Ханна вовремя отскочила в сторону… но шкаф с грохотом рухнул на пол, загородив дверь.
«Это ловушка, – констатировал холодный голос в сознании Ханны. – Единственный выход – через окно».
– Ханна! Ханна! – прозвучал голос Пола за дверью.
Ему удалось немного приоткрыть дверь, но в эту узкую щель Ханне было не протиснуться.
– Боже… что происходит? Ханна? Ханна! – В голосе Пола уже слышалась паника.
Он толкал дверь, но бесполезно: зажатая шкафом, она не поддавалась.
«Не отвлекайся на него!» – резко одернул Ханну внутренний голос.
Но она ничего не могла поделать: Пол звал ее с таким отчаянием. Отвернувшись от волка, она открыла было рот, чтобы ответить ему…
И тут волк прыгнул снова.
Ханна отскочила – но было уже поздно. Огромная тяжесть обрушилась на нее, и она стала падать… Она упала, со всего размаху стукнувшись головой о дощатый пол.
Как больно!
Даже сквозь пелену, застлавшую сознание, она ощущала эту боль. В глазах вспыхивали искры, в голове замелькали обрывки непонятных фраз.
«Я умерла… Опять… О Исида, богиня жизни, проводи меня в мир иной…»
– Ханна! Ханна! Что случилось? – смутно донесся до нее отчаянный крик Пола.
Внезапно зрение прояснилось, и Ханна вернулась к реальности. Она больше не парила в мерцающей пустоте. Она не умерла. Она лежала на полу, острый угол книги врезался ей в поясницу, а в ее грудь уперся лапами волк.
Ужас охватил Ханну… и все же она ощущала странное пугающее обаяние зверя. Она впервые так близко видела дикое животное. На морде и на шее его отчетливо были видны белые кончики торчащей щетины, а высунутый красный язык блестел от слюны. Ханна чувствовала его дыхание – влажное и горячее, почти как у собаки, но гораздо более шумное.
Ханна поняла, что не в состоянии пошевелиться. Волк был огромным, почти с нее, и невероятно тяжелым. Прижатая его весом, она оказалась совершенно беспомощной. Ей оставалось лишь лежать, трясясь от страха, и видеть, как узкая, почти изящная морда зверя придвигается к ее лицу все ближе и ближе.
Холодный влажный нос ткнулся ей в щеку, и Ханна невольно зажмурилась. Это прикосновение вовсе не было ласковым. Волк отталкивал прядь ее волос, упавшую на лицо. Он отталкивал ее своей мордой, будто рукой.
«О Боже, пожалуйста, останови его», – взмолилась Ханна.
Но никто не мог остановить волка, кроме нее самой… а она не знала, как это сделать!
Холодный нос двигался вдоль ее скулы. Зверь шумно сопел ей в ухо. Он обнюхивал Ханну, изучал ее, не спуская с нее глаз.
«Нет. Он смотрит не на меня. Он смотрит на мое пятно».
Это была еще одна из тех нелепых, причудливых мыслей… и она вдруг встала на свое место глубоко в сознании Ханны, будто последний, недостающий кусочек мозаики. Каким бы абсурдом это ни казалось, Ханна совершенно отчетливо поняла, что это правда. И вновь возникший, будто холодное дуновение ветра, внутренний голос отметил это. А затем спокойно и деловито прошептал: «Протяни руку. Оружие должно быть где-то рядом. Ты видела его в книжном шкафу. Найди его».
Волк, казалось, узнал все, что хотел, и остался доволен. Он поднял голову… и рассмеялся.
Рассмеялся как человек! Никогда еще Ханна не видела ничего более жуткого и нереального. Огромная пасть раскрылась, и зверь захохотал, обнажив зубы, а в желтых глазах его сверкнуло дикое животное ликование.
«Скорее, скорее!» – торопил ее голос.
Ханна беспомощно глядела, как к лицу ее приближаются острые белые зубы, но ее руки продолжали шарить вокруг, ощупывая гладкие сосновые доски пола. Пальцы скользили по книгам, листьям засохшего папоротника… и вдруг нащупали что-то прямоугольное и холодное, со стеклянной поверхностью.
Волк, по-видимому, не замечал этого. Он больше не смеялся – он ощерился, выставив напоказ короткие передние зубы и длинные изогнутые клыки. Ханна видела, как его лоб собирается в складки, и ощущала, как от глухого злобного рычания вибрирует все его тело.
Хладнокровный внутренний голос полностью завладел сознанием Ханны. Он говорил о том, что сейчас произойдет. Волк вонзит зубы в ее горло и сделает рывок, сдирая кожу и разрывая мышцы. Кровь хлынет фонтаном, заполнит дыхательное горло, легкие и рот. Ханна задохнется… или захлебнется, не успев даже истечь кровью.
Если только не… если не использует то, что держит в руке. Серебро. Серебряная рамка для фотографии.
«Убей его, – холодно прошептал голос. – У тебя хорошее оружие. Бей в глаз – углом рамки. Всади серебро прямо в мозг».
Ханна даже не попыталась понять, чем так хороша серебряная рамка. Впрочем, и возражать она не стала. Но тут в голове ее зазвучал еще один голос – отдаленный, слабый. Также не ее собственный, как и холодное дыхание того невозмутимого голоса… но и не вполне чужой. Кристально чистый голос, переливающийся, словно драгоценный камень.
«Ты не убийца. Не убивай. Ты никогда не убивала, и неважно, что с тобой случится. Не убивай».
«Тогда ты умрешь, – жестко произнес холодный голос. Он прозвучал гораздо громче, чем тот, прозрачно-кристальный. – Это животное не остановится, пока один из вас не умрет. С этими тварями иначе нельзя».
И тут волк разинул пасть. Молниеносным движением он рванулся к ее горлу.
Ханна не стала раздумывать. Она подняла рамку и ударила ею волка по голове. Но не в глаз. Удар пришелся в ухо.
Ханна ощутила этот удар – удар увесистого металла о чувствительную плоть. Волк пронзительно взвизгнул и отшатнулся, тряся головой и царапая морду передней лапой. На мгновение его грузное тело соскользнуло с Ханны, и этой доли секунды ей хватило.
Ханна торопливо метнулась в сторону – подальше от волка – и вскочила на ноги.
Серебряную рамку она по-прежнему крепко сжимала в руке.
«Так. Оглянись вокруг! Книжный шкаф… нет, ты не сможешь отодвинуть его. Окно! Быстро к окну!»
Но волк уже перестал трясти головой. Как только Ханна двинулась к окну, он заметил это. Один плавный скачок – и он встал перед окном, преграждая Ханне путь к спасению. Он не сводил с нее глаз; каждый волосок на его шкуре поднялся дыбом. Зубы вновь обнажились, уши встали торчком, глаза сверкали лютой ненавистью.
«Он готовится к прыжку» , – услышала Ханна.
«Я не убийца. Я не могу убить».
«У тебя нет выбора…»
Волк взвился в воздух. И тут что-то стремительно ворвалось в окно и сбило зверя в полете.
На этот раз Ханна с первого взгляда поняла, кто перед ней.
«Еще один волк… Боже мой, что происходит?»
Новое животное было серо-коричневого окраса, не таким крупным, как черный волк, и не таким внушительным. Ханне бросились в глаза его ноги – удивительно изящные, как у скаковой лошади.
«Это волчица», – откуда-то издалека шепнул Ханне внутренний голос.
Оба волка уже поднялись на ноги и, ощетинившись, глядели на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
«Это ловушка, – констатировал холодный голос в сознании Ханны. – Единственный выход – через окно».
– Ханна! Ханна! – прозвучал голос Пола за дверью.
Ему удалось немного приоткрыть дверь, но в эту узкую щель Ханне было не протиснуться.
– Боже… что происходит? Ханна? Ханна! – В голосе Пола уже слышалась паника.
Он толкал дверь, но бесполезно: зажатая шкафом, она не поддавалась.
«Не отвлекайся на него!» – резко одернул Ханну внутренний голос.
Но она ничего не могла поделать: Пол звал ее с таким отчаянием. Отвернувшись от волка, она открыла было рот, чтобы ответить ему…
И тут волк прыгнул снова.
Ханна отскочила – но было уже поздно. Огромная тяжесть обрушилась на нее, и она стала падать… Она упала, со всего размаху стукнувшись головой о дощатый пол.
Как больно!
Даже сквозь пелену, застлавшую сознание, она ощущала эту боль. В глазах вспыхивали искры, в голове замелькали обрывки непонятных фраз.
«Я умерла… Опять… О Исида, богиня жизни, проводи меня в мир иной…»
– Ханна! Ханна! Что случилось? – смутно донесся до нее отчаянный крик Пола.
Внезапно зрение прояснилось, и Ханна вернулась к реальности. Она больше не парила в мерцающей пустоте. Она не умерла. Она лежала на полу, острый угол книги врезался ей в поясницу, а в ее грудь уперся лапами волк.
Ужас охватил Ханну… и все же она ощущала странное пугающее обаяние зверя. Она впервые так близко видела дикое животное. На морде и на шее его отчетливо были видны белые кончики торчащей щетины, а высунутый красный язык блестел от слюны. Ханна чувствовала его дыхание – влажное и горячее, почти как у собаки, но гораздо более шумное.
Ханна поняла, что не в состоянии пошевелиться. Волк был огромным, почти с нее, и невероятно тяжелым. Прижатая его весом, она оказалась совершенно беспомощной. Ей оставалось лишь лежать, трясясь от страха, и видеть, как узкая, почти изящная морда зверя придвигается к ее лицу все ближе и ближе.
Холодный влажный нос ткнулся ей в щеку, и Ханна невольно зажмурилась. Это прикосновение вовсе не было ласковым. Волк отталкивал прядь ее волос, упавшую на лицо. Он отталкивал ее своей мордой, будто рукой.
«О Боже, пожалуйста, останови его», – взмолилась Ханна.
Но никто не мог остановить волка, кроме нее самой… а она не знала, как это сделать!
Холодный нос двигался вдоль ее скулы. Зверь шумно сопел ей в ухо. Он обнюхивал Ханну, изучал ее, не спуская с нее глаз.
«Нет. Он смотрит не на меня. Он смотрит на мое пятно».
Это была еще одна из тех нелепых, причудливых мыслей… и она вдруг встала на свое место глубоко в сознании Ханны, будто последний, недостающий кусочек мозаики. Каким бы абсурдом это ни казалось, Ханна совершенно отчетливо поняла, что это правда. И вновь возникший, будто холодное дуновение ветра, внутренний голос отметил это. А затем спокойно и деловито прошептал: «Протяни руку. Оружие должно быть где-то рядом. Ты видела его в книжном шкафу. Найди его».
Волк, казалось, узнал все, что хотел, и остался доволен. Он поднял голову… и рассмеялся.
Рассмеялся как человек! Никогда еще Ханна не видела ничего более жуткого и нереального. Огромная пасть раскрылась, и зверь захохотал, обнажив зубы, а в желтых глазах его сверкнуло дикое животное ликование.
«Скорее, скорее!» – торопил ее голос.
Ханна беспомощно глядела, как к лицу ее приближаются острые белые зубы, но ее руки продолжали шарить вокруг, ощупывая гладкие сосновые доски пола. Пальцы скользили по книгам, листьям засохшего папоротника… и вдруг нащупали что-то прямоугольное и холодное, со стеклянной поверхностью.
Волк, по-видимому, не замечал этого. Он больше не смеялся – он ощерился, выставив напоказ короткие передние зубы и длинные изогнутые клыки. Ханна видела, как его лоб собирается в складки, и ощущала, как от глухого злобного рычания вибрирует все его тело.
Хладнокровный внутренний голос полностью завладел сознанием Ханны. Он говорил о том, что сейчас произойдет. Волк вонзит зубы в ее горло и сделает рывок, сдирая кожу и разрывая мышцы. Кровь хлынет фонтаном, заполнит дыхательное горло, легкие и рот. Ханна задохнется… или захлебнется, не успев даже истечь кровью.
Если только не… если не использует то, что держит в руке. Серебро. Серебряная рамка для фотографии.
«Убей его, – холодно прошептал голос. – У тебя хорошее оружие. Бей в глаз – углом рамки. Всади серебро прямо в мозг».
Ханна даже не попыталась понять, чем так хороша серебряная рамка. Впрочем, и возражать она не стала. Но тут в голове ее зазвучал еще один голос – отдаленный, слабый. Также не ее собственный, как и холодное дыхание того невозмутимого голоса… но и не вполне чужой. Кристально чистый голос, переливающийся, словно драгоценный камень.
«Ты не убийца. Не убивай. Ты никогда не убивала, и неважно, что с тобой случится. Не убивай».
«Тогда ты умрешь, – жестко произнес холодный голос. Он прозвучал гораздо громче, чем тот, прозрачно-кристальный. – Это животное не остановится, пока один из вас не умрет. С этими тварями иначе нельзя».
И тут волк разинул пасть. Молниеносным движением он рванулся к ее горлу.
Ханна не стала раздумывать. Она подняла рамку и ударила ею волка по голове. Но не в глаз. Удар пришелся в ухо.
Ханна ощутила этот удар – удар увесистого металла о чувствительную плоть. Волк пронзительно взвизгнул и отшатнулся, тряся головой и царапая морду передней лапой. На мгновение его грузное тело соскользнуло с Ханны, и этой доли секунды ей хватило.
Ханна торопливо метнулась в сторону – подальше от волка – и вскочила на ноги.
Серебряную рамку она по-прежнему крепко сжимала в руке.
«Так. Оглянись вокруг! Книжный шкаф… нет, ты не сможешь отодвинуть его. Окно! Быстро к окну!»
Но волк уже перестал трясти головой. Как только Ханна двинулась к окну, он заметил это. Один плавный скачок – и он встал перед окном, преграждая Ханне путь к спасению. Он не сводил с нее глаз; каждый волосок на его шкуре поднялся дыбом. Зубы вновь обнажились, уши встали торчком, глаза сверкали лютой ненавистью.
«Он готовится к прыжку» , – услышала Ханна.
«Я не убийца. Я не могу убить».
«У тебя нет выбора…»
Волк взвился в воздух. И тут что-то стремительно ворвалось в окно и сбило зверя в полете.
На этот раз Ханна с первого взгляда поняла, кто перед ней.
«Еще один волк… Боже мой, что происходит?»
Новое животное было серо-коричневого окраса, не таким крупным, как черный волк, и не таким внушительным. Ханне бросились в глаза его ноги – удивительно изящные, как у скаковой лошади.
«Это волчица», – откуда-то издалека шепнул Ханне внутренний голос.
Оба волка уже поднялись на ноги и, ощетинившись, глядели на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44