Мы народ привычный… Спать в Лесу нам не впервой… Но тут… Такого еще не было! Ночью нас разбудил дежурный — Валера. «Ребята, — говорит, — что-то происходи», а что — не пойму!» Мы повскакали… Слушаем… А там, за лощиной, где мы копали, слышны немецкая речь, немецкие марши, смех, лязг гусениц… Мы, честно говоря, перепугались… Собрали, вещички и отошли к реке — это с полкилометра… Там до утра и просидели…
— Но к блиндажу-то вернулись?
— Да, конечно. Утром пошли снова туда… Все на месте… Ничего не тронуто… Лежат скелетики, как мы их и оставили… Но чуть дальше прошли, а там… Танковые ямы…
— Это еще что?
— Укрытия, в которых стояли танки… И самое поразительное — свежие следы гусениц!!! Мох весь изрезан, словно только вчера здесь какие-то «пантеры» ездили!
— Может, какие-то местные трактористы развлекались?
— Если бы! Там до жилья ближайшего километров десять! Глухомань! Даже не знаю, что и подумать! Следы явные — ночью танки ходили… Да мы и рев двигателей слышали… Мистика!
— А с немцами-то что сделали?
— Похоронили, как положено. Так в общей могиле их и зарыли… Правда, и тут не обошлось без приключений…
— Еще что-то?
— Да! Мы все вообще-то приучены к останкам относиться с почтением, аккуратно… Но новичок наш Константин — первый раз с нами был… Как бы это выразиться — был несколько беспечен и непочтителен к останкам…
— В чем это выражалось?
— Да он рыбак, везде с удочкой телескопической ходил… Он кости этой удочкой трогал да ногой пару раз их ворошил, хотя мы его и осаживали…
— И что?
— А то, что, когда мы вечером снова к реке возвращались, он споткнулся, что называется, на ровном месте… Удочку сломал и пальцы на ноге сильно ушиб… Причем той самой, что кости трогал! До сих пор хромает…
— Может, совпадение?
— Какие тут совпадения?! Удочкой трогал? Трогал! Сломалась! Ногой трогал? Было дело! Ногу тоже повредил… Я-то сам давно понял, расплата неминуема, если это касается мертвых…
— А еще какие-то подобные случаи были?
— Да… Как-то опять заночевали прямо среди леса. Стемнело… Ночью заметили метрах в ста пятидесяти от стоянки странное свечение. Утром подошли к тому месту. Стали искать. Заметили верхнюю часть каски… Разрыли… Двоих нашли -одного на другом… Тоже немцы… Один другого, видимо, из-под огня тащил на себе, да не донес — самого убили… Вот так! Похоронили обоих…
— А что-то подобное, типа лязга гусениц, раньше было?
— Нет, я восемь лет хожу, а это впервые! А вот стоны в лесу по ночам часто слышим… Это постоянно… Каждый год такое случается… И всегда где-то неподалеку находим непохороненных солдат.
— Может, кажется?
— Да нет! Людей надо хоронить по-человечески… А тут где солдат был убит, ранен… как упал, так до сих пор и лежит… Сколько их — и наших, и немцев по оврагам и лощинам непохороненными лежат… Вот в прошлом году овражек нашли — там наших человек пятнадцать, а может, и более до сих пор лежат… Как их в лощине побили, так они там и остались… Да били, видать, крепко… Каски — в лепешку! Копнешь — фаланги пальцев, обломки костей, истлевшее обмундирование! А оружие — винтовочкитрехлинейки. Кругом воронки от мин… А рядом на горушке, которую им, видать, взять приказали, — груда немецких гильз, ящики из-под мин валяются… И ни одной воронки! Это получается, с голыми руками на пулеметы и минометы шли! Ужас!
— Где ты научился читать «картины» боя?
— Эх… Сколько лет уже хожу по лесам — глаз наметан… Да и не один я, все вместе «читаем».
— Какие планы на будущее?
— В 1997 году поедем в другие места… Куда-нибудь поближе к северу… В район Нелидова, Великих Лук — там тоже бои были, дай боже! Да и места поглуше, чем под Брянском… И вообще слишком много появилось копателей! «Черные» ведь могут и убить… Им оружие надо… А у нас другие цели… Кстати, вот тебе сувенирчик! Пока!
Алексей протянул небольшой сверток и быстрым шагом направился к метро… Я развернул бумагу… В руках у меня оказалась алюминиевая солдатская пряжка с орлом и готической надписью на немецком: «С нами Бог!»…
Алексей уже скрылся в подземном переходе, и я мысленно пожелал ему удачи в этих странных, непонятных для меня поисках.
ДОМАШНИЙ КОНЦЕРТ НА РИО-ДЕ-ВОЖИРАР
В свое время эта история не сходила со страниц парижских газет.
Поль Бордье сидел на скамейке в Люксембургском саду, прямо напротив большого пруда. Погода в тот день, 2 июня 1925 года, была солнечной и прекрасной. Люксембургский сад, что над бульваром Сен-Мишель, с давних пор стал, как это всем известно, своего рода «школьным двором» почтенной Сорбонны, Парижского университета — оазисом тишины и покоя посреди уже тогда очень шумного города.
Молодой человек, погруженный в свои мысли, перелистывал записи, сделанные аккуратным почерком в толстой тетради. Время от времени он поднимал голову и что-то про себя бормотал.
Ему было двадцать два года, и он учился на четвертом курсе медицинского колледжа. Еще неделя — и все! Ему остается не так уж много времени, чтобы подготовиться к экзаменам.
Поль выглядел очень нарядно в своем светлом костюме и модной соломенной шляпе а-ля Морис Шевалье. Отец Поля, уважаемый провинциальный врач, регулярно посылал ему деньги, которых хватало на удовлетворение всех его материальных потребностей.
Рядом с ним сел старик. Поль бросил на него быстрый взгляд — но достаточный, чтобы удивиться, как тот хорошо одет, правда, слегка старомодно — в сюртуке и цилиндре, с тросточкой с набалдашником из слоновой кости.
Примерно через минуту старик придвинулся поближе к Полю:
— Знаете, молодой человек, а ведь пятьдесят лет назад я тоже сидел на этой скамейке и, как вы сейчас, готовился к своим экзаменам!
Это вмешательство вовсе не разозлило Поля. Он работал уже два часа и, в конце концов, должен немного передохнуть! Кроме того, старичок выглядел занятным — в нем были некие шарм и грациозность. Почему бы не поболтать с ним немножко? И они начали беседовать о медицине, пока старик вдруг внезапно не сменил тему: — Вы любите музыку?
Поль испытывал слабость к чарльстону, но… к музыке? Почтенный господин явно имел в виду классику, и Поль, чтобы не произвести на своего собеседника неблагоприятное впечатление, с пылом ответил:
— Да, очень!
— Так я и думал! Не окажете ли вы мне любезность — прийти на домашний концерт? Мы даем его в следующую среду, в семейном кругу. Мы будем исполнять Моцарта!
Прежде чем молодой человек успел что-либо ответить, старый господин встал и отрекомендовался, приподняв цилиндр:
— Вот моя визитная карточка, юный друг! Приходите, скажем… в девять часов вечера!
Поль озадаченно смотрел, как его собеседник удаляется размеренными шагами. Затем поглядел на визитку: Ипполит Мансо, 28, рю-де-Вожирар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Но к блиндажу-то вернулись?
— Да, конечно. Утром пошли снова туда… Все на месте… Ничего не тронуто… Лежат скелетики, как мы их и оставили… Но чуть дальше прошли, а там… Танковые ямы…
— Это еще что?
— Укрытия, в которых стояли танки… И самое поразительное — свежие следы гусениц!!! Мох весь изрезан, словно только вчера здесь какие-то «пантеры» ездили!
— Может, какие-то местные трактористы развлекались?
— Если бы! Там до жилья ближайшего километров десять! Глухомань! Даже не знаю, что и подумать! Следы явные — ночью танки ходили… Да мы и рев двигателей слышали… Мистика!
— А с немцами-то что сделали?
— Похоронили, как положено. Так в общей могиле их и зарыли… Правда, и тут не обошлось без приключений…
— Еще что-то?
— Да! Мы все вообще-то приучены к останкам относиться с почтением, аккуратно… Но новичок наш Константин — первый раз с нами был… Как бы это выразиться — был несколько беспечен и непочтителен к останкам…
— В чем это выражалось?
— Да он рыбак, везде с удочкой телескопической ходил… Он кости этой удочкой трогал да ногой пару раз их ворошил, хотя мы его и осаживали…
— И что?
— А то, что, когда мы вечером снова к реке возвращались, он споткнулся, что называется, на ровном месте… Удочку сломал и пальцы на ноге сильно ушиб… Причем той самой, что кости трогал! До сих пор хромает…
— Может, совпадение?
— Какие тут совпадения?! Удочкой трогал? Трогал! Сломалась! Ногой трогал? Было дело! Ногу тоже повредил… Я-то сам давно понял, расплата неминуема, если это касается мертвых…
— А еще какие-то подобные случаи были?
— Да… Как-то опять заночевали прямо среди леса. Стемнело… Ночью заметили метрах в ста пятидесяти от стоянки странное свечение. Утром подошли к тому месту. Стали искать. Заметили верхнюю часть каски… Разрыли… Двоих нашли -одного на другом… Тоже немцы… Один другого, видимо, из-под огня тащил на себе, да не донес — самого убили… Вот так! Похоронили обоих…
— А что-то подобное, типа лязга гусениц, раньше было?
— Нет, я восемь лет хожу, а это впервые! А вот стоны в лесу по ночам часто слышим… Это постоянно… Каждый год такое случается… И всегда где-то неподалеку находим непохороненных солдат.
— Может, кажется?
— Да нет! Людей надо хоронить по-человечески… А тут где солдат был убит, ранен… как упал, так до сих пор и лежит… Сколько их — и наших, и немцев по оврагам и лощинам непохороненными лежат… Вот в прошлом году овражек нашли — там наших человек пятнадцать, а может, и более до сих пор лежат… Как их в лощине побили, так они там и остались… Да били, видать, крепко… Каски — в лепешку! Копнешь — фаланги пальцев, обломки костей, истлевшее обмундирование! А оружие — винтовочкитрехлинейки. Кругом воронки от мин… А рядом на горушке, которую им, видать, взять приказали, — груда немецких гильз, ящики из-под мин валяются… И ни одной воронки! Это получается, с голыми руками на пулеметы и минометы шли! Ужас!
— Где ты научился читать «картины» боя?
— Эх… Сколько лет уже хожу по лесам — глаз наметан… Да и не один я, все вместе «читаем».
— Какие планы на будущее?
— В 1997 году поедем в другие места… Куда-нибудь поближе к северу… В район Нелидова, Великих Лук — там тоже бои были, дай боже! Да и места поглуше, чем под Брянском… И вообще слишком много появилось копателей! «Черные» ведь могут и убить… Им оружие надо… А у нас другие цели… Кстати, вот тебе сувенирчик! Пока!
Алексей протянул небольшой сверток и быстрым шагом направился к метро… Я развернул бумагу… В руках у меня оказалась алюминиевая солдатская пряжка с орлом и готической надписью на немецком: «С нами Бог!»…
Алексей уже скрылся в подземном переходе, и я мысленно пожелал ему удачи в этих странных, непонятных для меня поисках.
ДОМАШНИЙ КОНЦЕРТ НА РИО-ДЕ-ВОЖИРАР
В свое время эта история не сходила со страниц парижских газет.
Поль Бордье сидел на скамейке в Люксембургском саду, прямо напротив большого пруда. Погода в тот день, 2 июня 1925 года, была солнечной и прекрасной. Люксембургский сад, что над бульваром Сен-Мишель, с давних пор стал, как это всем известно, своего рода «школьным двором» почтенной Сорбонны, Парижского университета — оазисом тишины и покоя посреди уже тогда очень шумного города.
Молодой человек, погруженный в свои мысли, перелистывал записи, сделанные аккуратным почерком в толстой тетради. Время от времени он поднимал голову и что-то про себя бормотал.
Ему было двадцать два года, и он учился на четвертом курсе медицинского колледжа. Еще неделя — и все! Ему остается не так уж много времени, чтобы подготовиться к экзаменам.
Поль выглядел очень нарядно в своем светлом костюме и модной соломенной шляпе а-ля Морис Шевалье. Отец Поля, уважаемый провинциальный врач, регулярно посылал ему деньги, которых хватало на удовлетворение всех его материальных потребностей.
Рядом с ним сел старик. Поль бросил на него быстрый взгляд — но достаточный, чтобы удивиться, как тот хорошо одет, правда, слегка старомодно — в сюртуке и цилиндре, с тросточкой с набалдашником из слоновой кости.
Примерно через минуту старик придвинулся поближе к Полю:
— Знаете, молодой человек, а ведь пятьдесят лет назад я тоже сидел на этой скамейке и, как вы сейчас, готовился к своим экзаменам!
Это вмешательство вовсе не разозлило Поля. Он работал уже два часа и, в конце концов, должен немного передохнуть! Кроме того, старичок выглядел занятным — в нем были некие шарм и грациозность. Почему бы не поболтать с ним немножко? И они начали беседовать о медицине, пока старик вдруг внезапно не сменил тему: — Вы любите музыку?
Поль испытывал слабость к чарльстону, но… к музыке? Почтенный господин явно имел в виду классику, и Поль, чтобы не произвести на своего собеседника неблагоприятное впечатление, с пылом ответил:
— Да, очень!
— Так я и думал! Не окажете ли вы мне любезность — прийти на домашний концерт? Мы даем его в следующую среду, в семейном кругу. Мы будем исполнять Моцарта!
Прежде чем молодой человек успел что-либо ответить, старый господин встал и отрекомендовался, приподняв цилиндр:
— Вот моя визитная карточка, юный друг! Приходите, скажем… в девять часов вечера!
Поль озадаченно смотрел, как его собеседник удаляется размеренными шагами. Затем поглядел на визитку: Ипполит Мансо, 28, рю-де-Вожирар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109