На миниатюрном экранчике, встроенном в спинку переднего кресла, он увидел серию коротких видеоклипов, аудио-комментарий к которым подавался через наушники. Он изучил их со всем вниманием, на какое сейчас был способен. Ему не повезло. Он подключился к циклу в тот момент, когда как раз начинались новости спорта, и потому пришлось прождать четыре минуты, прежде чем бюллетень вернулся к позывным станции и начался заново. А тогда он обнаружил, что смотрит программу, составленную редакцией той самой газеты, которую только что выбросил, и содержащую почти исключительно те же репортажи.
Он уже раздраженно потянулся выключить экран, но тут изображение пошло полосами, и появился значок, указывающий, что про причине возрастающего расстояния от Эллейя сейчас произойдет смена с местного канала на спутниковый. Понадеявшись, что авиалиния подписана на услуги какого-нибудь ведущего агентства, например, «АнглоСлуСпуТры», он задержал руку.
Верно. На экране почти сразу же сформировались знакомые фигуры мистера и миссис Повсюду. По всей видимости, это была особая передача для транзитных пассажиров: в монтаже использовались только задние планы, а фоном служила обстановка салона, идентичного тому, в котором летел он. Раньше ему никогда это не приходило в голову, но было только логично: продав огромное количество персонализованных телевизоров с приставкой домоизображения и обеспечив тем самым максимальную самоидентификацию зрителей со своими конструктами, корпорация не захочет напоминать пассажирам, действительно отправляющимся в какое-то экзотическое место, куда то и дело заглядывают мистер и миссис Повсюду, что на самом деле эта семейная чета – всего лишь модели.
Стюард настроил сигнал так, чтобы на экран выводилась европеоидная версия, и изображение поэтому показалось вдруг совершенно непривычным. Въехав в квартиру Нормана, он согласился взять его старый телевизор, который тот собирался выкинуть, купив новую модель, а потом так и не потрудился изменить афрамовский стандарт, на который он был настроен. Поэтому Дональд привык видеть мистера Повсюду как афрама, а его миссис – как одну из Нормановых типично нордических терок. Теперь же перед ним был «белый, мускулистый и зрелый» вариант того же человека, и это его покоробило.
Он рассердился на самого себя, что беспокоится из-за какой-то коммерческой фикции, более уместной в его прежней жизни. С сего момента Дональд Хоган будет делать новости, а не смотреть их.
И словно редакторы прочли его мысли, на экране возникло его собственное лицо.
Он сперва решил, что это иллюзия, как вдруг впечатление рассеял комментатор.
– Дональд Хоган, – сказал негромкий тенор у него в наушниках, – Знакомьтесь, новое пополнение в семье канала «В ГУЩЕ СОБЫТИЙ» «АнглоСлуСпуТры»!
«Откуда, черт побери, они вытащили эти записи?» Молодой Дональд Хоган идет по нью-йоркской улице – перемена кадра, – вот он поднимает глаза к далеким горам (это ведь летний отпуск в Солнечной долине пять лет назад!), а потом буднично спускается по трапу экспресса, на котором всего несколько дней назад прилетел из Нью-Йорка в Калифорнию.
– Специально подключенный по особому контракту с «АнглоСлуСпуТры» эксперт по генетике и наследственности с двадцатилетним стажем. Дональд Хоган для вас из Ятаканга!
Монтаж: панорамы улиц Гонгилунга, рыболовецкая проа, перекатываясь с волны на волну между островами, рычит дряхлой турбиной, толпа стекается на красивую площадь.
– Ятаканг приковал к себе внимание всей планеты! Запрограммируйте свой автокрик на имя Дональда Хогана, чьи сообщения из Гонгилунга появятся в наших сводках с завтрашнего дня!
Дональд был поражен. Из него, похоже, собираются сделать сенсацию, раз уж пожертвовали столько времени в своем ужатом до десяти минут новостном цикле! Уверенность в себе Модели II испарилась. На волне эйфории, последовавшей за недавним опустошением, он считал себя новым человеком, неизмеримо лучше приспособленным к тому, чтобы изменять окружающий мир. Но скрытый подтекст этой дорогой вставки занозой засел у него в голове. Если Государство, создавая ему легенду, готово зайти так далеко, значит, он только видимая верхушка айсберга, огромного проекта, на который работают, возможно, тысячи человек. Государство не дает добро могущественным корпорациям вроде «Англоязычной службы спутниковой трансляции» без веской на то причины.
Всплывали бессмысленные, лишенные контекста фразы, вспыхивали в его сознании и казались в его ситуации крайне важными, но бессвязными.
«Имя мне Легион».
«Боюсь я греков, пусть даже дары приносящих».
«Грехи отцов падут на детей их».
«Скажи, как можешь ты глядеть в семя времени? »
«Зло пред тобой сотворили, что ты непрестанно желаешь град Илион истребить».
Силясь отыскать смысл в этих отрывках, он наконец пришел к тому, что, возможно, пыталось донести до него подсознание.
«В наши дни триумф – это не отыскать красивую любовницу. Это иметь презентабельных бэбиков. Прекрасная Елена – во чреве, и всякая мать мечтает родить ее. Теперь всем известно, где она. Она обитает в Ятаганге, и меня послали ее отыскать, привезти ее домой или сказать, что ее краса – ложь, а если потребуется превратить ее в ложь, плеснув в лицо кислотой. Одиссей хитроумный притаился во чреве коня, и троянцы открыли ворота и ввели коня внутрь, в то время как Лаокоона и его сыновей задушили змеи. Змея обвилась вокруг моего лба, и если она сдавит сильнее, у меня треснет череп».
Когда стюард в следующий раз прошел мимо, он сказал:
– Принесите мне что-нибудь от головной боли, пожалуйста.
Он знал, что просить следовало именно это лекарство, но все же ему казалось, ему нужно было попросить панацеи и от рези в желудке тоже, потому что все спуталось: мужи в животе деревянного коня ждали часа своего рождения, чтобы приступить к разрушению всего, и родовые боли, и Афина, родившаяся из головы Зевса, и Время, пожирающее своих сыновей, да и сам он был не только во чреве деревянного экспресса, но и действительно сбирался предать город в руки его врага, а врага – в руки города, единая скручивающаяся спиралью ветвь шиповника-боли, а на каждом шипе колючий образ, царапинами выталкивающий его в иные времена и иные места.
Впереди – стены. И приближается к ним глупый беспомощный Одиссей двадцать первого века, который одновременно, наверное, и Один, слепой на один глаз, чтобы его правая рука не ведала, что творит левая. Одиссей, громовник, как может он молнией метить метко без параллакса? «Ни один человек в отдельности не видит не только всей картины, но даже достаточной ее части, чтобы по собственной инициативе выносить достойные суждения». «Салманассар, владыка бесконечного знания, проведи меня через долину смерти, и да не убоюсь я зла…»
Стюард принес белую капсулу, и Дональд проглотил ее с глотком воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170