Почему сердце мучительно сжимается от боли и тревоги?
Джонас Куаррел не верил в фортуну. Он исповедовал так называемую теорию айсберга, учившую никогда не обольщаться тем, что кажется слишком прекрасным. Глядя на заманчивые перспективы, надо всегда помнить о невидимой смертоносной части сверкающей ледяной горы.
Вот и теперь, растянувшись возле теплой Верити, Джонас думал о том, что же вызвало только что отбушевавшую страсть.
Верити вела себя так, будто находилась под воздействием какого-то сильного стимулятора. Сегодня она вышла из коридора такой же возбужденной и страстной, как и сам Джонас… или даже более неистовой.
— Ммм, — зашевелилась Верити, потягиваясь, как сонная кошечка. Она приоткрыла глаза и улыбнулась. — Салют.
Джонас повернулся на бок и приподнялся на локте, пытаясь прочесть выражение ее лица.
— Как себя чувствуешь?
— Отлично. А ты?
— Выжат до капли, — ответил Джонас. — Вы слишком ненасытны, шефиня.
— Пустяки! — Верити потерлась о его плечо. — У тебя сил на десятерых. — Она покосилась на часы. — Черт возьми! Ты посмотри, сколько времени!
— Если намекаешь, что мне пора убираться восвояси, то зря стараешься. Сегодня этот номер не пройдет. Я хочу поговорить с тобой, Верити.
Ее рыжие бровки удивленно взлетели вверх.
— О чем?
— Начнем с секса, — процедил Джонас, чувствуя закипающую злость.
— А разве мы еще не закончили?
— Оставь эти детские шуточки. Признайся, с чего это вдруг ты так завелась сегодня?
Верити лукаво улыбнулась и потрогала пальчиком его нижнюю губу.
— Разве ты еще не понял? Твоя хозяйка решила наконец наверстать упущенное.
— Очень мило, но думаю, тебя возбудили не только мое неотразимое обаяние и крепкие мускулы.
Улыбка сбежала с лица Верити, взгляд стал задумчивым.
— Знаешь, прошлые два раза у меня было точно такое же чувство. Тут есть какая-то закономерность, не находишь?
Джонас растерянно уставился на нее:
— О чем это ты?
Верити пожала плечами, легкая простыня соскользнула с ее груди.
— Ты любил меня только после того, как выходил из коридора. Похоже, эта чертовщина сильно действует на либидо. Кроме этих двух раз, ты не проявлял ко мне ни малейшего интереса, если, конечно, не считать поцелуя в купальне.
Джонас был ошеломлен:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что на твое либидо тоже повлияла сегодняшняя прогулка по туннелю?
Верити поспешно уставилась на потолок и попыталась зевнуть.
— Ну знаешь, Джонас… Если мы с тобой можем возбуждаться только после таких допингов, то это уже симптом.
От этих слов его бросило в бешенство.
— Разве я не говорил, что захотел тебя в ту же ночь, когда впервые увидел?! Я хотел тебя и тогда, когда мы целовались в купальне! И каждую последующую ночь!
— Да неужели? Почему же тогда мы оказывались в постели только после твоих психометрических экспериментов? — невозмутимо спросила Верити.
— Да потому, что после них я терял контроль над собой! В остальное время я только и делал, что сдерживался, боясь оттолкнуть тебя! Неужели ты так ничего и не поняла? Коридор здесь ни при чем. Я никогда не возбуждался во время тестирования в Винсенте. Все мои неадекватные реакции связаны только с тобой, дурочка!
— Не врешь? — подозрительно переспросила Верити.
— Нет, черт тебя возьми! Ну а ты? Ты-то почему так возбудилась сегодня?
— Наверное, от облегчения, — вздохнула Верити.
— От облегчения? Ты обрадовалась, что эксперимент остался позади?
Она помотала головой:
— Нет. Я обрадовалась, что тебя не убили в коридоре, — срывающимся голосом призналась Верити, став очень серьезной. — Я не думала, что ты выйдешь оттуда живым. Когда мы вернулись в наш мир, мне хотелось только одного — броситься в твои объятия и убедиться, что с тобой все в порядке.
Какое-то время Джонас обдумывал ее слова.
— Я же сказал, что мне ничто не угрожало! — раздраженно заметил он.
— Я помню твои слова.
— Значит, ты так неистовствовала на радостях?
— Вроде того… Я не могу объяснить этого, Джонас.
— А еще ты считаешь, что я хочу тебя, только испытав воздействие туннеля? — продолжал допрашивать Джонас, задавшись целью для начала собрать воедино все факты. — Ты думаешь, что наша связь всецело зависит от моего дара?
— А разве это не так, Джонас? Будь честен с самим собой. Ты ни за что не стал бы искать меня, если бы не боялся упустить нечто гораздо более ценное, чем удовлетворение мимолетной страсти.
— Нет, ты все-таки вынудишь меня достать ремень!
Ты играешь с огнем, Верити, и рискуешь своей аппетитной попкой!
Джонас чувствовал, что Верити абсолютно права, и это выводило его из себя. Да, черт возьми, он приехал сюда, чтобы разгадать тайну Верити Эймс! И любил он ее только после того, как выходил из коридора, пропади он пропадом!
— Не ори на меня, Джонас! Я всего лишь перечисляю факты, — грустно улыбнулась Верити и погладила его по щеке. — Я не хочу спорить, по крайней мере сегодня. Сегодня я слишком счастлива, что ты остался жив. Давай забудем обо всех этих дурацких причинах… и будем просто наслаждаться жизнью. Ведь скоро ты уедешь, Джонас… Рано или поздно ты исчезнешь, и я не хочу жалеть о бездарно потерянном времени. Ведь ты мое первое серьезное увлечение, Джонас, а может быть, и последнее.
Его злость сменилась жгучим раскаянием.
— Почему ты решила, что я уеду?
— Такие, как ты, всегда уходят. Вы похожи с моим отцом. Вас тяготят ответственность и затянувшиеся отношения. Не беспокойся, Джонас. Я не стану удерживать тебя. Кроме того, я вообще не собираюсь выходить замуж, так что тебе нечего опасаться. Я превращусь в важную, независимую, суровую старуху. Настоящую стерву.
Слава Богу, что ты не дал мне остаться старой девой!
— Все слишком сложно, Верити. Я не знаю, хочу ли провести свой век в бессмысленном бегстве. И мне вовсе не по душе, что ты считаешь, будто я вижу в тебе всего лишь якорь в темной бездне подсознания. Да, я действительно приехал сюда только ради твоей тайны, но с тех пор многое изменилось. Мы оба попали в непростую ситуацию, Верити, так давай не будем упрощать ее, препарируя собственные чувства. И еще. Не надейся, что сможешь использовать меня, а потом вышвырнуть прочь за ненадобностью.
— Джонас, поговорим в другой раз, — повторила Верити, раздвигая коленом его ноги. Ее атласная кожа призрачно белела на мускулистой волосатой ноге Джонаса.
Проворные пальчики нащупали наконец кое-что интересное… Джонас застонал и тихо чертыхнулся.
— А теперь твоя очередь показать, как ты хочешь меня, — шептала рыжая совратительница. — Докажи, что тебе не нужен коридор.
Джонас наклонился над ней, крепко прижав к постели ее ноги.
— Я всегда знал, что ты заставишь меня попотеть, — пробормотал он, целуя ее. — Теперь я убедился, что ты собираешься тиранить меня даже в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Джонас Куаррел не верил в фортуну. Он исповедовал так называемую теорию айсберга, учившую никогда не обольщаться тем, что кажется слишком прекрасным. Глядя на заманчивые перспективы, надо всегда помнить о невидимой смертоносной части сверкающей ледяной горы.
Вот и теперь, растянувшись возле теплой Верити, Джонас думал о том, что же вызвало только что отбушевавшую страсть.
Верити вела себя так, будто находилась под воздействием какого-то сильного стимулятора. Сегодня она вышла из коридора такой же возбужденной и страстной, как и сам Джонас… или даже более неистовой.
— Ммм, — зашевелилась Верити, потягиваясь, как сонная кошечка. Она приоткрыла глаза и улыбнулась. — Салют.
Джонас повернулся на бок и приподнялся на локте, пытаясь прочесть выражение ее лица.
— Как себя чувствуешь?
— Отлично. А ты?
— Выжат до капли, — ответил Джонас. — Вы слишком ненасытны, шефиня.
— Пустяки! — Верити потерлась о его плечо. — У тебя сил на десятерых. — Она покосилась на часы. — Черт возьми! Ты посмотри, сколько времени!
— Если намекаешь, что мне пора убираться восвояси, то зря стараешься. Сегодня этот номер не пройдет. Я хочу поговорить с тобой, Верити.
Ее рыжие бровки удивленно взлетели вверх.
— О чем?
— Начнем с секса, — процедил Джонас, чувствуя закипающую злость.
— А разве мы еще не закончили?
— Оставь эти детские шуточки. Признайся, с чего это вдруг ты так завелась сегодня?
Верити лукаво улыбнулась и потрогала пальчиком его нижнюю губу.
— Разве ты еще не понял? Твоя хозяйка решила наконец наверстать упущенное.
— Очень мило, но думаю, тебя возбудили не только мое неотразимое обаяние и крепкие мускулы.
Улыбка сбежала с лица Верити, взгляд стал задумчивым.
— Знаешь, прошлые два раза у меня было точно такое же чувство. Тут есть какая-то закономерность, не находишь?
Джонас растерянно уставился на нее:
— О чем это ты?
Верити пожала плечами, легкая простыня соскользнула с ее груди.
— Ты любил меня только после того, как выходил из коридора. Похоже, эта чертовщина сильно действует на либидо. Кроме этих двух раз, ты не проявлял ко мне ни малейшего интереса, если, конечно, не считать поцелуя в купальне.
Джонас был ошеломлен:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что на твое либидо тоже повлияла сегодняшняя прогулка по туннелю?
Верити поспешно уставилась на потолок и попыталась зевнуть.
— Ну знаешь, Джонас… Если мы с тобой можем возбуждаться только после таких допингов, то это уже симптом.
От этих слов его бросило в бешенство.
— Разве я не говорил, что захотел тебя в ту же ночь, когда впервые увидел?! Я хотел тебя и тогда, когда мы целовались в купальне! И каждую последующую ночь!
— Да неужели? Почему же тогда мы оказывались в постели только после твоих психометрических экспериментов? — невозмутимо спросила Верити.
— Да потому, что после них я терял контроль над собой! В остальное время я только и делал, что сдерживался, боясь оттолкнуть тебя! Неужели ты так ничего и не поняла? Коридор здесь ни при чем. Я никогда не возбуждался во время тестирования в Винсенте. Все мои неадекватные реакции связаны только с тобой, дурочка!
— Не врешь? — подозрительно переспросила Верити.
— Нет, черт тебя возьми! Ну а ты? Ты-то почему так возбудилась сегодня?
— Наверное, от облегчения, — вздохнула Верити.
— От облегчения? Ты обрадовалась, что эксперимент остался позади?
Она помотала головой:
— Нет. Я обрадовалась, что тебя не убили в коридоре, — срывающимся голосом призналась Верити, став очень серьезной. — Я не думала, что ты выйдешь оттуда живым. Когда мы вернулись в наш мир, мне хотелось только одного — броситься в твои объятия и убедиться, что с тобой все в порядке.
Какое-то время Джонас обдумывал ее слова.
— Я же сказал, что мне ничто не угрожало! — раздраженно заметил он.
— Я помню твои слова.
— Значит, ты так неистовствовала на радостях?
— Вроде того… Я не могу объяснить этого, Джонас.
— А еще ты считаешь, что я хочу тебя, только испытав воздействие туннеля? — продолжал допрашивать Джонас, задавшись целью для начала собрать воедино все факты. — Ты думаешь, что наша связь всецело зависит от моего дара?
— А разве это не так, Джонас? Будь честен с самим собой. Ты ни за что не стал бы искать меня, если бы не боялся упустить нечто гораздо более ценное, чем удовлетворение мимолетной страсти.
— Нет, ты все-таки вынудишь меня достать ремень!
Ты играешь с огнем, Верити, и рискуешь своей аппетитной попкой!
Джонас чувствовал, что Верити абсолютно права, и это выводило его из себя. Да, черт возьми, он приехал сюда, чтобы разгадать тайну Верити Эймс! И любил он ее только после того, как выходил из коридора, пропади он пропадом!
— Не ори на меня, Джонас! Я всего лишь перечисляю факты, — грустно улыбнулась Верити и погладила его по щеке. — Я не хочу спорить, по крайней мере сегодня. Сегодня я слишком счастлива, что ты остался жив. Давай забудем обо всех этих дурацких причинах… и будем просто наслаждаться жизнью. Ведь скоро ты уедешь, Джонас… Рано или поздно ты исчезнешь, и я не хочу жалеть о бездарно потерянном времени. Ведь ты мое первое серьезное увлечение, Джонас, а может быть, и последнее.
Его злость сменилась жгучим раскаянием.
— Почему ты решила, что я уеду?
— Такие, как ты, всегда уходят. Вы похожи с моим отцом. Вас тяготят ответственность и затянувшиеся отношения. Не беспокойся, Джонас. Я не стану удерживать тебя. Кроме того, я вообще не собираюсь выходить замуж, так что тебе нечего опасаться. Я превращусь в важную, независимую, суровую старуху. Настоящую стерву.
Слава Богу, что ты не дал мне остаться старой девой!
— Все слишком сложно, Верити. Я не знаю, хочу ли провести свой век в бессмысленном бегстве. И мне вовсе не по душе, что ты считаешь, будто я вижу в тебе всего лишь якорь в темной бездне подсознания. Да, я действительно приехал сюда только ради твоей тайны, но с тех пор многое изменилось. Мы оба попали в непростую ситуацию, Верити, так давай не будем упрощать ее, препарируя собственные чувства. И еще. Не надейся, что сможешь использовать меня, а потом вышвырнуть прочь за ненадобностью.
— Джонас, поговорим в другой раз, — повторила Верити, раздвигая коленом его ноги. Ее атласная кожа призрачно белела на мускулистой волосатой ноге Джонаса.
Проворные пальчики нащупали наконец кое-что интересное… Джонас застонал и тихо чертыхнулся.
— А теперь твоя очередь показать, как ты хочешь меня, — шептала рыжая совратительница. — Докажи, что тебе не нужен коридор.
Джонас наклонился над ней, крепко прижав к постели ее ноги.
— Я всегда знал, что ты заставишь меня попотеть, — пробормотал он, целуя ее. — Теперь я убедился, что ты собираешься тиранить меня даже в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97