— Раздевайтесь, дорогие гости! — проворковал Бармин. — Пол у нас паркетный, наденьте, пожалуйста, тапочки!
— Минус сорок шесть, — сообщил Гаранин, смахнув иней с термометра. — Парадокс! В дома на два градуса холоднее, чем на улице
— Холодильная камера, — ощупывая лучом фонарика стены холла, покрытые слоем игольчатого инея, сказав Дугин — Погреб!
— Николаич, вот это сюрприз! — послышался из кают-компании голос Бармина.
Видимо, люк в потолке был закрыт неплотно, и в кают-компанию навалило снега, на столе возвышалась снежная пирамида, верхушкой своей уходившая в люк.
— Ничего страшного, — успокоив друзей Семенов. — Даже к лучшему, не надо будет заготавливать снег на улице, отсюда возьмем и на питьевую воду и на систему охлаждения для дизелей.
— Эй, новички! — воззвал Бармин. — Это к тебе, Веня, относится, и к тебе, Волосан. Смотрите и запоминайте. Первая дверь направо — кабинет начальника, ничего хорошего вас там нс ждет и ждать не будет. Зато вторая дверь — ого! Снимите с благоговением шапки — это камбуз!
«Здравствуй, домишко, родной, — с волнением подумал Семенов. Прошел из кают компании в радиорубку, отскоблил снег с окна — Померзнул ты, братишка, за год. Ничего, скоро мы тебя отогреем, перышки твои почистим, и снова ты станешь нашим теплым жильем».
Вошел Гаранин.
— Мои игрушки в порядке, — поведал он, — хоть сейчас давай погоду. А рация?
— Застыла, зуб на зуб не попадает, ответив Семенов. — Будем греть в спальных мешках, отдельными блоками.
— Не припомню, чтобы мы с тобой хотя бы на несколько часов оказались без связи.
— Да, неприятное ощущение, — согласился Семенов. — К вечеру, Андрей, Восток подаст голос!
— Дома радио всегда выключаю, а сейчас даже утреннюю гимнастику с удовольствием бы послушал.
— Могу устроить, приемник-то я взял с собой.
— Погоди, ребята в медпункте сервировали стол. Пошли перекусим.
— Аппетита нет.
— У меня тоже. Хоть чайку попьем.
— Чаек — другое дело!
В крохотном, метра на три, медпункте было тепло: Филатов зажег паяльную лампу, и она быстро согрела воздух. Со стены людям ласково улыбалась длинноногая девушка в бикини. Она только что вышла из моря, и крупные капли скатывались с ее загорелого тела.
— Твое здоровье, крошка! — Филатов прихлебнул чай. — Побереги улыбку, через год увидимся.
Отвинтив крышку двухлитрового термоса, Бармин налил крепкого чая Семенову и Гаранину. Из другого термоса Дугин доставал переложенные хлебом котлеты.
— Фирменное блюдо ресторана «Собачий холод»! — похвалил Бармин, энергично работая челюстями. — Ешь, Волосан, за все заплачено. И не смотри на меня скорбными глазами, гипоксированный ты элемент?
— Какой элемент? — спросил Филатов.
— Что у тебя было в школе по химии? — поинтересовался Гаранин.
— Тройка с курицей, — ответил за Филатова Бармин и пояснил:— Веня долго кудахтал, пока не выпросил у учителя тройку. Оксиген, детка, это кислород. Его-то Волосану и не хватает, оттого он и молчаливый, слова из него не вытянешь. И ты, Веня, гипоксированный. Хочешь, скажу, как я это узнал?
— Ну?
— Ты тоже перестал лаять.
— Это ты зря, док, — вступился за товарища Дугин — Часа не прошло, как он меня в самолете облаял, Волосан подтвердит.
Услышав свою кличку, Волосан, который без видимой охоты жевал котлету, встрепенулся было, но в игру не вступил.
— Эх, Волосан, Волосан! — с сочувствием проговорил Бармин. — Где твой гордо поднятый хвост?! Ты ведь теперь восточник, первый пес на Востоке, понял? Автографы будешь раздавать!
— Погаси ламлу, Веня, — сказал Гаранин. — Угорим.
— Да, таким теплом баловаться не стоит, — поддержал Семенов. — Сгорание здесь плохое, от газа одуреем… А Волосана давайтека сунем в спальный мешок, пусть вздремнет, пока мы наводим порядок. Так, ребятки. Вы втроем пойдете к дизелям, а мы с Андреем Иванычем займемся рацией. Сколько времени тебе понадобится, Женя?
— Сначала отогреем дизеля, это раз, — начал Дугин. — Подготовим емкости для охлаждения — два, подключим аккумуляторы для стартерного запуска — три… Ну, часа два, два с половиной.
— Не забыл восточное хозяйство,? — улыбнулся Семенов.
— С закрытыми глазами, Николаич!
— Тогда командуй, тебе и карты в руки.
Дугин встал.
— Пошли, братва.
— Док, — обратился к Бармину Филатов. — Тут по твоей медицинской части… поможешь?
— Что?
— Лампы и аккумуляторы нужно перетащить в дизельную, полы подмести.
— Это мы запросто, это мы в ординатуре проходили. — Бармин важно кивнул. — Веник вульгарис!
Радиостанция — приемник и передатчик — была смонтирована в двух металлических шкафах-стойках и состояла из нескольких блоков. Эти блоки в несколько десятков килограммов каждый предстояло вытащить и уложить в спальные мешки.
— Весь смысл в том, чтобы отходили они постепенно, — сказал Семенов — Без большого перепада температур.
Работали медленно, подолгу отдыхая.
— В дизельной сейчас тепло, — позавидовал Гаранин. — Авиационная подогревальная лампа, небось, в несколько минут всю стужу оттуда вытеснила.
— Я Сашу предупредил, чтобы не забывал проветривать, — отозвался Сеченов. — Так что вряд ли у них намного теплее, чем у нас. Деликатнее, дружок, блок питания!
Уложили, закучали в спальный мешок, снова уселись отдыхать. Помолчали, налаживая дыхание.
— Вот и согрелись немножко, — улыбнулся Семенов. — Амундсен сказал, что единственное, к чему нельзя привыкнуть, это холод. И согревался работой.
— К Южному полюсу он добирался на собаках, — напомнил Гаранин, и подъем на купол происходил постепенно. В этом все дело — постепенно! Поэтому Амундсен и его товарищи не очень страдали от кислородного голодания.
— Как наши ребята в санно-гусеничном походе, — кивнул Семенов.
— В первые дни на Востоке у меня всегда возникает комплекс неполноценности. Я кажусь себе старым и дряхлым…
— Но потом, — подхватил Семенов, — ты видишь, что юный Филатов — такой же гипоксированный элемент, и тебе становится легче. Так, что ли?
Гаранин засмеялся.
— Не по-христиански, но именно так.
— Я тоже самому себе противен, — признался Семенов. — Ну, сколько этот блок весит, килограммов сорок? А руки до сих пор дрожат.
— Похныкали друг другу в жилетку, и вроде полегчало. — Гаранин встал. — Ну, давай.
За полчаса работы сняли и запаковали в мешки четыре блока передатчика.
— Остается «Русалка». — Семенов с нежностью погладил приемник. — Потерпи, подружка, скоро тоже погреешься.
— Твой-то приемник где? — спохватился Гаранин. — Послушаем, как в Мирном люди живут, — в порядке культурною отдыха?
Семенов принес из холла чемодан, достал небольшой приемник на батарейном питании и настроился на Мирный. Пошла морзянка
— С Беловым работают. — Семенов прислушался и предупредительно поднял руку — Тише…
Он замолчал и прильнул к приемнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34