Вот почему Дункан Гейтс не тратил времени на попытки объяснить ей, как стать «настоящей» леди. Его представление об этом исключало возможность обучения молодой женщины на врача, да еще со специализацией по огнестрельным ранениям. Он не мог понять, что умение Блейр шить одинаково хорошо проявлялось и в женском рукоделии, и при операции на перфорированном кишечнике.
Всю прошедшую неделю он то произносил напыщенные речи, то бушевал. Блейр терпела, пока могла выносить, а потом вступала с ним в пререкания. К несчастью, это происходило в ту минуту, когда ее мать или сестра входили в комнату и не давали ей высказаться до конца. Блейр очень скоро поняла, что мистер Гейтс держит своих домочадцев в ежовых рукавицах. Он мог говорить все, что ему заблагорассудится, но женщины не могли перечить ему никоим образом.
– Я надеюсь, что ты образумишься и оставишь свои медицинские глупости, – кричал Гейтс. – Леди – это хранительница домашнего очага, а когда женщина, как доказал доктор Кларк, занимается умственной работой, ее женские способности угасают.
Блейр глубоко вздохнула, глядя на потрепанную брошюру в руках мистера Гейтса. Памфлет доктора Кларка, разошедшийся тиражом в сотни тысяч экземпляров, нанес огромный ущерб распространению женского образования.
– Ничего доктор Кларк не доказал, – устало произнесла она. – Он осмотрел чахоточную четырнадцатилетнюю слушательницу и на основании одного осмотра сделал вывод о том, что, если женщина работает головой, ее репродуктивные способности ставятся под угрозу. Я вообще не считаю это убедительным доказательством.
Лицо мистера Гейтса начало багроветь.
– Я не потерплю таких речей в своем доме. Ты, очевидно, полагаешь, что можешь вести себя неприлично, поскольку называешь себя врачом, но только не в моем доме.
Блейр не могла дольше выносить этого.
– С каких пор этот дом – ваш? Мой отец… В эту минуту в комнату вошла сестра Блейр, Хьюстон, и встала между ними, бросив на Блейр сокрушенный взгляд.
– Пора обедать. Не перейти ли нам в столовую? – проговорила она очень спокойным, сдержанным голосом, звуки которого Блейр уже начала ненавидеть.
Блейр заняла свое место за большим столом красного дерева и в течение всего обеда отвечала на сердитые вопросы мистера Гейтса, не переставая думать о сестре.
Блейр очень ждала возвращения в Чандлер, встречи с Хьюстон и матерью, с подругами детства. Последний раз они виделись здесь пять лет назад, ей было тогда семнадцать, и она готовилась к поступлению в медицинскую школу, с энтузиазмом ожидая занятий. Она, вероятно, была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила, в какой атмосфере живут ее мать и сестра.
Но в этот раз она почувствовала напряжение, едва сойдя с поезда. Хьюстон встретила ее на вокзале, и Блейр подумала, что в жизни не видела более строгой, холодной и неприступной женщины. Она выглядела абсолютным совершенством, только вот сделана была изо льда.
Ни бурных объятий на вокзале, ни обмена последними новостями по пути домой, Блейр пыталась заговорить с сестрой, но получала в ответ лишь холодный, отстраненный взгляд. Даже упоминание имени Лиандера, жениха Хьюстон, не оживило ее.
Половину пути они провели в молчании. Блейр сидела, вцепившись в свой докторский чемоданчик, словно боялась его потерять.
За прошедшие пять лет город сильно изменился. Чувствовалось, что он обновляется, строится, растет.
Города Запада страны отличаются от восточных с их устоявшимися традициями. Когда Уильям Чандлер прибыл в эти места, будущий город был всего лишь хорошим куском земли с великолепными открытыми залежами угля. Не было ни железной дороги, ни административного центра; магазины, обслуживавшие разбросанные в округе ранчо, не имели названий. Билл Чандлер быстро исправил положение.
Когда они свернули на улицу, ведущую к Чандлер-хаусу, или Особняку, как любили называть его жители города, Блейр улыбнулась при виде богато украшенного трехэтажного здания. А вот и мамин сад – зеленый, пышно разросшийся; она почувствовала запах роз. Теперь с улицы к дому вели ступеньки, поскольку ее горбатую среднюю часть сровняли для новой линии конки. Но в целом никаких особых изменений не произошло. Она прошла сквозь широкую веранду, опоясывающую дом, и вошла внутрь через одну из двух парадных дверей.
Блейр хватило и десяти минут пребывания в Чандлер-хаусе, чтобы понять, что отняло у Хьюстон ее живость.
В передней их встретил мужчина такого основательного телосложения, что любой уважающий себя валун позавидовал бы ему. Выражение его лица соответствовало очертаниям его фигуры.
Блейр было двенадцать лет, когда она уехала из Чандлера к дяде и тете в Пенсильванию, чтобы изучать там медицину. И за прошедшие годы она просто-напросто забыла, что представляет из себя ее отчий. Блейр улыбнулась и протянула ему руку, а он назвал ее дурной женщиной и заявил, что не позволит ей заниматься мерзким ремеслом врача под его крышей.
Сбитая с толку Блейр недоуменно посмотрела на мать. Опал Гейтс стала тоньше, медлительнее по сравнению с тем, какой ее помнила Блейр. Но прежде чем Блейр успела ответить мистеру Гейтсу, Опал нежно обняла дочь и увела наверх.
В течение трех первых дней Блейр разговаривала очень мало. Она превратилась в стороннего наблюдателя и только следила за всем происходящим. Увиденное испугало ее.
Она помнила свою сестру веселой и живой девушкой, которая находила удовольствие в проделках, свойственных близнецам: меняться одеждой и местами, что приводило ко всяким неожиданностям. Ничего этого не осталось – или было запрятано так глубоко, что никто об этом не подозревал.
Вместо Хьюстон-заводилы, гораздой на выдумки, Хьюстон-актрисы перед Блейр предстала застывшая женщина, у которой нарядов было больше, чем у всех остальных обитательниц города вместе взятых. Казалось, что все ее творческие способности были без остатка направлены на бесконечное приобретение потрясающе красивых платьев.
На второй день по приезде домой Блейр с облегчением узнала от подруги, что жизнь ее сестры не совсем лишена смысла.
Каждую среду Хьюстон переодевалась толстой старухой и объезжала близлежащие шахтерские поселки. Ее фургон, запряженный четверкой лошадей, был набит продуктами. Весьма опасное предприятие, если учесть, что поселки были огорожены и охранялись от проникновения туда профсоюзных агитаторов. Если бы Хьюстон поймали во время доставки запрещенных, то есть купленных не в магазинах компании, товаров, ее бы ждало наказание, да и охрана могла попросту застрелить ее.
Но на третий день затеплившаяся было надежда оставила Блейр, потому что на третий день она возобновила знакомство с Лиандером Вестфилдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165