- сообщила девица и направилась в соседнюю комнату.
Заинтригованный этим заявлением, Леня направился следом.
Вторая комната, как нетрудно было догадаться, оказалась спальней.
Здесь находилась огромная, как поле для мини-футбола, кровать, зеркальный шкаф-купе во всю стену и низенькая тумбочка, заставленная баночками и флакончиками с разнообразной косметикой.
Кровать была незастелена, только весьма неаккуратно прикрыта розовым шелковым покрывалом. Из-под этого покрывала виднелось несколько примятых подушек. На одной из них лежал плюшевый медведь.
- Вот он, Федя! - радостно сообщила хозяйка апартаментов.
Леня вспомнил недавно покинувшего эту квартиру Лимона, оценил царящий в спальне беспорядок и подумал, что бедному Феде наверняка приходится частенько наблюдать сцены, не предназначенные для его глаз. Ведь, судя по его мордочке и коротким штанишкам, он был еще медвежонком, а детям нельзя присутствовать при таких сценах...
Но эта мысль была далеко не главной.
Главной была радость: Леня узнал Федю, это был он, тот самый последний медведь из "Аквариума", которого в честном бою захватил Лимон... те самые штанишки в синюю и зеленую клетку, то самое выражение на морде.., в общем, никаких сомнений!
- Вот это - то что надо! - довольным голосом сообщил Маркиз хозяйке. Федя - это то, что я искал!
- Клево! - Барби радостно запрыгала. - Мне он тоже больше всех нравится! Мне его папик подарил совсем недавно!
Стараясь сохранить невозмутимое лицо, Леня протянул руку и схватил долгожданного медведя.
Ему не терпелось обследовать его лапы, но Леня взял себя в руки и не стал торопиться.
- Так... - задумчиво протянул он, - медведь есть, девушка есть, осталось выбрать реквизит и обстановку...
- Чего? - недоуменно протянула Барби. - Обстановка у меня отличная, ты не представляешь, сколько я в нее бабок вбухала!
Леня напомнил себе, что с этой особой нужно разговаривать самыми простыми предложениями, и проговорил:
- Ну, короче, надо придумать, где тебя снимать.
- Ну, хоть в кровати, - протянула Барби и взялась за край шелкового покрывала.
- Я же тебе говорил, - поморщился Леня, - мы снимаем не для "Плейбоя" и не для "Пентхауза", а для "Космополитен"...
И в это мгновение у него за спиной раздался звериный рев.
***
На пороге спальни стоял Лимон собственной персоной, и вид его был ужасен.
Ноздри раздувались, по лицу, багровому от ярости, перекатывались желваки. Пудовые кулаки были сжаты и просились в дело.
- Шлюха! - заорал бритоголовый. - Живешь на мои деньги и водишь в квартиру мужиков? Да я из тебя чучело набью!
- Лапсик! - истошно завизжала Барби. - Это вовсе не то, что ты подумал! Вовсе не то!
- Что, интересно, я могу подумать? - гремел Лимон, набирая обороты. Не успел я уйти, а у тебя уже какой-то козел! Вы в спальне, ты почти голая и уже собиралась забраться в кровать! Ну, и что, интересно, ты мне сейчас начнешь в мозги втирать?
- Это совсем не то! - вопила смертельно перепуганная девица. - Лапсик, это совсем не то, что ты подумал! Это не мужчина, а этот.., как его... кар.., кор.., корреспондент!
С перепуга Барби даже сумела выговорить такое длинное иностранное слово. Это был ее личный рекорд.
- Ха-ха-ха! - Лимон деланно рассмеялся. - Охотно верю, что это не мужчина, я его соплей перешибу, но насчет корреспондента - это ты загнула! С каких это пор корреспонденты берут интервью в кровати? Да и какому идиоту придет в голову разговаривать с тобой? Что ты можешь ему рассказать?
Ты только для одного годишься! Точнее, годилась до сегодняшнего дня, а теперь я тебя так отделаю, что даже санитары в морге побрезгуют!
- Помогите! - заорала Барби, вскочив на прикроватную тумбочку. - Ну вы-то хоть скажите, что я правду говорю! - в слабой надежде на поддержку повернулась она к Маркизу.
- Девушка совершенно права... - начал Леня, немного отступая перед бритоголовым, который яростно размахивал кулаками, - я действительно представитель прессы...
- Слушай, ты только меня не грузи! - прорычал Лимон, повернувшись к Маркизу. - Я с тобой тоже разберусь, когда эту мочалку конкретно выпотрошу! Представитель, блин, прессы! Да ты за кого меня, в натуре, держишь? Я что, блин, по-твоему, лох моченый?
- Нет, почему же, - Леня осторожно переступил, зайдя сбоку от разбушевавшегося громилы, и ловким ударом ботинка подсек его левую ногу. Лимон заревел, как разбуженный медведь, и грохнулся на пол, вдребезги разбив настольную лампу.
Барби подпрыгивала на тумбочке, тоненько повизгивая, но смотрела на происходящее уже с большим интересом.
Лимон, чертыхаясь, вскочил, схватил тяжелый резной табурет и с яростным ревом швырнул его в Леню. Маркиз ловко уклонился от летящего в него предмета. Табурет угодил в зеркальную дверцу шкафа, по которой тут же зазмеились трещины.
Отступив в дальний конец спальни, Леня дурашливым голосом пропел частушку:
- Мой миленок Фейербах разругался с Гегелем, Разорвал на нем рубаху и ударил мебелем...
- Остряк, да? - завопил Лимон, перепрыгивая через кровать и бросаясь на Маркиза. - Жванецкий, да? Ты у меня сейчас, блин, на две половинки, в натуре, рассмеешься!
Леня не любил насилия во всех его формах, но при необходимости он мог постоять за себя, при его профессии это было просто необходимо. Он поддерживал хорошую спортивную форму и время от времени брал уроки восточных единоборств у старика-вьетнамца.
Этот старик научил его многим хитрым приемам, но он не раз повторял простую житейскую мудрость: никакие самые крутые приемы не гарантируют полной безопасности. Как говорится, против лома нет приема. Кроме того, в крайнем случае не нужно изощряться - самое простое и действенное средство в драке с другим мужчиной это сильный удар в то место, которое мужчины берегут, как зеницу ока.
"Поэтому женщины в драке опаснее, - добавлял вьетнамец, - у них меньше болевых точек".
Вот и сейчас, увидев, что Лимон озверел не на шутку. Маркиз вспомнил завет старика и ударил бритоголового в ту самую болевую точку, ахиллесову пяту каждого мужчины.
Лимон согнулся, выпучив глаза и хватая ртом воздух.
Барби, которая только что в ужасе убегала от своего разъяренного любовника, увидев его страдания, тут же преисполнилась жалости, спрыгнула с тумбочки, подбежала к Лимону, обняла его за плечи и повела к кровати.
- Лапсик, бедненький, - причитала она, - ну потерпи минутку, сейчас все пройдет...
- Уйди, шлюха! рычал бритоголовый, морщась от боли, но на более решительное сопротивление у него все еще не хватало сил.
Барби с ненавистью покосилась на Маркиза и прошипела:
- Ты что же, гад ползучий, с ним сделал? А если тебя так? Это такое место опасное, неизвестно, как заживет! А если вовсе не заживет, что я тогда с ним делать буду?
- Трудно с вами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Заинтригованный этим заявлением, Леня направился следом.
Вторая комната, как нетрудно было догадаться, оказалась спальней.
Здесь находилась огромная, как поле для мини-футбола, кровать, зеркальный шкаф-купе во всю стену и низенькая тумбочка, заставленная баночками и флакончиками с разнообразной косметикой.
Кровать была незастелена, только весьма неаккуратно прикрыта розовым шелковым покрывалом. Из-под этого покрывала виднелось несколько примятых подушек. На одной из них лежал плюшевый медведь.
- Вот он, Федя! - радостно сообщила хозяйка апартаментов.
Леня вспомнил недавно покинувшего эту квартиру Лимона, оценил царящий в спальне беспорядок и подумал, что бедному Феде наверняка приходится частенько наблюдать сцены, не предназначенные для его глаз. Ведь, судя по его мордочке и коротким штанишкам, он был еще медвежонком, а детям нельзя присутствовать при таких сценах...
Но эта мысль была далеко не главной.
Главной была радость: Леня узнал Федю, это был он, тот самый последний медведь из "Аквариума", которого в честном бою захватил Лимон... те самые штанишки в синюю и зеленую клетку, то самое выражение на морде.., в общем, никаких сомнений!
- Вот это - то что надо! - довольным голосом сообщил Маркиз хозяйке. Федя - это то, что я искал!
- Клево! - Барби радостно запрыгала. - Мне он тоже больше всех нравится! Мне его папик подарил совсем недавно!
Стараясь сохранить невозмутимое лицо, Леня протянул руку и схватил долгожданного медведя.
Ему не терпелось обследовать его лапы, но Леня взял себя в руки и не стал торопиться.
- Так... - задумчиво протянул он, - медведь есть, девушка есть, осталось выбрать реквизит и обстановку...
- Чего? - недоуменно протянула Барби. - Обстановка у меня отличная, ты не представляешь, сколько я в нее бабок вбухала!
Леня напомнил себе, что с этой особой нужно разговаривать самыми простыми предложениями, и проговорил:
- Ну, короче, надо придумать, где тебя снимать.
- Ну, хоть в кровати, - протянула Барби и взялась за край шелкового покрывала.
- Я же тебе говорил, - поморщился Леня, - мы снимаем не для "Плейбоя" и не для "Пентхауза", а для "Космополитен"...
И в это мгновение у него за спиной раздался звериный рев.
***
На пороге спальни стоял Лимон собственной персоной, и вид его был ужасен.
Ноздри раздувались, по лицу, багровому от ярости, перекатывались желваки. Пудовые кулаки были сжаты и просились в дело.
- Шлюха! - заорал бритоголовый. - Живешь на мои деньги и водишь в квартиру мужиков? Да я из тебя чучело набью!
- Лапсик! - истошно завизжала Барби. - Это вовсе не то, что ты подумал! Вовсе не то!
- Что, интересно, я могу подумать? - гремел Лимон, набирая обороты. Не успел я уйти, а у тебя уже какой-то козел! Вы в спальне, ты почти голая и уже собиралась забраться в кровать! Ну, и что, интересно, ты мне сейчас начнешь в мозги втирать?
- Это совсем не то! - вопила смертельно перепуганная девица. - Лапсик, это совсем не то, что ты подумал! Это не мужчина, а этот.., как его... кар.., кор.., корреспондент!
С перепуга Барби даже сумела выговорить такое длинное иностранное слово. Это был ее личный рекорд.
- Ха-ха-ха! - Лимон деланно рассмеялся. - Охотно верю, что это не мужчина, я его соплей перешибу, но насчет корреспондента - это ты загнула! С каких это пор корреспонденты берут интервью в кровати? Да и какому идиоту придет в голову разговаривать с тобой? Что ты можешь ему рассказать?
Ты только для одного годишься! Точнее, годилась до сегодняшнего дня, а теперь я тебя так отделаю, что даже санитары в морге побрезгуют!
- Помогите! - заорала Барби, вскочив на прикроватную тумбочку. - Ну вы-то хоть скажите, что я правду говорю! - в слабой надежде на поддержку повернулась она к Маркизу.
- Девушка совершенно права... - начал Леня, немного отступая перед бритоголовым, который яростно размахивал кулаками, - я действительно представитель прессы...
- Слушай, ты только меня не грузи! - прорычал Лимон, повернувшись к Маркизу. - Я с тобой тоже разберусь, когда эту мочалку конкретно выпотрошу! Представитель, блин, прессы! Да ты за кого меня, в натуре, держишь? Я что, блин, по-твоему, лох моченый?
- Нет, почему же, - Леня осторожно переступил, зайдя сбоку от разбушевавшегося громилы, и ловким ударом ботинка подсек его левую ногу. Лимон заревел, как разбуженный медведь, и грохнулся на пол, вдребезги разбив настольную лампу.
Барби подпрыгивала на тумбочке, тоненько повизгивая, но смотрела на происходящее уже с большим интересом.
Лимон, чертыхаясь, вскочил, схватил тяжелый резной табурет и с яростным ревом швырнул его в Леню. Маркиз ловко уклонился от летящего в него предмета. Табурет угодил в зеркальную дверцу шкафа, по которой тут же зазмеились трещины.
Отступив в дальний конец спальни, Леня дурашливым голосом пропел частушку:
- Мой миленок Фейербах разругался с Гегелем, Разорвал на нем рубаху и ударил мебелем...
- Остряк, да? - завопил Лимон, перепрыгивая через кровать и бросаясь на Маркиза. - Жванецкий, да? Ты у меня сейчас, блин, на две половинки, в натуре, рассмеешься!
Леня не любил насилия во всех его формах, но при необходимости он мог постоять за себя, при его профессии это было просто необходимо. Он поддерживал хорошую спортивную форму и время от времени брал уроки восточных единоборств у старика-вьетнамца.
Этот старик научил его многим хитрым приемам, но он не раз повторял простую житейскую мудрость: никакие самые крутые приемы не гарантируют полной безопасности. Как говорится, против лома нет приема. Кроме того, в крайнем случае не нужно изощряться - самое простое и действенное средство в драке с другим мужчиной это сильный удар в то место, которое мужчины берегут, как зеницу ока.
"Поэтому женщины в драке опаснее, - добавлял вьетнамец, - у них меньше болевых точек".
Вот и сейчас, увидев, что Лимон озверел не на шутку. Маркиз вспомнил завет старика и ударил бритоголового в ту самую болевую точку, ахиллесову пяту каждого мужчины.
Лимон согнулся, выпучив глаза и хватая ртом воздух.
Барби, которая только что в ужасе убегала от своего разъяренного любовника, увидев его страдания, тут же преисполнилась жалости, спрыгнула с тумбочки, подбежала к Лимону, обняла его за плечи и повела к кровати.
- Лапсик, бедненький, - причитала она, - ну потерпи минутку, сейчас все пройдет...
- Уйди, шлюха! рычал бритоголовый, морщась от боли, но на более решительное сопротивление у него все еще не хватало сил.
Барби с ненавистью покосилась на Маркиза и прошипела:
- Ты что же, гад ползучий, с ним сделал? А если тебя так? Это такое место опасное, неизвестно, как заживет! А если вовсе не заживет, что я тогда с ним делать буду?
- Трудно с вами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61