— Брэдфорд выразительно приподнял брови. — Наутро они отплыли на одном из ваших судов; по слухам, их путь лежит в Новый Орлеан.
Не произнося ни слова, Люсьен рванулся к ближайшему экипажу и уже спустя полчаса оказался у себя дома.
— А, наконец-то ты вернулся. — Адриан нехотя оторвался от шахматной доски, но взглянул не на Люсьена, а на сидевшего напротив него Хайрама.
— Я-то вернулся, а вот где моя жена? — требовательно спросил Люсьен.
— Кажется, сплетня дошла до тебя уже в порту. — Адриан неодобрительно покачал головой.
— Вот именно, и донес ее до меня Брэдфорд Клодфелтер, этот самый длинный язык к востоку от Аппалачей. — Люсьен сдвинул брови. — По его словам, моя жена и мой лучший друг вместе покинули город. Какого черта ты ничего не предпринял, Адриан, — загремел он, — почему не остановил их?
— И каким же, интересно, образом? Мне что, следовало ухватить Микаэлу в последний момент за платье или пристрелить Вэнса прямо на пороге?
— Ты должен был запретить им уезжать отсюда!
— Запретить? — Адриан недоуменно взглянул на внука. — Что-то у тебя с памятью неважно, друг мой. Когда я в последний раз что-то запретил кое-кому, закончилось все бедой, хотя действовал я из лучших побуждений. Разве я не предупреждал тебя, что отныне не вмешиваюсь в чужие дела?
Люсьену очень хотелось выместить на ком-нибудь свою злость — лучше всего на Вэнсе Кэвендише, но, к несчастью, этот подонок в настоящий момент бороздил моря вместе с его женой. Гром и молния!
Не успел Люсьен успокоиться, как в дверь осторожно постучали, и Хайрам пошел открывать. На пороге стоял Родди Блэнкеншип, рулевой с судна, которым командовал Вэнс, и нервно мял в руках свой головной убор. Люсьен почувствовал, как в груди у него гулко забилось сердце.
— Ну, что там еще? — прохрипел он. — Давай выкладывай, да поскорее.
Несколько обескураженный таким приемом, Родди неуверенно переступил с ноги на ногу.
— У меня поручение от капитана Кэвендиша.
— Отлично. В чем его суть?
— Капитан просит вас срочно прибыть в Новый Орлеан.
— В самом деле? И зачем же это я ему понадобился?
— Дело в том, сэр, — Родди с трудом заставил себя выдержать пронзительный взгляд Люсьена, — что вашу жену арестовали за участие в бунте против испанских властей.
— Что-о? — завопил Люсьен.
— Он просит вас поторопиться: вот уже четыре дня, как вашу жену содержат в камере.
Адриан побледнел.
— Эй, Хайрам, живо принеси немного бренди, — скомандовал Люсьен. — Для обморока сейчас самое неподходящее время.
Хайрам бросился выполнять поручение, а Люсьен опустился на колени перед Адрианом, который, задыхаясь, яростно обмахивался платком:
— Слушай, дед, мне нужна твоя помощь. Займитесь с Хайрамом покупателями, которым я доставил груз из Бостона. Сделаешь? А я помчусь в Новый Орлеан.
Настойчивый голос внука вывел Адриана из полуобморочного состояния, он часто закивал и выпрямился на стуле.
— Можешь оставить своих клиентов и положись на меня. Поспеши, Люсьен, корабль Вэнса, должно быть, под парусами и ждет.
Люсьен порывисто вскочил и знаком велел Родди следовать за ним.
— Все остальное доскажешь по дороге в порт. Там сразу надо будет заняться грузом, предназначенным для судна, отправляющегося на запад, — его поведет в Новый Орлеан Луи Бичем.
— Если вы собираетесь выкупить жену за эти товары, я бы не очень рассчитывал на это, сэр. — Родди с трудом поспевал за Люсьеном. — Новые испанские власти намного хуже прежних. Уж как ни уламывал капитан Кэвендиш Карлоса Моралеса, который по-прежнему остается в Высшем совете, новый губернатор ни за что…
Люсьен остановился так неожиданно, что Родди чуть не врезался в него.
— Карлос Моралес?
Когда-то Микаэла говорила Люсьену, что ее собирались выдать замуж за этого человека. Господи, час от часу не легче! Проклятие, и как это удается его неугомонной жене раз за разом попадать в совершенно немыслимые ситуации?
— Капитан Кэвендиш пытался помочь, но у него ничего не вышло. Этот надменный испанец и слышать ничего не хочет. Взятку принять за то, чтобы снизить пошлины на товары, он готов, но Микаэлу освободить отказывается категорически.
— О Боже! — Люсьен вновь стремительно двинулся вперед. Даже вообразить страшно, что может быть на уме у этого экс-жениха. Интересно, подумалось вдруг Люсьену, сама-то Микаэла помнит, что была помолвлена с проклятым скрягой? Вряд ли. Она, должно быть, понять не может, с чего это он так неистовствует.
Будь на то его воля, Люсьен на крыльях полетел бы в Новый Орлеан. Зная, насколько неразборчив Карлос Моралес в торговых делах, нетрудно было представить себе, каков он с женщинами. Люсьен от души надеялся, что у Вэнса хватило ума не слишком распускать язык. А еще ему необходимо помнить, что, помимо всего прочего, в Новом Орлеане его ожидает разгневанная жена. Тюрьма вполне может вернуть Микаэле память, и тогда ей станет ясно, что Люсьен многое скрывал от нее. Даже если ему удастся вызволить ее, она скорее всего возненавидит его с новой силой.
Выслушав рассказ Родди о том, как Мясник О'Рейли захватил Новый Орлеан, Люсьен совсем пал духом. Он и без того со страхом ожидал наступления момента, когда ему придется рассказать Микаэле всю правду, но даже в самых страшных кошмарах не мог представить себе, что это произойдет в тюрьме, куда ее бросил бывший жених, наделенный безраздельной властью казнить и миловать. При мысли о том, что может случиться, когда Карлос узнает, как Микаэла, сбежав от него, вышла замуж за другого, Люсьен скрипнул зубами. Такая новость подействует на испанца, как полыхающий огонь на сухие дрова, и Микаэла окажется в самом центре пожара; он же пока не имеет ни малейшего понятия, как ей помочь.
* * *
Оказавшись в непроглядной темноте тюремной камеры, Микаэла как подкошенная рухнула на койку и сразу погрузилась в тяжелую дрему. Перед глазами у нее, как серая дымка, расползающаяся в безлунной ночи, снова замелькали неясные призраки; в голове звучали приглушенные звуки и отдаленные голоса, и временами ей казалось, что сон причудливо смешивается с явью.
Постепенно туман рассеялся; Микаэла вернулась в ту роковую ночь, которая положила границу ее прошлому, и кошмарное событие словно подняло занавес над сценой, представ перед ней во всей своей устрашающей определенности. Пережитые на обрыве чувства вновь возвращали ее к страшному мигу, и она переживала события той ужасной ночи, как если бы они случились всего минуту назад…
* * *
При виде надвигающегося на нее угрюмого лица Микаэла содрогнулась и, подавшись в сторону, уперлась спиной в холодную поверхность валуна. Больше бежать ей было некуда. Искривив губы, Барнаби Харпстер поднял зажатую в правой руке дубинку, левую же крепко сжал в кулак, что уже само по себе свидетельствовало о его намерениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Не произнося ни слова, Люсьен рванулся к ближайшему экипажу и уже спустя полчаса оказался у себя дома.
— А, наконец-то ты вернулся. — Адриан нехотя оторвался от шахматной доски, но взглянул не на Люсьена, а на сидевшего напротив него Хайрама.
— Я-то вернулся, а вот где моя жена? — требовательно спросил Люсьен.
— Кажется, сплетня дошла до тебя уже в порту. — Адриан неодобрительно покачал головой.
— Вот именно, и донес ее до меня Брэдфорд Клодфелтер, этот самый длинный язык к востоку от Аппалачей. — Люсьен сдвинул брови. — По его словам, моя жена и мой лучший друг вместе покинули город. Какого черта ты ничего не предпринял, Адриан, — загремел он, — почему не остановил их?
— И каким же, интересно, образом? Мне что, следовало ухватить Микаэлу в последний момент за платье или пристрелить Вэнса прямо на пороге?
— Ты должен был запретить им уезжать отсюда!
— Запретить? — Адриан недоуменно взглянул на внука. — Что-то у тебя с памятью неважно, друг мой. Когда я в последний раз что-то запретил кое-кому, закончилось все бедой, хотя действовал я из лучших побуждений. Разве я не предупреждал тебя, что отныне не вмешиваюсь в чужие дела?
Люсьену очень хотелось выместить на ком-нибудь свою злость — лучше всего на Вэнсе Кэвендише, но, к несчастью, этот подонок в настоящий момент бороздил моря вместе с его женой. Гром и молния!
Не успел Люсьен успокоиться, как в дверь осторожно постучали, и Хайрам пошел открывать. На пороге стоял Родди Блэнкеншип, рулевой с судна, которым командовал Вэнс, и нервно мял в руках свой головной убор. Люсьен почувствовал, как в груди у него гулко забилось сердце.
— Ну, что там еще? — прохрипел он. — Давай выкладывай, да поскорее.
Несколько обескураженный таким приемом, Родди неуверенно переступил с ноги на ногу.
— У меня поручение от капитана Кэвендиша.
— Отлично. В чем его суть?
— Капитан просит вас срочно прибыть в Новый Орлеан.
— В самом деле? И зачем же это я ему понадобился?
— Дело в том, сэр, — Родди с трудом заставил себя выдержать пронзительный взгляд Люсьена, — что вашу жену арестовали за участие в бунте против испанских властей.
— Что-о? — завопил Люсьен.
— Он просит вас поторопиться: вот уже четыре дня, как вашу жену содержат в камере.
Адриан побледнел.
— Эй, Хайрам, живо принеси немного бренди, — скомандовал Люсьен. — Для обморока сейчас самое неподходящее время.
Хайрам бросился выполнять поручение, а Люсьен опустился на колени перед Адрианом, который, задыхаясь, яростно обмахивался платком:
— Слушай, дед, мне нужна твоя помощь. Займитесь с Хайрамом покупателями, которым я доставил груз из Бостона. Сделаешь? А я помчусь в Новый Орлеан.
Настойчивый голос внука вывел Адриана из полуобморочного состояния, он часто закивал и выпрямился на стуле.
— Можешь оставить своих клиентов и положись на меня. Поспеши, Люсьен, корабль Вэнса, должно быть, под парусами и ждет.
Люсьен порывисто вскочил и знаком велел Родди следовать за ним.
— Все остальное доскажешь по дороге в порт. Там сразу надо будет заняться грузом, предназначенным для судна, отправляющегося на запад, — его поведет в Новый Орлеан Луи Бичем.
— Если вы собираетесь выкупить жену за эти товары, я бы не очень рассчитывал на это, сэр. — Родди с трудом поспевал за Люсьеном. — Новые испанские власти намного хуже прежних. Уж как ни уламывал капитан Кэвендиш Карлоса Моралеса, который по-прежнему остается в Высшем совете, новый губернатор ни за что…
Люсьен остановился так неожиданно, что Родди чуть не врезался в него.
— Карлос Моралес?
Когда-то Микаэла говорила Люсьену, что ее собирались выдать замуж за этого человека. Господи, час от часу не легче! Проклятие, и как это удается его неугомонной жене раз за разом попадать в совершенно немыслимые ситуации?
— Капитан Кэвендиш пытался помочь, но у него ничего не вышло. Этот надменный испанец и слышать ничего не хочет. Взятку принять за то, чтобы снизить пошлины на товары, он готов, но Микаэлу освободить отказывается категорически.
— О Боже! — Люсьен вновь стремительно двинулся вперед. Даже вообразить страшно, что может быть на уме у этого экс-жениха. Интересно, подумалось вдруг Люсьену, сама-то Микаэла помнит, что была помолвлена с проклятым скрягой? Вряд ли. Она, должно быть, понять не может, с чего это он так неистовствует.
Будь на то его воля, Люсьен на крыльях полетел бы в Новый Орлеан. Зная, насколько неразборчив Карлос Моралес в торговых делах, нетрудно было представить себе, каков он с женщинами. Люсьен от души надеялся, что у Вэнса хватило ума не слишком распускать язык. А еще ему необходимо помнить, что, помимо всего прочего, в Новом Орлеане его ожидает разгневанная жена. Тюрьма вполне может вернуть Микаэле память, и тогда ей станет ясно, что Люсьен многое скрывал от нее. Даже если ему удастся вызволить ее, она скорее всего возненавидит его с новой силой.
Выслушав рассказ Родди о том, как Мясник О'Рейли захватил Новый Орлеан, Люсьен совсем пал духом. Он и без того со страхом ожидал наступления момента, когда ему придется рассказать Микаэле всю правду, но даже в самых страшных кошмарах не мог представить себе, что это произойдет в тюрьме, куда ее бросил бывший жених, наделенный безраздельной властью казнить и миловать. При мысли о том, что может случиться, когда Карлос узнает, как Микаэла, сбежав от него, вышла замуж за другого, Люсьен скрипнул зубами. Такая новость подействует на испанца, как полыхающий огонь на сухие дрова, и Микаэла окажется в самом центре пожара; он же пока не имеет ни малейшего понятия, как ей помочь.
* * *
Оказавшись в непроглядной темноте тюремной камеры, Микаэла как подкошенная рухнула на койку и сразу погрузилась в тяжелую дрему. Перед глазами у нее, как серая дымка, расползающаяся в безлунной ночи, снова замелькали неясные призраки; в голове звучали приглушенные звуки и отдаленные голоса, и временами ей казалось, что сон причудливо смешивается с явью.
Постепенно туман рассеялся; Микаэла вернулась в ту роковую ночь, которая положила границу ее прошлому, и кошмарное событие словно подняло занавес над сценой, представ перед ней во всей своей устрашающей определенности. Пережитые на обрыве чувства вновь возвращали ее к страшному мигу, и она переживала события той ужасной ночи, как если бы они случились всего минуту назад…
* * *
При виде надвигающегося на нее угрюмого лица Микаэла содрогнулась и, подавшись в сторону, уперлась спиной в холодную поверхность валуна. Больше бежать ей было некуда. Искривив губы, Барнаби Харпстер поднял зажатую в правой руке дубинку, левую же крепко сжал в кулак, что уже само по себе свидетельствовало о его намерениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70