Так же мило, как со следователями, газетчик беседует и с авторитетами.
– Да, я именно тот второй, – спокойно сказал Дорогин, – и я видел в лицо тех, кто убивал инкассаторов.
– Милиции рядом, почему вы им ничего не скажете, – напомнил Козлов.
– У меня свои счеты с ментами. Они не дождутся, чтобы я помогал им. Резонно?
– Резонно, на моей памяти не вы первый, кто так говорит. Вы, кажется, сказали, что вас зовут…
– Сергей Дорогин, – охотно напомнил Муму. – Так что не забудьте, Анатолий, в броневике были доллары, а не русские рубли. Это абсолютно точно. Можете так и написать в своей газете.
– Можно мне написать о нашей встрече?
– Не стоит. Спасибо, – Сергей поднялся и зашагал к ожидавшей его машине.
– Погодите, – Козлов нагнал его, – где вас можно отыскать, если я узнаю что-то новенькое?
Дорогин боялся, что этот вопрос не прозвучит. Он не мог сам дать свой адрес, это выглядело бы подозрительным, но если журналист спросил сам, то почему бы и не сделать ему одолжение?
– Адреса я вам не дам, потому как сам не знаю, где буду жить завтра. Если что-нибудь захотите мне передать, оставьте записку у бармена в “Черноморской акуле”.
– Знаю, – ухмыльнулся Козлов, – хороший бар.
«Конечно, хороший, – подумал Дорогин, – хорош тем, что расположен на улице и отлично просматривается из окна моего гостиничного номера.»
– Я каждый день буду подходить, интересоваться. Так что ваша записка не пропадет.
– Рад был познакомиться, – улыбнулся журналист.
Сергей сел в машину.
– Он вам кто? – поинтересовался таксист.
– Погибший или журналист?
– Погибший.
– Никто.
– Я с ментами разговорился в первый раз в жизни. Раньше мне казалось, они преступления по-серьезному расследуют. Но в жизни совсем не так, как в кино. Тут же – дело ясное как Божий день. Насильно человека напоили и в море бросили. Ментам же выгоднее написать, что он сам утонул. На хрен им иметь еще одно нераскрытое убийство. Лучше уж оформить его как несчастный случай, о котором через пару месяцев все забудут, – возмущался водитель.
– Резонно рассуждаешь.
– Куда теперь?
– К бару “Черноморская акула”.
* * *
Козлов хоть и был прожженным журналистом, но человеком был не совсем конченным. Он еще десять минут сомневался, стоит ли звонить Шпиту. Но благоразумие в конце концов взяло верх.
«Люди в город приезжают и уезжают, – рассуждал Козлов, – а мне, ментам и Шпиту жить всем вместе, пока гробовая доска не разлучит нас. Значит, со Шпитом стоит дружить.»
Для приличия еще немного покрутившись возле утопленника, Анатолий Козлов отправился в город. Во-первых, предстояло написать материал. За него деньги платят как-никак. Во-вторых, что важнее, нужно сообщить Шпиту о подозрительном мужчине, интересовавшемся ограблением в Абхазии.
До редакции журналист добрался на перекладных, не хотелось беспокоить ментов, просить у них машину. Они и сами еле наскребали бензин на загородные поездки.
Молодая журналистка, носившая звучную фамилию Алферова, встретила Козлова насмешливым взглядом, мол, как я тебе удружила! Послала на встречу одного сумасшедшего, который небось у тебя кучу времени отъел. Она ждала, что Анатолий возмутится. Давать координаты сотрудников в редакции было не принято. Если надо, пусть визитер ожидает где-нибудь поблизости. Авось повезет.
– Жанна, меня никто не искал?
– Приходил тут один, я его восвояси отправила. “Как же, восвояси!” – подумал Козлов, но вслух добавил:
– И правильно сделала.
– Может, он еще вернется, – предположила Алферова.
– Если звонить станет – меня еще нет.
– Может, тебе вместе с ним материал сам в руки плывет?
– Такого не бывает.
И Козлов уселся на своем любимом месте у окна, чтобы быстро состряпать заметку в номер. Он особенно не изощрялся, написал все, как есть, указал профессию утонувшего, вспомнил, что тот был в состоянии алкогольного опьянения. И, как водится в таких случаях, подытожил заметку цифрой: сколько пьяных утонуло в этом году. Получалось, что все локальные конфликты и теракты унесли в городе куда меньше жизней, чем морская вода. Всего за один год.
Уже было около четырех часов вечера. Как обычно, большинство сотрудников успело разбежаться по домам, оставались лишь те, у кого не было дома компьютеров и семей.
– Перекусить хочешь? – спросил Козлов.
– В ресторан приглашаешь?
– На ресторан у меня денег не хватит, предлагаю перекусить прямо здесь.
– Перекушу, не побрезгую.
– Вот тебе деньги, – Анатолий говорил с журналисткой как с девушкой на побегушках. – Принеси пиццу и минералку не забудь. Можешь взять пива.
– За твой счет?
– Я сегодня добрый.
– Не похоже на тебя.
У Алферовой оставались в кармане сто рублей, на которые предстояло прожить три дня, и она поддалась искушению.
– Хорошо, но ты кормишь меня не в долг, и я тебе ничем не обязана в будущем.
– Брось, я буду обязан тебе.
– Чем?
– Тем, что ты сходишь за жратвой без лишних слов.
Козлов сделал вид, будто сосредоточенно пишет заметку, хотя уже успел поставить точку и подписаться под материалом.
– Я компьютер не выключаю, – бросила девушка, уже стоя в дверях, – мигом вернусь.
– Чем быстрее, тем лучше, – пробурчал Козлов.
Когда Алферова исчезла, он тут же бросился к телефону и, даже не сверяясь с записной книжкой, набрал номер.
– Шпит, ты?
– Сейчас позову, – узнал Козлова по голосу Садко.
– Есть две интересные вещи, – доложил Анатолий, лишь только услышал в трубке дыхание Шпита.
– Выкладывай.
– Во-первых, нашли труп на тринадцатом километре приморского шоссе. Утонул диспетчер автотранспортной службы аэропорта. Тот самый, который посылал броневик в Абхазию.
Шпит про себя выругался матом. Он-то надеялся, что труп всплывет гораздо дальше от города и значительно позже.
– Но это еще не все, это лишь четверть дела. Объявился странный мужик, назвался Сергеем Дорогиным, утверждает, что это он был вторым шофером “фольксвагена”, сгоревшего на месте ограбления.
– Сам утверждает? – не поверил услышанному Шпит.
– Немного за язык пришлось потянуть, но он особо и не скрывал.
– Где он теперь?
– Поговорить с ним хочешь?
– Да.
– Могу свести.
– Жди, сейчас буду.
Козлов, уверенный в том, что его ожидает денежная награда, устроился в вертящемся кресле, еще хранившем тепло бедер молоденькой журналистки, и сладострастно закурил.
"Жанна – ничего девушка, надо как-нибудь пригласить ее в ресторан. По-моему, долго упираться не в ее привычках. И денег много на нее не требуется: пиццей угостил, пивом напоил… Однако же и белиберду она пишет, – скользил взглядом по экрану Козлов, – ну разве это кого-нибудь заинтересует? Даже для начинающей журналистки плохо. «В городе ходят упорные слухи, будто администрация, закупив китайское оборудование для подсветки зданий в ночное время, заплатила за него вдвое большую сумму, чем если бы закупалось западноевропейское, вдвое более экономичное и надежное»”, – прочитал Козлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Да, я именно тот второй, – спокойно сказал Дорогин, – и я видел в лицо тех, кто убивал инкассаторов.
– Милиции рядом, почему вы им ничего не скажете, – напомнил Козлов.
– У меня свои счеты с ментами. Они не дождутся, чтобы я помогал им. Резонно?
– Резонно, на моей памяти не вы первый, кто так говорит. Вы, кажется, сказали, что вас зовут…
– Сергей Дорогин, – охотно напомнил Муму. – Так что не забудьте, Анатолий, в броневике были доллары, а не русские рубли. Это абсолютно точно. Можете так и написать в своей газете.
– Можно мне написать о нашей встрече?
– Не стоит. Спасибо, – Сергей поднялся и зашагал к ожидавшей его машине.
– Погодите, – Козлов нагнал его, – где вас можно отыскать, если я узнаю что-то новенькое?
Дорогин боялся, что этот вопрос не прозвучит. Он не мог сам дать свой адрес, это выглядело бы подозрительным, но если журналист спросил сам, то почему бы и не сделать ему одолжение?
– Адреса я вам не дам, потому как сам не знаю, где буду жить завтра. Если что-нибудь захотите мне передать, оставьте записку у бармена в “Черноморской акуле”.
– Знаю, – ухмыльнулся Козлов, – хороший бар.
«Конечно, хороший, – подумал Дорогин, – хорош тем, что расположен на улице и отлично просматривается из окна моего гостиничного номера.»
– Я каждый день буду подходить, интересоваться. Так что ваша записка не пропадет.
– Рад был познакомиться, – улыбнулся журналист.
Сергей сел в машину.
– Он вам кто? – поинтересовался таксист.
– Погибший или журналист?
– Погибший.
– Никто.
– Я с ментами разговорился в первый раз в жизни. Раньше мне казалось, они преступления по-серьезному расследуют. Но в жизни совсем не так, как в кино. Тут же – дело ясное как Божий день. Насильно человека напоили и в море бросили. Ментам же выгоднее написать, что он сам утонул. На хрен им иметь еще одно нераскрытое убийство. Лучше уж оформить его как несчастный случай, о котором через пару месяцев все забудут, – возмущался водитель.
– Резонно рассуждаешь.
– Куда теперь?
– К бару “Черноморская акула”.
* * *
Козлов хоть и был прожженным журналистом, но человеком был не совсем конченным. Он еще десять минут сомневался, стоит ли звонить Шпиту. Но благоразумие в конце концов взяло верх.
«Люди в город приезжают и уезжают, – рассуждал Козлов, – а мне, ментам и Шпиту жить всем вместе, пока гробовая доска не разлучит нас. Значит, со Шпитом стоит дружить.»
Для приличия еще немного покрутившись возле утопленника, Анатолий Козлов отправился в город. Во-первых, предстояло написать материал. За него деньги платят как-никак. Во-вторых, что важнее, нужно сообщить Шпиту о подозрительном мужчине, интересовавшемся ограблением в Абхазии.
До редакции журналист добрался на перекладных, не хотелось беспокоить ментов, просить у них машину. Они и сами еле наскребали бензин на загородные поездки.
Молодая журналистка, носившая звучную фамилию Алферова, встретила Козлова насмешливым взглядом, мол, как я тебе удружила! Послала на встречу одного сумасшедшего, который небось у тебя кучу времени отъел. Она ждала, что Анатолий возмутится. Давать координаты сотрудников в редакции было не принято. Если надо, пусть визитер ожидает где-нибудь поблизости. Авось повезет.
– Жанна, меня никто не искал?
– Приходил тут один, я его восвояси отправила. “Как же, восвояси!” – подумал Козлов, но вслух добавил:
– И правильно сделала.
– Может, он еще вернется, – предположила Алферова.
– Если звонить станет – меня еще нет.
– Может, тебе вместе с ним материал сам в руки плывет?
– Такого не бывает.
И Козлов уселся на своем любимом месте у окна, чтобы быстро состряпать заметку в номер. Он особенно не изощрялся, написал все, как есть, указал профессию утонувшего, вспомнил, что тот был в состоянии алкогольного опьянения. И, как водится в таких случаях, подытожил заметку цифрой: сколько пьяных утонуло в этом году. Получалось, что все локальные конфликты и теракты унесли в городе куда меньше жизней, чем морская вода. Всего за один год.
Уже было около четырех часов вечера. Как обычно, большинство сотрудников успело разбежаться по домам, оставались лишь те, у кого не было дома компьютеров и семей.
– Перекусить хочешь? – спросил Козлов.
– В ресторан приглашаешь?
– На ресторан у меня денег не хватит, предлагаю перекусить прямо здесь.
– Перекушу, не побрезгую.
– Вот тебе деньги, – Анатолий говорил с журналисткой как с девушкой на побегушках. – Принеси пиццу и минералку не забудь. Можешь взять пива.
– За твой счет?
– Я сегодня добрый.
– Не похоже на тебя.
У Алферовой оставались в кармане сто рублей, на которые предстояло прожить три дня, и она поддалась искушению.
– Хорошо, но ты кормишь меня не в долг, и я тебе ничем не обязана в будущем.
– Брось, я буду обязан тебе.
– Чем?
– Тем, что ты сходишь за жратвой без лишних слов.
Козлов сделал вид, будто сосредоточенно пишет заметку, хотя уже успел поставить точку и подписаться под материалом.
– Я компьютер не выключаю, – бросила девушка, уже стоя в дверях, – мигом вернусь.
– Чем быстрее, тем лучше, – пробурчал Козлов.
Когда Алферова исчезла, он тут же бросился к телефону и, даже не сверяясь с записной книжкой, набрал номер.
– Шпит, ты?
– Сейчас позову, – узнал Козлова по голосу Садко.
– Есть две интересные вещи, – доложил Анатолий, лишь только услышал в трубке дыхание Шпита.
– Выкладывай.
– Во-первых, нашли труп на тринадцатом километре приморского шоссе. Утонул диспетчер автотранспортной службы аэропорта. Тот самый, который посылал броневик в Абхазию.
Шпит про себя выругался матом. Он-то надеялся, что труп всплывет гораздо дальше от города и значительно позже.
– Но это еще не все, это лишь четверть дела. Объявился странный мужик, назвался Сергеем Дорогиным, утверждает, что это он был вторым шофером “фольксвагена”, сгоревшего на месте ограбления.
– Сам утверждает? – не поверил услышанному Шпит.
– Немного за язык пришлось потянуть, но он особо и не скрывал.
– Где он теперь?
– Поговорить с ним хочешь?
– Да.
– Могу свести.
– Жди, сейчас буду.
Козлов, уверенный в том, что его ожидает денежная награда, устроился в вертящемся кресле, еще хранившем тепло бедер молоденькой журналистки, и сладострастно закурил.
"Жанна – ничего девушка, надо как-нибудь пригласить ее в ресторан. По-моему, долго упираться не в ее привычках. И денег много на нее не требуется: пиццей угостил, пивом напоил… Однако же и белиберду она пишет, – скользил взглядом по экрану Козлов, – ну разве это кого-нибудь заинтересует? Даже для начинающей журналистки плохо. «В городе ходят упорные слухи, будто администрация, закупив китайское оборудование для подсветки зданий в ночное время, заплатила за него вдвое большую сумму, чем если бы закупалось западноевропейское, вдвое более экономичное и надежное»”, – прочитал Козлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67