Он провел совещание с руководящими чинами Морского министерства – следовало решить некоторые неотложные вопросы здесь же на месте, из далекого Артура куда как труднее преодолевать канцелярскую инертность. 2 февраля Макаров спешно завершил подготовку к печати своей (как оказалось – последней) научной работы «Гидрологические исследования в Лаперузовом проливе» и направил рукопись академику Рыкачеву. Труд этот был опубликован в «Записках Академии наук» уже после гибели автора...
В столице Макаров задержался лишь настолько, чтобы отдать самые необходимые распоряжения и сделать неизбежные в подобных случаях официальные визиты. В Царском Селе он был принят Николаем II. Тот произнес своим тихим, невыразительным голосом несколько банальных фраз, пожелал успехов, обещал молиться за него.
Макаров отныне становился командующим флотом на Тихом океане. Однако в официальном приказе к этому следовало существенное добавление: «Ввиду же возможности перерыва сообщений между Порт-Артуром и главной квартирой его императорское величество повелеть соизволил предоставить вице-адмиралу Макарову все права командующего флотом, предусмотренные Морским уставом, и права главного командира портов Тихого океана».
Наконец-то, наконец-то он получал свободу рук для широкого поля деятельности! Но в какой трудный час, в какой тяжелой обстановке! И какая ответственность ложилась на его плечи!
Макаров спешил: скорее, скорее в Артур! В 8 часов вечера 4 февраля поезд уже увозил его в Москву. На Николаевском вокзале ему были устроены горячие и сердечные проводы. Просторный перрон не смог вместить всех собравшихся. Кронштадтские моряки преподнесли своему адмиралу золотой складень для постоянного ношения с собой. Его имя вновь было у всех на устах. Повсюду в России оно сделалось залогом того, что удастся добиться перелома в войне, которая началась так несчастливо. В него верили, на него надеялись.
В Москву Макаров прибыл на следующее утро. Здесь его посетил один старый знакомый, оставивший любопытное описание своей последней встречи с адмиралом: «Вообще он меня немало поразил своим спокойствием: казалось, он ехал на самое обыкновенное дело. День в Москве, исключая краткой поездки в город, где он побывал в Иверской часовне, был им весь проведен за письменной работой в своем вагоне на запасном пути близ Курского вокзала. Я удивился, что он не едет на экстренном поезде, как о том сообщили газеты, он ответил, что действительно о том зашла речь в Петербурге, что он прямо отказался от экстренного поезда: „Помилуйте, теперь главное – надо перевозить войска без замедления, а я своим экстренным поездом испортил бы им весь график!“
Из Москвы началась дальняя дорога к Тихому океану. С театра военных действий в адмиральский поезд поступали невеселые вести. В неравном бою погиб крейсер «Варяг». Японский флот блокировал Порт-Артур с моря. Армия микадо высаживается в Корее. Да, Макаров оказался прав, предполагая, что его направят в Порт-Артур только в случае самого неблагоприятного поворота событий. Но недаром он любил говорить, что русский человек под хорошим руководством может творить чудеса... Он верил в свой народ, в своих матросов и офицеров, и он был готов до конца исполнить долг, возложенный на него родиной.
Никогда, пожалуй, за всю свою напряженную жизнь не трудился Макаров с таким вдохновением, с такой необычайной энергией. Из Петербурга он взял с собой несколько ближайших сотрудников, в том числе бывшего командира «Ермака» капитана второго ранга М. П. Васильева. С помощью этого импровизированного штаба Макаров начал свою деятельность на посту командующего Тихоокеанским флотом еще в поезде. Он буквально засыпал Морское министерство настойчивыми предложениями и требованиями. Изучение этих документов говорит о широком размахе его планов. Он добивается снабжения Порт-Артура углем, предлагает развернутый план строительства миноносцев и перевозки их в разобранном виде по железной дороге на Тихий океан, настаивает, что необходимо как можно скорее отправить на Дальний Восток новые боевые корабли. Он заботится даже о таких мелочах, как доставка на Тихоокеанскую эскадру японских газет – надо знать мнение противника о себе! Макаров не обольщается насчет оперативности работы морского ведомства. И поэтому многие свои ходатайства он подкрепляет категорически жесткими условиями, порой угрожая даже отставкой. Так прошло все его дорожное время. На телеграммах указаны пункты отправления: Уфа, Златоуст, Омск, Судженка, Ачинск. Адмиральский поезд приближался к Тихому океану...
От самого Кронштадта Макарова донимали корреспонденты. Он решительно отказывался принимать их: у него были основания не любить репортерское племя. Но один столичный журналист все же сумел прорваться к адмиралу. Принял его Макаров не слишком любезно.
– Я вообще нахожу, что присутствие корреспондентов на войне вредно. Если вы приедете в Порт-Артур, я вас арестую, – сказал он в полушутливом тоне, подавая мне руку.
Настойчивый репортер тем не менее ухитрился как-то задержаться в адмиральском вагоне. Макаров диктовал различные письма и деловые бумаги, Васильев сидел за пишущей машинкой и печатал с его слов. Практичный адмирал, обожавший всякие разумные усовершенствования, заметил по этому поводу:
– Много помогает вот эта пишущая машинка. Поезд идет, вагон шатается, дрожит, а мы все-таки пишем. Мы работаем всю дорогу, и у нас этот долгий путь пройдет с пользой. Спасибо машинке. Славная выдумка!
Затем Макаров отпустил корреспондента с миром, но строго предупредил его:
– Вы никому не говорите, что слышали, Кроме нас троих, этого пока не знает никто.
Как всегда, Макаров шлет подробные письма, домой. В любых обстоятельствах он оставался самим собой – человеком строгим и требовательным. Вот он сообщает Капитолине Николаевне, что перевел ей всю сумму денег, выданную ему на переезд (сумма солидная – 5400 рублей) : «Очень тебя прошу быть благоразумной – у нас уже было много примеров, что мы сидели без денег. Теперь неприлично тебе и Дине наряжаться. Вы гораздо больше выиграете, если будете держать себя скромнее...» (Да, Дина уже взрослая девушка, невеста; но что делать – ведь идет война...)
Письма его дышат бодростью и оптимизмом: «Все идет прекрасно. По-прежнему занимался усердно, и много разработал и приготовил. Я сплю, как никогда... Здоровье во всех отношениях прекрасно, и все благополучно. Крепко целую. Ваш С. Макаров».
Как-то он сообщил: «Вчера вечером встретил поезд, на котором ехали порт-артурские дамы, выехавшие вечером в день бомбардировки, – Гавришенко, Гиляровская и др. Они вызвали меня на перрон и были превеселы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
В столице Макаров задержался лишь настолько, чтобы отдать самые необходимые распоряжения и сделать неизбежные в подобных случаях официальные визиты. В Царском Селе он был принят Николаем II. Тот произнес своим тихим, невыразительным голосом несколько банальных фраз, пожелал успехов, обещал молиться за него.
Макаров отныне становился командующим флотом на Тихом океане. Однако в официальном приказе к этому следовало существенное добавление: «Ввиду же возможности перерыва сообщений между Порт-Артуром и главной квартирой его императорское величество повелеть соизволил предоставить вице-адмиралу Макарову все права командующего флотом, предусмотренные Морским уставом, и права главного командира портов Тихого океана».
Наконец-то, наконец-то он получал свободу рук для широкого поля деятельности! Но в какой трудный час, в какой тяжелой обстановке! И какая ответственность ложилась на его плечи!
Макаров спешил: скорее, скорее в Артур! В 8 часов вечера 4 февраля поезд уже увозил его в Москву. На Николаевском вокзале ему были устроены горячие и сердечные проводы. Просторный перрон не смог вместить всех собравшихся. Кронштадтские моряки преподнесли своему адмиралу золотой складень для постоянного ношения с собой. Его имя вновь было у всех на устах. Повсюду в России оно сделалось залогом того, что удастся добиться перелома в войне, которая началась так несчастливо. В него верили, на него надеялись.
В Москву Макаров прибыл на следующее утро. Здесь его посетил один старый знакомый, оставивший любопытное описание своей последней встречи с адмиралом: «Вообще он меня немало поразил своим спокойствием: казалось, он ехал на самое обыкновенное дело. День в Москве, исключая краткой поездки в город, где он побывал в Иверской часовне, был им весь проведен за письменной работой в своем вагоне на запасном пути близ Курского вокзала. Я удивился, что он не едет на экстренном поезде, как о том сообщили газеты, он ответил, что действительно о том зашла речь в Петербурге, что он прямо отказался от экстренного поезда: „Помилуйте, теперь главное – надо перевозить войска без замедления, а я своим экстренным поездом испортил бы им весь график!“
Из Москвы началась дальняя дорога к Тихому океану. С театра военных действий в адмиральский поезд поступали невеселые вести. В неравном бою погиб крейсер «Варяг». Японский флот блокировал Порт-Артур с моря. Армия микадо высаживается в Корее. Да, Макаров оказался прав, предполагая, что его направят в Порт-Артур только в случае самого неблагоприятного поворота событий. Но недаром он любил говорить, что русский человек под хорошим руководством может творить чудеса... Он верил в свой народ, в своих матросов и офицеров, и он был готов до конца исполнить долг, возложенный на него родиной.
Никогда, пожалуй, за всю свою напряженную жизнь не трудился Макаров с таким вдохновением, с такой необычайной энергией. Из Петербурга он взял с собой несколько ближайших сотрудников, в том числе бывшего командира «Ермака» капитана второго ранга М. П. Васильева. С помощью этого импровизированного штаба Макаров начал свою деятельность на посту командующего Тихоокеанским флотом еще в поезде. Он буквально засыпал Морское министерство настойчивыми предложениями и требованиями. Изучение этих документов говорит о широком размахе его планов. Он добивается снабжения Порт-Артура углем, предлагает развернутый план строительства миноносцев и перевозки их в разобранном виде по железной дороге на Тихий океан, настаивает, что необходимо как можно скорее отправить на Дальний Восток новые боевые корабли. Он заботится даже о таких мелочах, как доставка на Тихоокеанскую эскадру японских газет – надо знать мнение противника о себе! Макаров не обольщается насчет оперативности работы морского ведомства. И поэтому многие свои ходатайства он подкрепляет категорически жесткими условиями, порой угрожая даже отставкой. Так прошло все его дорожное время. На телеграммах указаны пункты отправления: Уфа, Златоуст, Омск, Судженка, Ачинск. Адмиральский поезд приближался к Тихому океану...
От самого Кронштадта Макарова донимали корреспонденты. Он решительно отказывался принимать их: у него были основания не любить репортерское племя. Но один столичный журналист все же сумел прорваться к адмиралу. Принял его Макаров не слишком любезно.
– Я вообще нахожу, что присутствие корреспондентов на войне вредно. Если вы приедете в Порт-Артур, я вас арестую, – сказал он в полушутливом тоне, подавая мне руку.
Настойчивый репортер тем не менее ухитрился как-то задержаться в адмиральском вагоне. Макаров диктовал различные письма и деловые бумаги, Васильев сидел за пишущей машинкой и печатал с его слов. Практичный адмирал, обожавший всякие разумные усовершенствования, заметил по этому поводу:
– Много помогает вот эта пишущая машинка. Поезд идет, вагон шатается, дрожит, а мы все-таки пишем. Мы работаем всю дорогу, и у нас этот долгий путь пройдет с пользой. Спасибо машинке. Славная выдумка!
Затем Макаров отпустил корреспондента с миром, но строго предупредил его:
– Вы никому не говорите, что слышали, Кроме нас троих, этого пока не знает никто.
Как всегда, Макаров шлет подробные письма, домой. В любых обстоятельствах он оставался самим собой – человеком строгим и требовательным. Вот он сообщает Капитолине Николаевне, что перевел ей всю сумму денег, выданную ему на переезд (сумма солидная – 5400 рублей) : «Очень тебя прошу быть благоразумной – у нас уже было много примеров, что мы сидели без денег. Теперь неприлично тебе и Дине наряжаться. Вы гораздо больше выиграете, если будете держать себя скромнее...» (Да, Дина уже взрослая девушка, невеста; но что делать – ведь идет война...)
Письма его дышат бодростью и оптимизмом: «Все идет прекрасно. По-прежнему занимался усердно, и много разработал и приготовил. Я сплю, как никогда... Здоровье во всех отношениях прекрасно, и все благополучно. Крепко целую. Ваш С. Макаров».
Как-то он сообщил: «Вчера вечером встретил поезд, на котором ехали порт-артурские дамы, выехавшие вечером в день бомбардировки, – Гавришенко, Гиляровская и др. Они вызвали меня на перрон и были превеселы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87