– Во всем плохом непременно найдется хорошая сторона, – ответил Шпит с такой же хищной улыбкой. – Ну, иди и поменьше глазей по сторонам.
Бармен, стоявший за стойкой “Черноморской акулы”, хорошими манерами и отменным вкусом не отличался. В расстегнутом вороте рубашки чернели кучерявые волосы. Лишь между ключицами они были то ли выбриты, то ли вытерлись от постоянного почесывания. В этом треугольнике виднелся огромный, под стать самому патриарху, крест, но не настоящий, а рисованный, вернее, выколотый в два цвета.
Такой образчик искусства поразил воображение даже видавшего всяких клиентов Козлова. Он подмигнул бармену, мол, ты, мужик, с фантазией. Лицо бармена оставалось спокойным и туповатым, он сложил вдвое новенькую хрустящую купюру и принялся выковыривать уголком застрявшее между зубами мясо.
– Извини, приятель, – обратился к бармену Анатолий, – один мужик сказал мне, что я могу у тебя для него сообщение оставить.
– Может быть, – отозвался страж стойки.
– Я и оставляю, – журналист положил на стойку белый конверт.
– Что мне за это будет? – поинтересовался бармен.
Вопрос застал Козлова врасплох. Он думал, что Дорогин уже расплатился с барменом. Так оно и было, но Сергей не сказал, что это все деньги, которые тот может получить. Бармен же при малейшей возможности старался содрать с клиента три шкуры: если посетитель не уточнял, какое именно пиво следует налить, то бармен наливал самое дорогое, если просили стакан вина, не оговаривая сорт, он наливал итальянское, а не местное.
– На тебе, вымогатель, – и Козлов положил на стойку две русские десятки. – Только в зубах ими при посетителях не ковыряйся.
– Моя вещь, что хочу, то и делаю, – бармен зажал деньги в кулаке и только после этого положил конверт под стойку. – Пива хотите?
– Не откажусь, – Рука бармена коснулась крана с надписью “Холстен”, но журналист успел-таки среагировать:
– Нет, мне “Балтики”.
– “Холстен” лучше, – резонно заметил бармен.
– Есть еще такое понятие, как соотношение цены и качества. Так вот, в “Балтике” оно меня устраивает бесповоротно.
– Правильно, – на лице бармена появилась ухмылка, он приподнял кулак с зажатыми в нем деньгами, – лучше иметь синицу в руке, чем член в заднице, – не к месту сказал он и поставил перед журналистом бокал с холодным пивом.
Козлов не нашелся что возразить.
– Ив самом деле, синица в руке куда лучше. Это ты кого имел в виду?
– Всех имел…
– Когда мужик обещал за сообщением подойти?
– Не знаю, – пожал плечами бармен, – мое дело маленькое. Ты заплатил, письмо лежит… Он придет, заплатит, когда получать будет. Может, через час, может, через год.
– Не очень-то ты разговорчив.
– Работа такая. Работал бы диктором на радио, болтал бы без умолку. А в баре мне за болтовню деньги не платят.
Козлов с удовольствием допил прохладное пиво и подумал: “Все-таки из стекла или из нержавейки пить куда приятнее, чем из пластика. Натуральный продукт должен находиться в натуральной таре”.
– Надеюсь, что мой приятель скоро объявится.
– Надейся…
– Когда он к тебе последний раз подходил?
– Час назад подходил. Первый и последний раз.
Соблюдая наказ Шпита, не оглядываясь, Козлов вернулся к машине.
– Твой мужик к нему раньше подходил?
– Один раз, час тому назад, предупредить, что ему письмо оставят.
– Садись и жди.
По выражению лица Шпита Анатолий понял: тот готов ждать хоть всю ночь.
– Смотри, не проморгай его. Только ты один его в лицо знаешь.
– Сигареты кончились, – Козлов с тоской заглянул в пустую пачку.
Шпит сделал то, чего Козлов от него не ожидал.
– Я сам схожу, сиди… И смотри в оба.
Журналист вдавил кнопку автомагнитолы, и салон наполнила тихая, спокойная музыка.
«Черт, скоро совсем одичаю, – подумал журналист, – не могу отличить, Чайковский это или Бетховен? А может, ни тот и ни другой. Давненько я классику не слушал.»
Жирная муха, растопырив лапки, медленно передвигалась по лобовому стеклу. Козлов взял в пальцы переключатель стеклоочистителя, дождался, пока муха вплотную подползет к резиновой щетке, и включил механизм, щетка резко сдвинулась, размазав муху по стеклу.
– Вот так, не ползай, где не положено, – чувствуя, что сказанное вполне может быть отнесено и к нему самому, проговорил журналист.
Шпит вернулся с целым блоком сигарет.
– Забыл, какие ты куришь, но, думаю, “Мальборо” устроит.
– Я курю по пачке в день, и ты выкуриваешь по пачке, – произнес Козлов, – значит, сидеть здесь нам пять дней…
– Накаркаешь.
* * *
Дорогин наблюдал из окна своего номера то, как Козлов подходит к бармену, как пьет пиво. “Неужели он притащился пешком один? Не может этого быть. А! Теперь возвращается. Правильно, приехал на машине. Не дурак тот, кто привез его сюда, вплотную не подъехал. Мужик бандитского вида, он или слишком самоуверен, или подстраховался. Выходить один на один с незнакомым человеком в здравом уме никто не станет. Вот-вот, я не ошибся”, – думал Дорогин, глядя на то, как Шпит выбирается из машины.
Козлов, в отличие от Муму, не видел, как бандит, прежде чем купить сигареты, зашел за киоск и с кем-то поговорил по радиотелефону. Машина с Садко и Лебедем появилась через пять минут. Она остановилась на противоположной стороне улицы напротив бара.
"Ну вот, засада для меня приготовлена. Быстро же ты сыграл отведенную тебе роль”, – подумал о Козлове Сергей.
Сборы были недолгими. В белой рубашке, с непрозрачным пластиковым мешком ярко-желтого цвета в руке Дорогин вышел на улицу. В кармане его джинсов лежал раскладной охотничий нож. Он шел, глядя на витрины, так, чтобы Козлов, сидевший в машине Шпита, не мог видеть его лица. Зато сам хорошенько рассмотрел Садко и Лебедя.
«Мужики крепкие, даже не знаю, кто кого одолел бы, сойдись мы один против двоих.»
Дорогин пересек улицу и приблизился к бармену. Зная о его жадности, он тут же положил на стойку двадцать рублей.
– Мне что-нибудь оставляли, приятель? – деньги Сергей прижал двумя пальцами.
Конверт лег на стойку. Пальцы приподнялись, деньги исчезли в кулаке бармена.
– Это он, – оживился Козлов, когда Дорогин взял в пальцы конверт, – точно он!
– Я и без тебя это понял… – Шпит связался по мобильнику с Садко и Лебедем. – Взять его, не калечить, не бить, просто взять.
Дорогин краем глаза уловил движение в автомобиле, стоявшем возле отеля. При погоне по городу в выигрыше обычно остается тот, кто район знает лучше. Дорогин, прежде чем назвать Козлову бар “Черноморская акула”, внимательно изучил дворы, арки, проходные подъезды.
Он сделал вид, будто не заметил преследователей и быстро зашагал вдоль стеклянной громады витрины. Садко и Лебедь ускорили шаг. Дорогин свернул во двор и побежал что было силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67