.. - старик замолчал и откинулся на спинку скамьи, вглядываясь в позицию на доске.
- Что еще можешь про него сказать? - сказал Леня, почувствовав, что пауза излишне затянулась.
- А что про него говорить? - Иван Игнатьевич пренебрежительно скривился. - Бабник, он и есть бабник! Ты, кстати, очень невнимательно играешь.
Тебе, голубь мой сизокрылый, шах с потерей ладьи.
- Это вы, Иван Игнатьевич, невнимательно играете! - усмехнулся Маркиз. - Вам, между прочим, мат!
- Ах ты, г.., голубь! - старик сердито сверкнул глазами. - Отвлек пожилого человека своими пошлыми расспросами и заманил в примитивную ловушку! Так порядочные люди не поступают!
Давай, сизокрылый мой, сообразим еще одну партийку!
- Нет, Иван Игнатьевич, дела зовут! - Маркиз потянулся, хрустнув суставами. - Скажите только, где этот ваш лимон произрастает, в какой оранжерее его можно найти в это время суток?
- Ты уж, голубь мой, думаешь, что я все про всех знаю, как главный компьютер ФСБ!
- А что - разве это не так? Не все или не про всех?
- Все и про всех, сизокрылый мой, - это, конечно, перебор, - старик хитро усмехнулся, - но кое-что и кое про кого я действительно знаю.., он выжидающе замолчал.
Леня достал из кармана бумажник и выловил оттуда пару красивых зеленоватых купюр.
- Какая понятливая нынче молодежь пошла, Иван Игнатьевич показал классический фокус "исчезновение карты", и американские купюры словно растворились в воздухе, - а твой цитрус в этот час наверняка обедает в "Беременной монахине".
***
Через десять минут Леня припарковал машину в узком переулке, выходящем одним концом на Екатерининский канал. Здесь располагался маленький и довольно дорогой ресторан "Беременная монахиня". Ресторанчик славился замечательными морепродуктами и такими высокими ценами, что его посещали почти исключительно заезжие москвичи.
Леня поправил прическу, смахнул с плеча несуществующую пушинку и направился к дверям заведения.
За дверью его встретил рослый детина в длинной монашеской рясе и с лицом преуспевающего разбойника с большой дороги. Слегка поклонившись посетителю, "монах" обежал его лицо и фигуру внимательным профессиональным взглядом и гостеприимно распахнул перед ним дверь зала: фэйс-контроль Леня успешно прошел.
Он направился к стойке бара и взгромоздился на высокий круглый табурет.
За стойкой хозяйничала веселая барменша в мини-рясе и с пикантной родинкой на румяной щеке.
- Что будем пить? - осведомилась она с дружеской улыбкой.
- "Секрет кельи", - немедленно ответил Маркиз.
- О, да вы настоящий ценитель! - восхитилась "монашка" и занялась приготовлением фирменного коктейля.
Маркиз тем временем окинул взглядом полутемный зал.
Возле другого конца стойки непринужденно щебетали две девушки удивительно приличного вида - скромные платья средней длины, минимум косметики, привлекательные неглупые мордашки - судя по всему, студентки филфака или восточного факультета Университета. К девушкам пытался подбить клинья сухопарый рыжий англичанин. После третьей или четвертой попытки за, говорить одна из девушек махнула рукой в сторону смуглого крепыша в хорошо сшитом черном костюме. Англичанин удивленно оглянулся на брюнета, тот подошел к "сыну Альбиона" и что-то ему негромко сказал. Британец громко ахнул, издал совершенно не английское восклицание "мама миа" и поспешно отошел от "студенток".
Леня усмехнулся, отлично поняв, что сейчас произошло на его глазах: девушки, судя по их скромному и ухоженному виду, дорогие проститутки, отослали англичанина к своему сутенеру, который назвал потенциальному клиенту цену "ритуальных услуг". Услышав эту цену, немыслимую для Лондона или Манчестера, испуганный англичанин немедленно ретировался.
Тем временем "монахиня" подала Лене высокий бокал, наполненный голубоватым снегом.
Маркиз поднес бокал к губам и продолжил осмотр местных достопримечательностей.
Мрачные своды ресторана, как трапезная средневекового монастыря, освещались чадящими факелами. В одной из глубоких ниш виднелся прикованный к стене скелет. Между грубыми дубовыми столами сновали официантки-монахини в коротких черных рясах, некоторые из них искусно изображали беременность, хотя, должно быть, подвязанная к животу подушка мешала им проскальзывать между столами.
Хотя факелы не давали хорошего освещения, Леня разглядел за одним из дальних столов старого знакомого.
Это был тот самый накачанный бритоголовый тип с бычьей шеей, который в честном поединке вырвал у Лени последнего медведя в отделе игрушек гипермаркета "Аквариум". Мелкий персонаж уголовного мира, известный под незамысловатой кличкой Лимон.
Леня перевел дыхание.
Наконец-то он действительно вышел на след последнего медведя. Он почувствовал в душе победное пение фанфар.
Правда, на самом деле радоваться еще рано, драгоценная капсула пока все еще не у него в руках, но радостный час ощутимо приблизился.
Леня внимательно пригляделся к бритоголовому типу.
Тот быстро и жадно ел, в то же время заинтересованно поглядывая в сторону валютных "студенток". Впрочем, интерес в этом взгляде был чисто теоретический. Так небогатая женщина смотрит на драгоценности, выставленные в витрине ювелирного магазина, понимая, что денег на эти цацки у нее нет, но все же не в силах сдержать восхищение.
На столе перед бритоголовым стояли многочисленные тарелки, заставившие Маркиза удивиться аппетиту своего очередного "объекта".
И вдруг Леня ущипнул себя за локоть, чтобы убедиться, что он не спит, и на всякий случай протер глаза.
На самом краю стола, рядом с серебряной солонкой, сидел большой игрушечный медведь.
Леня внимательно всмотрелся в плюшевого зверя и понял, что это другой медведь, не тот, из "Аквариума". Этот был немного поменьше, и цвет отличался - он был заметно темнее. Кроме того, на нем не было знаменитых клетчатых штанишек.
"Что же получается, - подумал Маркиз, - этот мужик - какой-то особенный медвежий маньяк?
Фетишист, помешанный на плюшевых мишках?
Он скупает игрушечных медведей по всему городу, а может быть - по всему миру, и дома у него целый плюшевый зоопарк?"
Как бы то ни было, с этого "медвежатника" нельзя было спускать глаз, он должен был привести Леню к последнему медведю, а значит - к драгоценной капсуле и обещанным за нее деньгам.
Леня не спеша потягивал свой голубой коктейль и время от времени поглядывал на "медвежатника". Тот, наоборот, очень быстро уничтожал содержимое своих тарелок. Маркиз даже вспомнил героя "Войны и мира" Пьера Безухова. Хотя со школьных лет Леня не перечитывал этот толстенный роман, но до сих пор помнил, что Толстой написал про Пьера: "Он много и жадно ел". Еще тогда, в десятом классе, это показалось Лене отвратительным, и он не мог понять, как может быть такой гнусный обжора положительным персонажем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
- Что еще можешь про него сказать? - сказал Леня, почувствовав, что пауза излишне затянулась.
- А что про него говорить? - Иван Игнатьевич пренебрежительно скривился. - Бабник, он и есть бабник! Ты, кстати, очень невнимательно играешь.
Тебе, голубь мой сизокрылый, шах с потерей ладьи.
- Это вы, Иван Игнатьевич, невнимательно играете! - усмехнулся Маркиз. - Вам, между прочим, мат!
- Ах ты, г.., голубь! - старик сердито сверкнул глазами. - Отвлек пожилого человека своими пошлыми расспросами и заманил в примитивную ловушку! Так порядочные люди не поступают!
Давай, сизокрылый мой, сообразим еще одну партийку!
- Нет, Иван Игнатьевич, дела зовут! - Маркиз потянулся, хрустнув суставами. - Скажите только, где этот ваш лимон произрастает, в какой оранжерее его можно найти в это время суток?
- Ты уж, голубь мой, думаешь, что я все про всех знаю, как главный компьютер ФСБ!
- А что - разве это не так? Не все или не про всех?
- Все и про всех, сизокрылый мой, - это, конечно, перебор, - старик хитро усмехнулся, - но кое-что и кое про кого я действительно знаю.., он выжидающе замолчал.
Леня достал из кармана бумажник и выловил оттуда пару красивых зеленоватых купюр.
- Какая понятливая нынче молодежь пошла, Иван Игнатьевич показал классический фокус "исчезновение карты", и американские купюры словно растворились в воздухе, - а твой цитрус в этот час наверняка обедает в "Беременной монахине".
***
Через десять минут Леня припарковал машину в узком переулке, выходящем одним концом на Екатерининский канал. Здесь располагался маленький и довольно дорогой ресторан "Беременная монахиня". Ресторанчик славился замечательными морепродуктами и такими высокими ценами, что его посещали почти исключительно заезжие москвичи.
Леня поправил прическу, смахнул с плеча несуществующую пушинку и направился к дверям заведения.
За дверью его встретил рослый детина в длинной монашеской рясе и с лицом преуспевающего разбойника с большой дороги. Слегка поклонившись посетителю, "монах" обежал его лицо и фигуру внимательным профессиональным взглядом и гостеприимно распахнул перед ним дверь зала: фэйс-контроль Леня успешно прошел.
Он направился к стойке бара и взгромоздился на высокий круглый табурет.
За стойкой хозяйничала веселая барменша в мини-рясе и с пикантной родинкой на румяной щеке.
- Что будем пить? - осведомилась она с дружеской улыбкой.
- "Секрет кельи", - немедленно ответил Маркиз.
- О, да вы настоящий ценитель! - восхитилась "монашка" и занялась приготовлением фирменного коктейля.
Маркиз тем временем окинул взглядом полутемный зал.
Возле другого конца стойки непринужденно щебетали две девушки удивительно приличного вида - скромные платья средней длины, минимум косметики, привлекательные неглупые мордашки - судя по всему, студентки филфака или восточного факультета Университета. К девушкам пытался подбить клинья сухопарый рыжий англичанин. После третьей или четвертой попытки за, говорить одна из девушек махнула рукой в сторону смуглого крепыша в хорошо сшитом черном костюме. Англичанин удивленно оглянулся на брюнета, тот подошел к "сыну Альбиона" и что-то ему негромко сказал. Британец громко ахнул, издал совершенно не английское восклицание "мама миа" и поспешно отошел от "студенток".
Леня усмехнулся, отлично поняв, что сейчас произошло на его глазах: девушки, судя по их скромному и ухоженному виду, дорогие проститутки, отослали англичанина к своему сутенеру, который назвал потенциальному клиенту цену "ритуальных услуг". Услышав эту цену, немыслимую для Лондона или Манчестера, испуганный англичанин немедленно ретировался.
Тем временем "монахиня" подала Лене высокий бокал, наполненный голубоватым снегом.
Маркиз поднес бокал к губам и продолжил осмотр местных достопримечательностей.
Мрачные своды ресторана, как трапезная средневекового монастыря, освещались чадящими факелами. В одной из глубоких ниш виднелся прикованный к стене скелет. Между грубыми дубовыми столами сновали официантки-монахини в коротких черных рясах, некоторые из них искусно изображали беременность, хотя, должно быть, подвязанная к животу подушка мешала им проскальзывать между столами.
Хотя факелы не давали хорошего освещения, Леня разглядел за одним из дальних столов старого знакомого.
Это был тот самый накачанный бритоголовый тип с бычьей шеей, который в честном поединке вырвал у Лени последнего медведя в отделе игрушек гипермаркета "Аквариум". Мелкий персонаж уголовного мира, известный под незамысловатой кличкой Лимон.
Леня перевел дыхание.
Наконец-то он действительно вышел на след последнего медведя. Он почувствовал в душе победное пение фанфар.
Правда, на самом деле радоваться еще рано, драгоценная капсула пока все еще не у него в руках, но радостный час ощутимо приблизился.
Леня внимательно пригляделся к бритоголовому типу.
Тот быстро и жадно ел, в то же время заинтересованно поглядывая в сторону валютных "студенток". Впрочем, интерес в этом взгляде был чисто теоретический. Так небогатая женщина смотрит на драгоценности, выставленные в витрине ювелирного магазина, понимая, что денег на эти цацки у нее нет, но все же не в силах сдержать восхищение.
На столе перед бритоголовым стояли многочисленные тарелки, заставившие Маркиза удивиться аппетиту своего очередного "объекта".
И вдруг Леня ущипнул себя за локоть, чтобы убедиться, что он не спит, и на всякий случай протер глаза.
На самом краю стола, рядом с серебряной солонкой, сидел большой игрушечный медведь.
Леня внимательно всмотрелся в плюшевого зверя и понял, что это другой медведь, не тот, из "Аквариума". Этот был немного поменьше, и цвет отличался - он был заметно темнее. Кроме того, на нем не было знаменитых клетчатых штанишек.
"Что же получается, - подумал Маркиз, - этот мужик - какой-то особенный медвежий маньяк?
Фетишист, помешанный на плюшевых мишках?
Он скупает игрушечных медведей по всему городу, а может быть - по всему миру, и дома у него целый плюшевый зоопарк?"
Как бы то ни было, с этого "медвежатника" нельзя было спускать глаз, он должен был привести Леню к последнему медведю, а значит - к драгоценной капсуле и обещанным за нее деньгам.
Леня не спеша потягивал свой голубой коктейль и время от времени поглядывал на "медвежатника". Тот, наоборот, очень быстро уничтожал содержимое своих тарелок. Маркиз даже вспомнил героя "Войны и мира" Пьера Безухова. Хотя со школьных лет Леня не перечитывал этот толстенный роман, но до сих пор помнил, что Толстой написал про Пьера: "Он много и жадно ел". Еще тогда, в десятом классе, это показалось Лене отвратительным, и он не мог понять, как может быть такой гнусный обжора положительным персонажем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61