Коул отвернулся.
– Эти пули… Они. – Он указал на следы пяти пуль, изуродовавших его спину. – Они попали и в нижнюю часть моего тела, – тихо проговорил он.
Кэди тяжело опустилась на покрывало.
– Ты хочешь сказать, что не можешь… Коул отвернулся, так что она не видела больше его лица.
– Могу ли я делать детей? Нет, не могу. Именно поэтому я не женат, несмотря на то, что мне уже тридцать три. Женщины, которые знают, не захотят меня, а женщины, которые не знают… Было бы несправедливо по отношению к ним, правда? Женщины хотят иметь детей, – тихо сказал он.
– Не все женщины мечтают о детях.
Он повернулся и удивленно уставился на нее.
– Ну, в этом мире все мечтают.
Кэди не знала, что сказать. Она, конечно, читала статьи о том, что необходимо делать, если мужчина – импотент. Быть доброй, все понимающей, а возглавляла список этих добродетелей, кажется, нежность.
– Ты просто бесплоден или, м-м, вообще импотент?
На мгновение он смутился, потом ответил:
– И то, и другое, – он глубоко вздохнул. – Кэди, я знаю, что грех было привозить тебя в эту хижину. Уверен, небеса меня покарают. Но я не мог удержаться. Я надеялся, что уговорю тебя провести со мной три дня. Наедине. Только мы вдвоем. Может, ты возненавидишь меня, но чего я только не придумывал, чтобы убедить тебя. Даже если ты вернешься на три дня позже, неужели это так плохо – заставить любящего тебя мужчину немного посходить с ума? Не станет ли возвращение еще слаще оттого, что ему придется подождать? Понимаешь, ты – мой единственный шанс провести с кем-нибудь медовый месяц. Я мог подыскать женщину, которая согласилась бы выйти за меня замуж, но она возненавидела бы меня, как только узнала бы правду. Но с тобой, благодаря твоим странным обстоятельствам, подумал я, может, мы могли бы изобразить на несколько дней, что влюблены друг в друга. Изобразить медовый месяц, так сказать. Ты не стала бы на меня сердиться, потому что твое будущее и то, будут у тебя дети или нет, будет зависеть не от меня. По окончании этого медового месяца ты могла бы вернуться к мужчине, которого любишь, и никто от этого не пострадает.
Кэди смотрела на него и видела печаль в его глазах. Может, именно поэтому ее отправили в прошлое? Для того, чтобы подарить этому одинокому человеку три дня любви? Подарить ему то, что другим путем он никогда не сможет получить? Кому станет хуже от ее трехдневного пребывания здесь, спросил он. Если она вернется к Грегори, Коул к этому времени будет мертв уже больше ста лет. К тому же, если она вернется назад в Вирджинию и скажет, что у нее что-то было с ковбоем-импотентом, кто вообще ей поверит?
Правдой может оказаться и то, что сказал Коул: она вернется назад сквозь скалы через десять лет, а в ее времени не пройдет и минуты. К тому же в глубине души Кэди понимала, что Грегори не повредит, если он не будет знать, где она пребывала целых три дня. Однажды он, смеясь, сказал гостям за ужином, что всегда знает, где найти Кэди: на кухне в «Луковице». Так что из того, что она проведет три дня с этим совершенно безвредным человеком? Они смогут рассказать друг другу каждый о своем мире. Может, обнаружится нечто такое, что поможет ему или ей жить в своем времени. Должна же существовать причина, по которой ее забросило в прошлое, так почему же ей по крайней мере не сделать попытку выяснить эту причину, прежде чем вернуться домой?
Кэди глубоко вдохнула.
– Три дня, – сказала она. – Три дня, и на утро четвертого ты отвезешь меня назад и поможешь найти эти скалы!
Можно было подумать, что на лице Коула отразились одно за другим тысяча чувств, но все они были близки к настоящему экстазу.
– О, Кэди, – прошептал он. – Ты сделала меня счастливейшим мужчиной на земле.
Прежде чем она успела о чем-то подумать, он обхватил ее руками и прижал к своей обнаженной груди, покрывая поцелуями макушку ее головы.
То, что в этот момент почувствовала Кэди, слишком потрясло ее, так что она оттолкнула его с куда большей силой, чем это было необходимо.
– Извини. Я не собирался этого делать, – сказал он, выпуская ее.
Кэди почувствовала, что ее сердце готово выскочить из груди. Что-то подсказывало ей, что она не должна целовать его, но, с другой стороны, она уже не могла забыть, что в реальной жизни она только помолвлена, но не замужем. Вся Америка, казалось, только и делала, что прыгала из одной постели в другую, за ночь сменяя до трех партнеров, так неужели она не имеет права поцеловать мужчину после того, как вышла за него замуж? К тому же это ведь только на три дня. А благодаря физическим особенностям Коула она могла не бояться, что окажется неверна Грегори.
Кэди решительно обхватила руками голову Коула и прижалась губами к его рту. Поцелуй получился не слишком «настоящим». Хотя Кэди считала себя весьма современной женщиной и собиралась замуж, она была не очень опытна в поцелуях.
– У нас медовый месяц, ты не забыл? На лице Коула расцвела прекрасная, нежная улыбка, и он заправил локон ей за ухо.
– Знаешь, миссис Джордан, я думаю, что начинаю в тебя влюбляться.
Кэди прижала пальчик к его губам.
– Не говори так. Не говори и не делай ничего такого, что заставило бы меня чувствовать себя виноватой за то, что я покину тебя. Если я буду знать, что мой уход причинит тебе боль, я вынуждена буду уйти прямо сейчас.
– Нет, – сказал он, притягивая ее к себе. – Три дня, – это все, о чем я прошу.
Глава 8
Коул проснулся очень рано, развел огонь в камине и придвинул стул так, чтобы, усевшись на него, наблюдать за спящей Кэди. Ему и впрямь было странно осознавать, насколько он ее любит. Правду сказать, Коул даже не мог припомнить, как он жил до того, как встретился с ней, и, оглядываясь назад, видел, что все его прошлое было ничем иным, как ожиданием Кэди. Что бы он ни делал, с кем бы ни встречался – все это оказалось не больше чем подготовкой к тому дню, когда она появилась среди валунов и камнем пробила голову одному из парней Харвуда.
В тот момент Коул был привязан к дереву, шею его стягивала петля, но он был в сознании ровно настолько, чтобы увидеть ее. Похожая на ангела в облаке белого шелка, она возникла ниоткуда, обрушила камень на голову бандиту, а потом еще стояла несколько секунд в нерешительности, не зная, как выстрелить из ружья. Когда она случайно нажала спусковой крючок, пуля просвистела так близко от головы Коула, что он почувствовал, как она горяча. В душе он возблагодарил Бога за то, что его конь помнил все, чему его учили, и стоял совершенно неподвижно. Сдвинься животное хотя бы на дюйм, Коулу пришел бы конец.
Выстрелы женщины заставили Харвуда и его людей запаниковать: они не могли понять, кто же в них стреляет. Поскольку первая пуля рикошетом отлетела обратно к скалам, никто из убийц не заметил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111