«Батько! Чего ты смотришь на коммунистов? Бей их. Атаман Григорьев».
Осмотрительного батько такие вопли оставляли равнодушным, он никак не отвечал. Более того, уже в первый день мятежа (дата в документе отсутствует) он дал телеграмму в столицу Советской Украины Харьков с текстом своего обращения к личному составу бригады: «Предпринять самые энергичные меры к сохранению фронта… Честь и достоинство революционера требуют от нас оставаться верными революции и народу, а распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут заставить нас открыть фронт для кадетов и белогвардейцев, стремящихся поработить народ…» Отметим тут важнейшее: отмежевываясь от незадачливого авантюриста, Махно ставит его перед своими в один ряд с большевиками: те и другие, мол, чужды подлинной «революции»… То была, без сомнения, далеко нацеленная политическая стратегия. Нет, куда было атаману тягаться с батько!
Григорьев сделал своей опорой Елизаветград (ныне Кировоград, до 1934-го несчастливый город носил имя Г. Зиновьева). То был небольшой городок, но удобный транспортный узел; атаман намеревался идти на Екатеринослав, имея промежуточной целью Киев. Лозунги его были простейшие и куда как неудачные: «Украина для украинцев», «Свобода торговли» и прочее подобное. Махно приходилось делать четкий политический выбор, и он сделал его прямо и решительно. Конечно, для махновцев очень подходило еще одно требование Григорьева: «Долой ЧК». Даже политкомиссар, прикомандированный к штабу Дыбенко, докладывал: «Красная Армия, состоящая в большинстве случаев из середняков, присоединяется к этому лозунгу. Случаи разгона ЧК на фронте, как всем известно, бывают очень часты». Махно у себя в войсках поступал так же, но соблазниться одним лишь этим и стать на сторону обреченного выскочки он, как осмотрительный политик, не мог.
Махновский штаб вскоре издал и широко распространил прокламацию «Кто такой Григорьев?». В этом пространном документе тот объявлялся «предателем», «хищником» и «врагом народа». При этом опять предусмотрительно намекалось, что «партия коммунистов-большевиков является не меньшим врагом труда»… Однако «коммунисты-большевики» удовлетворялись и этим: не до жиру, быть бы живу, ибо уже 9 мая григорьевцы расстреляли в Елизаветграде 30 партийных работников, вскоре подобные казни продолжились и расширились. Авантюрист Григорьев выиграть в политической борьбе не мог, во второй воловине мая советские войска под командованием Ворошилова и Пархоменко рассеяли григорьевцев, мятеж был подавлен, а сам атаман с кучкой приближенных скрылся в украинских степях.
Григорьевский мятеж чрезвычайно ослабил боеспособность красных войск на Украине, этим не замедлили воспользоваться главнейшие противники Советской власти - белогвардейцы-деникинцы. Силы их были относительно малочисленны (на начало 1919-го - не более 100 тысяч, включая тыловые, резервные и учебные части), к тому же распылены на огромном пространстве от Кавказских гор до Волги и Донбасса. Но то были исключительно хорошо организованные войска, руководимые опытными и решительными командирами. В направлении главного удара Ростов - Харьков направлялась Добровольческая армия, состоявшая из отборных дивизий Корниловской, Марковской, Дроздовской, названных по имени погибших к тому времени белогвардейских генералов, а также конный корпус Шкуро, составленный из кубанских и терских казаков, отменных кавалеристов.
19 мая Добровольческая армия внезапно и решительно атаковала войска Махно и быстро опрокинула их. Слабо сколоченная махновская «бригада» попятилась, потом потеряла управление, распалась и обратилась в паническое бегство. Махно со своим штабом и несколькими верными отрядами поспешно отступил, предоставив своих хлопцев печальной судьбе: казаки Шкуро пощады им не давали… К концу мая уже весь красный Украинский фронт полностью развалился.
Тут нужно оговориться: Нестор Махно никак не может быть повинен в трусости и малодушии, свою отвагу он прилюдно доказывал неоднократно. Нельзя считать, будто он оставался равнодушен к участи своих хлопцев, - нет, он был истинным революционером в том смысле, что благо трудового народа почитал высшим долгом, причем это для него навсегда стало искренним чувством. Но дело-то в том, что сама революционная нравственность, заботясь о «массах», была совершенно равнодушна к судьбе каждого отдельного человека. А раз хак, то все очень просто: ранен, брошен на дороге, погиб от удара штыка в живот?… Ну, жаль, конечно, зато погиб ты за правое дело, а мы за тебя отомстим. И мстили. А в ответ мстили им. И так длилось до полного истощения всех народных сил России.
«Армия» махновцев развалилась, превратившись в бегущие толпы, но белоказаков было слишком мало, чтобы перебить всех. Сам Махно, его штаб и атаманы, анархи-«комиссары» отступили быстро, ушли из-под удара в глубь степного бездорожья. Махно быстро сообразил своим цепким практическим умом, что большая армия - это, конечно, хорошо, но надобно иметь армию хоть и малую, но «свою», надежную. Так появилась и долго просуществовала, часто меняясь составом, так называемая «батькова сотня» - отряд отборных хлопцев, конных или на пулеметных тачанках. Они были хорошо вооружены, сплочены и подтянуты и готовы защитить своего батько от кого угодно. А в гражданской войне врагов вокруг много, с разных сторон, в том числе, что немаловажно, и внутри своей собственной «стороны»…
Советское командование, оказавшееся на Украине, по сути дела, без сил, настойчиво требовало от Махно отступить на север, в направлении Харькова, где еще можно было построить оборону от победоносных белогвардейцев. Как всегда, применялись кнут и пряник. Начали, по-видимому, с «пряника». Существует стойкая легенда, многократно запечатленная в бульварной литературе, нашей И зарубежной, что комбрига Махно наградили орденом Красного Знамени. Никаких документальных подтверждений (или опровержений) до сих пор не обнародовано. В свое время я спросил о том Галину Андреевну, она ответила кратко, но безоговорочно:
- Нестор был действительно награжден орденом Красного Знамени, когда это случилось, я не помню, но сам орден помню очень хорошо, он был на длинном винте, его полагалось носить, проколов верхнюю одежду, но Нестор не надевал его никогда. Хранился он у меня, а во время бегства мы побросали все вещи, видимо, среди них и орден.
Пожилая вдова могла что-то спутать, когда-нибудь выясним это в открывшихся наконец-то архивах.
Но вот о «кнуте» достоверно известно. Махно понимал, что как только он оторвется от своей социальной опоры - крестьянства Левобережной Украины, то станет бессильным заложником красных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Осмотрительного батько такие вопли оставляли равнодушным, он никак не отвечал. Более того, уже в первый день мятежа (дата в документе отсутствует) он дал телеграмму в столицу Советской Украины Харьков с текстом своего обращения к личному составу бригады: «Предпринять самые энергичные меры к сохранению фронта… Честь и достоинство революционера требуют от нас оставаться верными революции и народу, а распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут заставить нас открыть фронт для кадетов и белогвардейцев, стремящихся поработить народ…» Отметим тут важнейшее: отмежевываясь от незадачливого авантюриста, Махно ставит его перед своими в один ряд с большевиками: те и другие, мол, чужды подлинной «революции»… То была, без сомнения, далеко нацеленная политическая стратегия. Нет, куда было атаману тягаться с батько!
Григорьев сделал своей опорой Елизаветград (ныне Кировоград, до 1934-го несчастливый город носил имя Г. Зиновьева). То был небольшой городок, но удобный транспортный узел; атаман намеревался идти на Екатеринослав, имея промежуточной целью Киев. Лозунги его были простейшие и куда как неудачные: «Украина для украинцев», «Свобода торговли» и прочее подобное. Махно приходилось делать четкий политический выбор, и он сделал его прямо и решительно. Конечно, для махновцев очень подходило еще одно требование Григорьева: «Долой ЧК». Даже политкомиссар, прикомандированный к штабу Дыбенко, докладывал: «Красная Армия, состоящая в большинстве случаев из середняков, присоединяется к этому лозунгу. Случаи разгона ЧК на фронте, как всем известно, бывают очень часты». Махно у себя в войсках поступал так же, но соблазниться одним лишь этим и стать на сторону обреченного выскочки он, как осмотрительный политик, не мог.
Махновский штаб вскоре издал и широко распространил прокламацию «Кто такой Григорьев?». В этом пространном документе тот объявлялся «предателем», «хищником» и «врагом народа». При этом опять предусмотрительно намекалось, что «партия коммунистов-большевиков является не меньшим врагом труда»… Однако «коммунисты-большевики» удовлетворялись и этим: не до жиру, быть бы живу, ибо уже 9 мая григорьевцы расстреляли в Елизаветграде 30 партийных работников, вскоре подобные казни продолжились и расширились. Авантюрист Григорьев выиграть в политической борьбе не мог, во второй воловине мая советские войска под командованием Ворошилова и Пархоменко рассеяли григорьевцев, мятеж был подавлен, а сам атаман с кучкой приближенных скрылся в украинских степях.
Григорьевский мятеж чрезвычайно ослабил боеспособность красных войск на Украине, этим не замедлили воспользоваться главнейшие противники Советской власти - белогвардейцы-деникинцы. Силы их были относительно малочисленны (на начало 1919-го - не более 100 тысяч, включая тыловые, резервные и учебные части), к тому же распылены на огромном пространстве от Кавказских гор до Волги и Донбасса. Но то были исключительно хорошо организованные войска, руководимые опытными и решительными командирами. В направлении главного удара Ростов - Харьков направлялась Добровольческая армия, состоявшая из отборных дивизий Корниловской, Марковской, Дроздовской, названных по имени погибших к тому времени белогвардейских генералов, а также конный корпус Шкуро, составленный из кубанских и терских казаков, отменных кавалеристов.
19 мая Добровольческая армия внезапно и решительно атаковала войска Махно и быстро опрокинула их. Слабо сколоченная махновская «бригада» попятилась, потом потеряла управление, распалась и обратилась в паническое бегство. Махно со своим штабом и несколькими верными отрядами поспешно отступил, предоставив своих хлопцев печальной судьбе: казаки Шкуро пощады им не давали… К концу мая уже весь красный Украинский фронт полностью развалился.
Тут нужно оговориться: Нестор Махно никак не может быть повинен в трусости и малодушии, свою отвагу он прилюдно доказывал неоднократно. Нельзя считать, будто он оставался равнодушен к участи своих хлопцев, - нет, он был истинным революционером в том смысле, что благо трудового народа почитал высшим долгом, причем это для него навсегда стало искренним чувством. Но дело-то в том, что сама революционная нравственность, заботясь о «массах», была совершенно равнодушна к судьбе каждого отдельного человека. А раз хак, то все очень просто: ранен, брошен на дороге, погиб от удара штыка в живот?… Ну, жаль, конечно, зато погиб ты за правое дело, а мы за тебя отомстим. И мстили. А в ответ мстили им. И так длилось до полного истощения всех народных сил России.
«Армия» махновцев развалилась, превратившись в бегущие толпы, но белоказаков было слишком мало, чтобы перебить всех. Сам Махно, его штаб и атаманы, анархи-«комиссары» отступили быстро, ушли из-под удара в глубь степного бездорожья. Махно быстро сообразил своим цепким практическим умом, что большая армия - это, конечно, хорошо, но надобно иметь армию хоть и малую, но «свою», надежную. Так появилась и долго просуществовала, часто меняясь составом, так называемая «батькова сотня» - отряд отборных хлопцев, конных или на пулеметных тачанках. Они были хорошо вооружены, сплочены и подтянуты и готовы защитить своего батько от кого угодно. А в гражданской войне врагов вокруг много, с разных сторон, в том числе, что немаловажно, и внутри своей собственной «стороны»…
Советское командование, оказавшееся на Украине, по сути дела, без сил, настойчиво требовало от Махно отступить на север, в направлении Харькова, где еще можно было построить оборону от победоносных белогвардейцев. Как всегда, применялись кнут и пряник. Начали, по-видимому, с «пряника». Существует стойкая легенда, многократно запечатленная в бульварной литературе, нашей И зарубежной, что комбрига Махно наградили орденом Красного Знамени. Никаких документальных подтверждений (или опровержений) до сих пор не обнародовано. В свое время я спросил о том Галину Андреевну, она ответила кратко, но безоговорочно:
- Нестор был действительно награжден орденом Красного Знамени, когда это случилось, я не помню, но сам орден помню очень хорошо, он был на длинном винте, его полагалось носить, проколов верхнюю одежду, но Нестор не надевал его никогда. Хранился он у меня, а во время бегства мы побросали все вещи, видимо, среди них и орден.
Пожилая вдова могла что-то спутать, когда-нибудь выясним это в открывшихся наконец-то архивах.
Но вот о «кнуте» достоверно известно. Махно понимал, что как только он оторвется от своей социальной опоры - крестьянства Левобережной Украины, то станет бессильным заложником красных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40