдит? А может, известная оперная певица показалась тебе самой подходящей партией? Прославленное имя Монтгомери великолепно смотрелось бы рядом с именем великой Ла Рейны.
— Ты заходишь слишком далеко, — тихо сказал ‘Ринг.
— Потому что не вытягиваюсь в струнку, услышав славное имя Монтгомери? О Боже, ‘Ринг, зачем ты это сделал? Зачем так усердно добивался моей любви?
— Я любил тебя и хотел добиться взаимности.
— Любил меня! — Мэдди почти кричала. — Меня? Ты же ничего обо мне не знаешь. Я сразу сказала, что ты не узнаешь, какая я на самом деле, пока не поймешь, что значит для меня пение. Ты, кажется, решил, что для того чтобы понять, что я за человек, достаточно выяснить, какое блюдо мне нравится и какой цвет я предпочитаю. Но эти вещи ничего не скажут тебе о моем истинном «я».
По выражению его лица Мэдди видела, что он не понимает ни слова из того, о чем она говорит. Гнев ее внезапно испарился. Она повернулась лицом к лошади.
— Лучше бы ты этого не делал. Если жена нужна тебе для того, чтобы вести хозяйство, носить подаренные тобой дорогие платья и каждый день терпеливо ждать твоего возвращения, то найди такую и женись на ней. Зачем было влюбляться в меня? — Прислонившись головой к лошади, Мэдди изо всех сил старалась удержать слезы. — Почему было просто не переспать со мной? Большинству мужчин только это и нужно. Но не тебе. Ты отказывался от близости со мной до тех пор, пока я не полюбила тебя. А теперь заставляешь выбирать между тобой и музыкой.
— Я не прошу тебя бросить музыку.
Она принялась подтягивать и без того туго затянутую подпругу.
— О да, ты просто просишь, чтобы я пела для тебя, находясь в клетке. — Мэдди резко повернулась. — Будь ты проклят! Чтоб тебе провалиться в ад, Кристофер Хринг Монтгомери! Тебе хоть приходило в голову, что я не легкомысленная женщина, и если полюблю кого-то или что-то, то это навсегда. Я встречала стольких певцов с прекрасными голосами, которые бросали пение только потому, что оно переставало им нравиться. Я так не могу. Я не изменяю своим привязанностям, будь то привязанность к человеку, животному или какому-то занятию.
‘Ринг положил ладонь ей на руку.
— Не знаю, откуда у тебя такие мысли. Я люблю именно тебя. Я давно понял, что ты неспособна любить наполовину. Но я уверен и в своих чувствах, уверен в них с того самого момента, когда узнал, что ради спасения сестры ты согласилась выступать перед людьми, неспособными оценить твое пение. Мэдди, неужели ты до сих пор не поняла, насколько мы похожи? Я бы никогда не смог полюбить женщину, не обладающую такой же цельной натурой, как и у меня. Да если бы мне пришлось жениться на одной из этих пустышек, которые довольствуются тем, что всю жизнь остаются тенью своего мужа, я бы запугал ее до смерти. — Он сжал ей руку. — Ты не можешь меня оставить. Я разберусь с Йовингтоном и вернусь в форт. Жди меня там. Мы что-нибудь придумаем. Например, поженившись, мы могли бы каждое лето ездить в Париж или Лондон, и ты бы выступала там.
— Что мы можем придумать? Тебе незнакомо понятие компромисс. Уступать должна я. Одна я. Но ты — никогда. Ты не идешь ни на какие уступки. Пришло тебе в голову провести со мной три дня, соединив нас наручниками, — ты действуешь соответственно, не спрашивая моего мнения на этот счет. Решил ехать спасать мою сестру — уезжаешь украдкой, не сказав мне ни слова, оставив лишь коротенькую записку, подписанную твоими инициалами. А теперь ты говоришь, что я должна выйти за тебя замуж и всю оставшуюся жизнь делать только то, что ты хочешь. — Мэдди покачала головой. — Но ты ничего не понимаешь. — Смахнув слезы, она посмотрела на него. — Я постараюсь объяснить тебе, что я имею в виду. Ты не единственный человек, у которого развито чувство долга. Вот ты чувствуешь, что должен один поймать похитителей, и плевать тебе на мнение других. Точно так же я чувствую, что должна петь для людей, но не для тех, которые придут послушать мое пение по твоей просьбе, а для тех, которые сами захотят этого. Я не собираюсь жить твоей жизнью, я хочу жить своей. — Она выдернула у него свою руку.
— Значит, ты хочешь уйти от меня? Отказаться от всего, что между нами было, даже не попытавшись уладить наши проблемы?
Мэдди вскочила в седло.
— Ты не способен воспринимать ничьих точек зрения, кроме своей. Надеюсь, твои высокие принципы будут согревать тебя по ночам. — Она тронула лошадь, потом остановилась. — Нет, черт возьми, я желаю тебе совсем не этого. Оставайся несчастным до конца жизни. Пусть тебе будет плохо. Пусть слезы сожаления душат тебя каждый раз, когда ты услышишь о моих новых успехах.
С этими словами она послала лошадь в галоп и унеслась прочь.
16
Отъехав на некоторое расстояние от отцовского дома, Мэдди остановилась и обвела взглядом изумительные по красоте окрестности. Ей захотелось плакать. Но плакать она не могла, по крайней мере, не собиралась. Она и так достаточно наплакалась за последнее время.
Прошло три недели с того дня, как она уехала от ‘Ринга, три долгие тягостные недели. Она обрадовалась встрече с родителями и старыми друзьями, но пребывание с ними не сделало ее более счастливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Мэдди, твои вопросы нелепы. Мы любим друг друга и вместе можем найти выход.
— И этим выходом будет мое согласие петь в театре, который ты построишь.
— А что в этом плохого? Мы превратим Уорбрук в рай для любителей оперы. Со всего мира будут приезжать поклонники твоего таланта. Я выстрою для них отель, ну и, само собой разумеется, суда нашей компании будут к их услугам.
— Купить меня. Купить. Только об этом ты и думаешь. Да если все будет по-твоему, я умру, так и не добившись ничего сама. На моей надгробной плите напишут, что муж покупал для меня все, забыв упомянуть, что я была великой певицей.
— Мэдди, ты ведешь себя неразумно.
— Неразумно? Да разве ты знаешь, что значит быть разумным? Ты знаешь лишь то, чего тебе хочется. Ты всегда получал то, что хотел, это-то тебя и испортило. Ребеночек захотел заняться семейным бизнесом — ради Бога. Захотел пойти в армию — пожалуйста. Сейчас ты решил, что тебе нужна маленькая певунья, и ты рассчитываешь заполучить ее.
— Мэдди, ты впадаешь в истерику. Ты сама не знаешь, что говоришь. То, что мне было нужно, я добывал нелегким трудом.
— Чтобы получить меня, тебе тоже пришлось потрудиться. — Ее голос звенел от ярости. — Ты продумывал свое поведение, как план военной кампании. — Ты пришел к выводу, что хочешь меня, разработал план, как меня получить, и привел его в исполнение.
— Не изображай меня холодным, бесчувственным эгоистом. Признаюсь, я действительно обдумывал, как тебе понравиться, но я не вижу в этом ничего плохого. Я люблю тебя и хочу тебя.
— Неужели? Да способен ли ты отличить меня от… от Эдит? А может, известная оперная певица показалась тебе самой подходящей партией? Прославленное имя Монтгомери великолепно смотрелось бы рядом с именем великой Ла Рейны.
— Ты заходишь слишком далеко, — тихо сказал ‘Ринг.
— Потому что не вытягиваюсь в струнку, услышав славное имя Монтгомери? О Боже, ‘Ринг, зачем ты это сделал? Зачем так усердно добивался моей любви?
— Я любил тебя и хотел добиться взаимности.
— Любил меня! — Мэдди почти кричала. — Меня? Ты же ничего обо мне не знаешь. Я сразу сказала, что ты не узнаешь, какая я на самом деле, пока не поймешь, что значит для меня пение. Ты, кажется, решил, что для того чтобы понять, что я за человек, достаточно выяснить, какое блюдо мне нравится и какой цвет я предпочитаю. Но эти вещи ничего не скажут тебе о моем истинном «я».
По выражению его лица Мэдди видела, что он не понимает ни слова из того, о чем она говорит. Гнев ее внезапно испарился. Она повернулась лицом к лошади.
— Лучше бы ты этого не делал. Если жена нужна тебе для того, чтобы вести хозяйство, носить подаренные тобой дорогие платья и каждый день терпеливо ждать твоего возвращения, то найди такую и женись на ней. Зачем было влюбляться в меня? — Прислонившись головой к лошади, Мэдди изо всех сил старалась удержать слезы. — Почему было просто не переспать со мной? Большинству мужчин только это и нужно. Но не тебе. Ты отказывался от близости со мной до тех пор, пока я не полюбила тебя. А теперь заставляешь выбирать между тобой и музыкой.
— Я не прошу тебя бросить музыку.
Она принялась подтягивать и без того туго затянутую подпругу.
— О да, ты просто просишь, чтобы я пела для тебя, находясь в клетке. — Мэдди резко повернулась. — Будь ты проклят! Чтоб тебе провалиться в ад, Кристофер Хринг Монтгомери! Тебе хоть приходило в голову, что я не легкомысленная женщина, и если полюблю кого-то или что-то, то это навсегда. Я встречала стольких певцов с прекрасными голосами, которые бросали пение только потому, что оно переставало им нравиться. Я так не могу. Я не изменяю своим привязанностям, будь то привязанность к человеку, животному или какому-то занятию.
‘Ринг положил ладонь ей на руку.
— Не знаю, откуда у тебя такие мысли. Я люблю именно тебя. Я давно понял, что ты неспособна любить наполовину. Но я уверен и в своих чувствах, уверен в них с того самого момента, когда узнал, что ради спасения сестры ты согласилась выступать перед людьми, неспособными оценить твое пение. Мэдди, неужели ты до сих пор не поняла, насколько мы похожи? Я бы никогда не смог полюбить женщину, не обладающую такой же цельной натурой, как и у меня. Да если бы мне пришлось жениться на одной из этих пустышек, которые довольствуются тем, что всю жизнь остаются тенью своего мужа, я бы запугал ее до смерти. — Он сжал ей руку. — Ты не можешь меня оставить. Я разберусь с Йовингтоном и вернусь в форт. Жди меня там. Мы что-нибудь придумаем. Например, поженившись, мы могли бы каждое лето ездить в Париж или Лондон, и ты бы выступала там.
— Что мы можем придумать? Тебе незнакомо понятие компромисс. Уступать должна я. Одна я. Но ты — никогда. Ты не идешь ни на какие уступки. Пришло тебе в голову провести со мной три дня, соединив нас наручниками, — ты действуешь соответственно, не спрашивая моего мнения на этот счет. Решил ехать спасать мою сестру — уезжаешь украдкой, не сказав мне ни слова, оставив лишь коротенькую записку, подписанную твоими инициалами. А теперь ты говоришь, что я должна выйти за тебя замуж и всю оставшуюся жизнь делать только то, что ты хочешь. — Мэдди покачала головой. — Но ты ничего не понимаешь. — Смахнув слезы, она посмотрела на него. — Я постараюсь объяснить тебе, что я имею в виду. Ты не единственный человек, у которого развито чувство долга. Вот ты чувствуешь, что должен один поймать похитителей, и плевать тебе на мнение других. Точно так же я чувствую, что должна петь для людей, но не для тех, которые придут послушать мое пение по твоей просьбе, а для тех, которые сами захотят этого. Я не собираюсь жить твоей жизнью, я хочу жить своей. — Она выдернула у него свою руку.
— Значит, ты хочешь уйти от меня? Отказаться от всего, что между нами было, даже не попытавшись уладить наши проблемы?
Мэдди вскочила в седло.
— Ты не способен воспринимать ничьих точек зрения, кроме своей. Надеюсь, твои высокие принципы будут согревать тебя по ночам. — Она тронула лошадь, потом остановилась. — Нет, черт возьми, я желаю тебе совсем не этого. Оставайся несчастным до конца жизни. Пусть тебе будет плохо. Пусть слезы сожаления душат тебя каждый раз, когда ты услышишь о моих новых успехах.
С этими словами она послала лошадь в галоп и унеслась прочь.
16
Отъехав на некоторое расстояние от отцовского дома, Мэдди остановилась и обвела взглядом изумительные по красоте окрестности. Ей захотелось плакать. Но плакать она не могла, по крайней мере, не собиралась. Она и так достаточно наплакалась за последнее время.
Прошло три недели с того дня, как она уехала от ‘Ринга, три долгие тягостные недели. Она обрадовалась встрече с родителями и старыми друзьями, но пребывание с ними не сделало ее более счастливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79