Вор оказывается последним, но его Маня не толкает: этакий статный, уверенный.
– Закрываюсь, – напоминает она и смотрит выжидающе: чего, мол, тебе?
– Вот и хорошо. Я вещички тут некоторые хотел показать.
– Да я вас первый раз вижу, – осторожничает она.
– Так и я вас вижу впервые, Маня, – ласково улыбается вор. – Оно ведь так лучше.
Продавщица еще секунду-две медлит, но все же запирает дверь, соглашаясь тем самым продолжить беседу наедине. Она проходит за прилавок и говорит уже фамильярно:
– Небось скажешь: с женой поругался и уезжаешь. Позарез, мол, деньги нужны.
– Как ты догадалась, Маня?
– А, у всех одна формулировка… когда из дому тащут. Мой тоже тащил, пока не выгнала.
– Беда с мужиками, верно? – подстраивается под нее Царапов.
– С ними беда, а без них опять беда! – Маня снимает не первой свежести халат и оглаживает себя, расправляя платье.
Вору намек ясен, но ему нужна не Маня – нужны наличные. Он поднимает на прилавок туго набитый портфель и щелкает замком. Наружу бугром, как живой, выпирает мех. Вор раскладывает шкурки на прилавке.
– Утрамбовал-то… – говорит Маня, расправляя ладонью мягкий ворс. На время деловая хватка берет в ней верх, и вытесняет прочие мысли. Она заглядывает в нутро портфеля, вынимает ложки: серебряные столовые и золотые чайные, рассматривает, кладет обратно и машет на меха. – Забери пока, нечего на виду держать!
И тут ее внезапно приковывают руки вора. Сворачивая шкурки в тугой рулон, они двигаются так молниеносно и привычно, что невольно рождают у Мани догадку: не в своем доме взяты вещи-то!
– С тобой, чего доброго, влипнешь… – бормочет она, еще не вполне уверенная, потому что вор слишком не похож на вора. Но тот одаривает ее беззаботной улыбкой:
– Никогда, Маня! Бери со спокойной душой!
Поплевав на его «никогда» через левое плечо, Маня начинает сбивать цену.
– Между прочим, конъюнктура повернулась. Чего ты принес – уже не дефицит. Было время – на ковры кидались, на хрусталь. А теперь это все и это все, – трогает она пальцами серьги у себя в ушах, – знаешь, как в торговле называется? Товары замедленной реализации.
– Обижаешь, Маня! Что ж тогда в цене?
– Что?.. Ну вот видеоприставка к телеку. Я в одних гостях видела – обалдеть! «Джи-ви-си» называется. И к ней фирменные фильмы. За это я бы твой портфель доверху бумагой насыпала!
– Это заказ?
– А можешь достать? – радостно изумляется Маня.
– Поискать надо… авось где у жены завалялась.
– Засыплешься ведь, черт глазастый! – дрогнувшим голосом произносит Маня.
– Цыц! – обрывает вор.
Маня вздыхает и раз и два.
– Слушай, – заводит она душевный разговор. – Мне официально рабочий в отделе положен… На что тебе нервы трепать, если откровенно-то? Ну подвигаешь немного ящики… обозначишь работу.
– У меня трудовой книжки нету, – щурится вор от сдерживаемого смеха.
– Да на шута она, книжка! – даже охрипла бывалая Маня. – Слу-ушай, квартира у меня трехкомнатная, все есть, балкон, лес рядом, обихожу тебя, всегда домашнее питание, я стряпать так люблю!..
Вор берет в ладони ее руку.
– Спасибо, Маня. Тронут. Только я вкалывать не люблю, даже немного, натура не дозволяет. Я птица перелетная… А приставка тебе будет, Маня.
* * *
В буфете на Петровке Кибрит ожидает своей очереди. Входит Томин.
– Зинаида, согласна быть голодной, но счастливой?
– Еще бы!
– Тогда беги к Паше, пожинай лавры!
– Да что такое случилось? – Оба отступают немного в сторонку.
– Сейчас направил к нему товарища Нодиева. Это тот, что засыпался с поддельным талоном предупреждения.
– И?..
– Да я маленько зашился с автомобилистами, такую кучу просеиваем… И ткнул ему случайно твое описание шин.
– От «Волги», которую вы красиво упустили?
– Ну да. И вдруг, представляешь, – сработало! Можно сказать, исторический поворот событий!
…Нодиеву за сорок, он в потертых джинсах и весь какой-то шалавый, разболтанно жестикулирующий – вечный подросток. Лицо у него характерное и запоминающееся.
– Точно, резина моя. В смысле – моя бывшая. Ту «Волгу» я продал. А у нового хозяина ее, верно, увели.
– К этому мы еще вернемся. А что у вас за история с талоном?
– Не знаю абсолютно! – врет Нодиев. – Гаишник чего-то прицепился, понятия не имею.
Пал Палыч в коротком раздумье.
– Настроены тянуть волынку… Ладно, изложу факты сам, чтобы не препираться попусту. Вы регулярно ездите по одной трассе, регулярно превышаете скорость и получаете проколы в талонах. И вдруг предъявляете постовому ГАИ нетронутый талон. А он помнит, что собственноручно делал вам предупреждение в третьем талоне и талон был дырявый, как дуршлаг.
– Мало ли что он скажет! Почем он помнит, что я – это я?! Машина другая, даже вон кепка новая! – Он хватает с колена кепчонку с маленьким козырьком и лихо напяливает. – Вот! – И победоносно смотрит на Кибрит, проверяя эффект.
– Я бы вас даже в цилиндре узнала, – улыбается Кибрит.
– Ну, вы! Вы эксперт! То эксперт – а то гаишник!
– Зинаида Яновна, объясните Олегу Модестовичу.
Кибрит переворачивает лицом вверх лежащие на столе таблицы, на которых видны очень крупные изображения букв.
– Изъятый у вас талон поддельный. Вот его снимки при большом увеличении. Посмотрите, везде, где стрелки, это отступление от стандартного типографского шрифта. Кустарная работа.
– Так что, либо вы скажете, откуда взяли талон, либо будете отвечать за использование фальшивых документов, – подхватывает Знаменский.
Нодиев стягивает кепчонку с головы, вешает на палец и покачивает между колен. Так у него выражается расстройство чувств.
– Чего-то последнее время не везет. На каждом пустяке влетаю… Теперь вот приходится хорошего человека подводить. Но не сам же он талоны штампует, верно? Оправдается, я думаю? Витька это Клячко достал… Которому я ту машину продал.
* * *
Клячко спокойный и внушающий доверие мужчина
– Вот и помогай людям… – говорит он, сидя против Пал Палыча на месте Нодиева.
– Вы не ответили на мой вопрос,
– А я отвечу, не беспокойтесь. Талон достал Пузановский. Иван Данилыч. – В тоне Клячко слышна антипатия. – Для знакомых он всякие такие вещи делает. Взял полсотни… Ради другого кого я не стал бы, честно. Но Модестыч – водитель уникальный. На ногах, пожалуйста, споткнется. А на колесах в игольное ушко проедет! От него требовать сорок километров в час… – Клячко пожимает плечами, не найдя слов.
– Скажите, после покупки машины у Модестыча вы резину меняли?
– Мелко повезло – не успел.
– Очень хорошо… Обстоятельства угона?
– А самые дурацкие… Отбежал к автомату позвонить. Думал, на минутку, машина на глазах, светло. И на беду Пузановский… Вроде и не пьяный был, а полез чего-то в будку обниматься… Короче, когда я от него отпихнулся, машины уже не было!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Закрываюсь, – напоминает она и смотрит выжидающе: чего, мол, тебе?
– Вот и хорошо. Я вещички тут некоторые хотел показать.
– Да я вас первый раз вижу, – осторожничает она.
– Так и я вас вижу впервые, Маня, – ласково улыбается вор. – Оно ведь так лучше.
Продавщица еще секунду-две медлит, но все же запирает дверь, соглашаясь тем самым продолжить беседу наедине. Она проходит за прилавок и говорит уже фамильярно:
– Небось скажешь: с женой поругался и уезжаешь. Позарез, мол, деньги нужны.
– Как ты догадалась, Маня?
– А, у всех одна формулировка… когда из дому тащут. Мой тоже тащил, пока не выгнала.
– Беда с мужиками, верно? – подстраивается под нее Царапов.
– С ними беда, а без них опять беда! – Маня снимает не первой свежести халат и оглаживает себя, расправляя платье.
Вору намек ясен, но ему нужна не Маня – нужны наличные. Он поднимает на прилавок туго набитый портфель и щелкает замком. Наружу бугром, как живой, выпирает мех. Вор раскладывает шкурки на прилавке.
– Утрамбовал-то… – говорит Маня, расправляя ладонью мягкий ворс. На время деловая хватка берет в ней верх, и вытесняет прочие мысли. Она заглядывает в нутро портфеля, вынимает ложки: серебряные столовые и золотые чайные, рассматривает, кладет обратно и машет на меха. – Забери пока, нечего на виду держать!
И тут ее внезапно приковывают руки вора. Сворачивая шкурки в тугой рулон, они двигаются так молниеносно и привычно, что невольно рождают у Мани догадку: не в своем доме взяты вещи-то!
– С тобой, чего доброго, влипнешь… – бормочет она, еще не вполне уверенная, потому что вор слишком не похож на вора. Но тот одаривает ее беззаботной улыбкой:
– Никогда, Маня! Бери со спокойной душой!
Поплевав на его «никогда» через левое плечо, Маня начинает сбивать цену.
– Между прочим, конъюнктура повернулась. Чего ты принес – уже не дефицит. Было время – на ковры кидались, на хрусталь. А теперь это все и это все, – трогает она пальцами серьги у себя в ушах, – знаешь, как в торговле называется? Товары замедленной реализации.
– Обижаешь, Маня! Что ж тогда в цене?
– Что?.. Ну вот видеоприставка к телеку. Я в одних гостях видела – обалдеть! «Джи-ви-си» называется. И к ней фирменные фильмы. За это я бы твой портфель доверху бумагой насыпала!
– Это заказ?
– А можешь достать? – радостно изумляется Маня.
– Поискать надо… авось где у жены завалялась.
– Засыплешься ведь, черт глазастый! – дрогнувшим голосом произносит Маня.
– Цыц! – обрывает вор.
Маня вздыхает и раз и два.
– Слушай, – заводит она душевный разговор. – Мне официально рабочий в отделе положен… На что тебе нервы трепать, если откровенно-то? Ну подвигаешь немного ящики… обозначишь работу.
– У меня трудовой книжки нету, – щурится вор от сдерживаемого смеха.
– Да на шута она, книжка! – даже охрипла бывалая Маня. – Слу-ушай, квартира у меня трехкомнатная, все есть, балкон, лес рядом, обихожу тебя, всегда домашнее питание, я стряпать так люблю!..
Вор берет в ладони ее руку.
– Спасибо, Маня. Тронут. Только я вкалывать не люблю, даже немного, натура не дозволяет. Я птица перелетная… А приставка тебе будет, Маня.
* * *
В буфете на Петровке Кибрит ожидает своей очереди. Входит Томин.
– Зинаида, согласна быть голодной, но счастливой?
– Еще бы!
– Тогда беги к Паше, пожинай лавры!
– Да что такое случилось? – Оба отступают немного в сторонку.
– Сейчас направил к нему товарища Нодиева. Это тот, что засыпался с поддельным талоном предупреждения.
– И?..
– Да я маленько зашился с автомобилистами, такую кучу просеиваем… И ткнул ему случайно твое описание шин.
– От «Волги», которую вы красиво упустили?
– Ну да. И вдруг, представляешь, – сработало! Можно сказать, исторический поворот событий!
…Нодиеву за сорок, он в потертых джинсах и весь какой-то шалавый, разболтанно жестикулирующий – вечный подросток. Лицо у него характерное и запоминающееся.
– Точно, резина моя. В смысле – моя бывшая. Ту «Волгу» я продал. А у нового хозяина ее, верно, увели.
– К этому мы еще вернемся. А что у вас за история с талоном?
– Не знаю абсолютно! – врет Нодиев. – Гаишник чего-то прицепился, понятия не имею.
Пал Палыч в коротком раздумье.
– Настроены тянуть волынку… Ладно, изложу факты сам, чтобы не препираться попусту. Вы регулярно ездите по одной трассе, регулярно превышаете скорость и получаете проколы в талонах. И вдруг предъявляете постовому ГАИ нетронутый талон. А он помнит, что собственноручно делал вам предупреждение в третьем талоне и талон был дырявый, как дуршлаг.
– Мало ли что он скажет! Почем он помнит, что я – это я?! Машина другая, даже вон кепка новая! – Он хватает с колена кепчонку с маленьким козырьком и лихо напяливает. – Вот! – И победоносно смотрит на Кибрит, проверяя эффект.
– Я бы вас даже в цилиндре узнала, – улыбается Кибрит.
– Ну, вы! Вы эксперт! То эксперт – а то гаишник!
– Зинаида Яновна, объясните Олегу Модестовичу.
Кибрит переворачивает лицом вверх лежащие на столе таблицы, на которых видны очень крупные изображения букв.
– Изъятый у вас талон поддельный. Вот его снимки при большом увеличении. Посмотрите, везде, где стрелки, это отступление от стандартного типографского шрифта. Кустарная работа.
– Так что, либо вы скажете, откуда взяли талон, либо будете отвечать за использование фальшивых документов, – подхватывает Знаменский.
Нодиев стягивает кепчонку с головы, вешает на палец и покачивает между колен. Так у него выражается расстройство чувств.
– Чего-то последнее время не везет. На каждом пустяке влетаю… Теперь вот приходится хорошего человека подводить. Но не сам же он талоны штампует, верно? Оправдается, я думаю? Витька это Клячко достал… Которому я ту машину продал.
* * *
Клячко спокойный и внушающий доверие мужчина
– Вот и помогай людям… – говорит он, сидя против Пал Палыча на месте Нодиева.
– Вы не ответили на мой вопрос,
– А я отвечу, не беспокойтесь. Талон достал Пузановский. Иван Данилыч. – В тоне Клячко слышна антипатия. – Для знакомых он всякие такие вещи делает. Взял полсотни… Ради другого кого я не стал бы, честно. Но Модестыч – водитель уникальный. На ногах, пожалуйста, споткнется. А на колесах в игольное ушко проедет! От него требовать сорок километров в час… – Клячко пожимает плечами, не найдя слов.
– Скажите, после покупки машины у Модестыча вы резину меняли?
– Мелко повезло – не успел.
– Очень хорошо… Обстоятельства угона?
– А самые дурацкие… Отбежал к автомату позвонить. Думал, на минутку, машина на глазах, светло. И на беду Пузановский… Вроде и не пьяный был, а полез чего-то в будку обниматься… Короче, когда я от него отпихнулся, машины уже не было!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18